Эльфийка и Орден Чистоты

Снежная Марина

Я проводила Аоталя ненавидящим взглядом и в бессилии откинулась на спинку кресла. Была в таком ужасе, что никак не могла прийти в себя.

Что же делать? Как я могу помешать планам этих мерзавцев, сидя здесь пленницей? Самое обидное, что теперь знала ответы на все вопросы, что еще недавно мучили, но это ничего не меняло ни в моей судьбе, ни в судьбе людей и эльфов.

ГЛАВА 29

Минут через десять, пока я предавалась неутешительным размышлениям, снова заскрежетал ключ в замке. Но на этот раз явился не Аоталь Тадаран, а слуга, которого он охарактеризовал как преданного ему лично.

Хмурый дроу с колючими серыми глазами, глядящими исподлобья, и русыми волосами, явно воин, если судить по манере держаться, чувствовал себя не в своей тарелке, выполняя обязанности слуги. Но видимо, ради господина был готов и не на такое. Ни слова не говоря, он со стуком поставил поднос с едой на столик рядом со мной и двинулся к двери.

— Может, хотя бы скажете, как вас зовут? — без особой надежды на то, что удастся найти с ним общий язык, но решив хотя бы попытаться, крикнула вслед.

Разумеется, меня проигнорировали. Не иначе как от отчаяния решилась задействовать ментальный приказ, понадеявшись на то, что медальон богини преодолеет любую защиту. Тут же меня будто обожгло — артефакт вспыхнул огнем, давая понять, что на сородичей его силу я распространять не могу.

Чертыхнувшись, с трудом подавила крик боли, и отключилась от источника. Попробовала действовать собственным даром, но ответом стал лишь вспыхнувший на слуге защитный браслет. Он развернулся мгновенно, окинул недобрым взглядом и процедил:

— Еще раз так сделаешь, сильно пожалеешь.

— И что вы мне сделаете? — с вызовом вскинула голову. — Вашему хозяину я нужна, так что вряд ли посмеете причинить вред.

— А кто сказал о вреде? — ох, и не понравилась мне его злобная ухмылка, — Есть разные способы усложнить жизнь пленнику. К примеру, раздеть донага, связать и оставлять так практически постоянно. Будешь гадить под себя и целиком и полностью зависеть от милости охранника. При этом никаких повреждений не будет. А еду и питье можно тебе просто в глотку запихивать.

Содрогнувшись от перспективы подобного унижения, я отвела взгляд. Что-то мне подсказывало, что этот гад и правда может так поступить, стоит только дать повод.

— За что вы меня так ненавидите? — глухо выдавила. — Я ведь дочь той, кто должна была стать вашей законной правительницей.

— И внучка того, кто казнил моих родителей, — глаза слуги полыхнули такой ненавистью, что дальнейшие слова застряли в горле. — Но справедливость восторжествовала, и на трон взошел сын той, кому была предана вся моя семья. И он заставил поплатиться тех, к кому у меня были счеты. Проклятых тварей, что окидывали презрительными взглядами моих родителей, когда их вели на казнь, и самого князя, что отдал этот приказ.

— Насколько поняла, ваши родители поддерживали мятежников, — еле слышно сказала. — Они замышляли уничтожить моего деда. Так почему он должен был оставлять это безнаказанным?

Поняла по ответному злобному взгляду, что разумные доводы на него не подействуют, и решила больше не заговаривать с ним. Бесполезно. Аоталь неслучайно приставил ко мне именно этого дроу.

Я даже испытала облегчение, когда он, наконец, вышел. Глянула на поднос с едой со вполне аппетитно выглядящим завтраком, но поняла, что не смогу проглотить ни кусочка.

Отчаяние и безнадежность буквально захлестывали. Наверное, такой беспомощной я себя еще никогда не чувствовала. Раньше, в каком бы нелегком положении ни оказывалась, всегда могла хоть что-то сделать, чтобы это исправить, или обратиться за помощью к тем, кому небезразлична. Теперь же совершенно одна. Никто не поможет. Близкие люди даже не знают, где искать. Наверняка подозревают худшее. А я сама абсолютно беспомощна.

Ощутила, как к глазам снова подступают слезы, и с досадой стукнула кулаком по подлокотнику кресла. Ну нет. Хватит себя жалеть. Нужно что-то придумать. Не может быть, чтобы не было выхода. Он обязательно есть. Но если сидеть и упиваться жалостью к себе, его не найти.

Усилием воли подавила слезы и откинулась на спинку кресла. Закрыла глаза и начала размышлять, пытаясь отыскать хоть какую-то лазейку. Прокручивала в голове каждую крупицу того, что знала о темных эльфах и самом Аотале Тадаране. Информацию, почерпнутую из письма матери и рассказов Риагана.

На задворках сознания назойливой мухой жужжала какая-то мысль, ощущение, что я что-то упускаю из виду. От напряжения даже голова разболелась, но я продолжала вспоминать мельчайшие детали письма. Где-то там — вот нутром чую, — есть зацепка, дающая возможность выпутаться из переделки, в которую угодила.

Устав от бесплодных попыток, вздохнула и с тоской подумала о том, как хотела бы хоть на мгновение увидеть Вэйда. Его присутствие всегда придавало сил жить и бороться, вдохновляло на то, что я вряд ли бы сумела в ином случае.

А потом полыхнуло озарением, и я замерла, боясь, что эта мысль снова ускользнет. До того, как оформится во что-то внятное и успею ее обдумать.

Вот оно. Мать писала, что медальон богини можно использовать для установления телепатической связи. Правда, действует оно на кровных родственников. Но что если?.. Мать ведь написала «как правило», а не назвала это неотъемлемым условием. Да, среди моих друзей нет тех, кто связан со мной кровными узами. Но зато есть тот, с кем близость не менее сильна. Связь духовная. Та, что благословлена самой Двуликой, пославшей мне образ этого человека во сне. Возможно, медальон сработает и с ним.

Прерывисто дышала, не в силах подавить волнение. Хотелось попробовать немедленно установить связь с Вэйдом, но страх, что ничего не получится, заставлял по-прежнему сидеть в ступоре. Слишком сильным разочарованием это станет. Таким, что может окончательно сломить.

Так, хватит. Досадливо поморщилась, отгоняя упаднические мысли. Лучше попробовать и потерпеть неудачу, чем сидеть и ждать, пока эти гады распорядятся моей судьбой на свое усмотрение. И даже если ничего не получится, это не значит, что нужно сдаваться. Просто буду искать другой выход.