Эльфийка и Орден Чистоты
Шрифт:
Проклятье. Хотелось закричать от досады на собственное скудоумие. Мелькнула вдруг мысль, заставившая подобраться. А что мне мешает и сейчас задействовать этот артефакт издали? И немедленно убраться отсюда подобру-поздорову.
Словно прочитав мои мысли, Аоталь презрительно усмехнулся.
— На твою беду, я догадался об этом раньше, потому кольцо в непосредственной близости от тебя больше не появится. А вне поля твоего зрения связь не сработает. Да и перстень нужен Самиалю для выполнения других моих поручений. Предстоит обработать еще нескольких идиотов-фанатиков из Ордена Чистоты, которые так ловко клюнули на крючок предложенной идеи о величии их жалкой расы. И ведь никто даже не догадался, что под маской их главы скрывался еще один нелюдь. Самиаль так ловко играл свою роль, что никому и в голову не пришло, кем был создан Орден, — он хмыкнул.
— Но зачем вам все это? — чувствуя, как по телу пробегает холодная дрожь, спросила у этого чудовища.
— Скажем так, другие союзники предложили лично мне куда более выгодные условия, — осклабился Аоталь. — И когда они выиграют войну, что уже не за горами, мне достанется власть во всех эльфийских землях. Как темных, так и светлых. Пусть моя должность и будет звучать всего лишь как наместник Тарнии в эльфийских землях, но меня это устраивает. Слишком удручающей является альтернатива. В последнее время, знаешь ли, мое положение несколько пошатнулось.
— Вы сговорились с тарнами? — догадалась я, теперь прекрасно понимая мотивы князя. — Полагаете, они выполнят свои обещания? — бросила, не скрывая презрения в голосе.
— Им в любом случае понадобится кто-то из местных, чтобы контролировать новые угодья, — пожал плечами Аоталь. — И кто на эту роль подходит лучше меня? Я с самого начала шел им навстречу.
— Если все идет так хорошо, то зачем вам я? — с трудом сдерживая вспышку гнева и желание выцарапать мерзавцу глаза, спросила.
— Лишнее доказательство того, что на моей стороне боги, — осклабился князь Тадаран. — Если избранница богини встанет рядом в грядущем триумфе и будет объявлена моей женой, эльфов это впечатлит. Они все еще придают значение такому пережитку прошлого, как религия.
Некоторое время я молча хватала ртом воздух, не в силах нормально дышать. Потом совершенно неузнаваемым от негодования голосом воскликнула:
— Я никогда на это не соглашусь.
— Согласишься, — ухмыльнулся Аоталь. — Или умрешь. В принципе, как и с твоей матерью, меня устроит любой исход. Рискну даже потом избавиться навсегда как от артефакта Двуликой, так и от твоих останков. Если, конечно, не оставишь мне выбора.
— Тогда я готова умереть, — в сердцах выпалила.
Сейчас была в такой ярости, что меня ничуть не пугала подобная перспектива. Это лучше, чем стоять бок о бок с этим мерзавцем, согласиться на роль его марионетки.
— Умереть тебе придется не одной, — вкрадчиво заметил темный эльф. — На это ты тоже готова?
Вспышка ярости сменилась колющим ощущением в сердце. Не понять, что он имеет в виду, было невозможно. Эта сволочь благодаря артефакту способна легко добраться до любого из моих друзей. Застать их врасплох, как сегодня меня.
— Вижу, ты все поняла правильно, — довольно улыбнулся Аоталь при виде моего изменившегося лица. — Пока что твой любовничек, бастард выскочки Баниана, что другие недоумки-друзья в полной безопасности. Они меня мало интересуют. Если, конечно, не станут лезть в мои дела. Заметь, я даже с твоим красавчиком поступил весьма деликатно, устранив с дороги, не убивая.
— Значит, его позвали в Департамент по вашей указке? — безжизненно произнесла я.
— Именно, — ухмыльнулся он. — Впрочем, я поступил так вовсе не из милосердия. Его смерть не вписывалась в легенду о свирепом фанатике, убивающем нелюдей. К сожалению, твой любовничек — чистокровный человек. Но ничто не мешает убить его по-другому, и ты, думаю, и сама это понимаешь.
— Не смейте трогать Вэйда, — я изо всех сил пыталась сдерживать подступающие к глазам от собственного бессилия слезы. — И остальных моих друзей тоже.
— Если будешь послушной девочкой и не станешь поступать опрометчиво, как в свое время твоя мать, не стану, — почти ласково сказал он. Впрочем, я ничуть не обманулась этой лживой мягкостью.
— Если я соглашусь стать вашей женой, — помолчав, глухо спросила, — что будет дальше?
— Пока тебе придется побыть здесь взаперти. До того, как все окончательно решится. Но потом мы торжественно произнесем брачные клятвы в храме Двуликой, — иронично отозвался Аоталь. — Думаю, это изрядно поднимет мою пошатнувшуюся репутацию. Ведь я не только верну реликвию княжества, но и сделаю законной супругой дочь их обожаемой княжны Лавинель, которую чуть ли не святой мученицей считают. Правда, такой поворот событий не слишком понравится моему верному Самиалю, — он хмыкнул, — но я сумею его убедить, что это необходимо.
— Почему это ему не понравится? — подала я голос, ухватившись за возможную слабость врага как за соломинку.
— Он слишком ненавидит женщин. А тех, кто находится поблизости от меня, особенно, — ухмыльнулся Аоталь. — Вижу, грязные сплетни, ходившие про нас с Самиалем, мать тебе тоже не сообщила.
А я уже считала, что после того, что сегодня узнала, ничто не могло удивить. Эти двое еще и приверженцы нетрадиционной любви? Теперь понятно, что имел в виду убийца, сказав Ларе, что таких, как она, желал бы уничтожить куда более жестоким образом. Он вовсе не нелюдей имел в виду. Женщин.
Будто прочитав мои мысли, Аоталь рассмеялся.
— Ну вот как тебе не стыдно? А еще благородная эльфийка. Сразу предполагаешь самое низменное. Разумеется, я нисколько не разделяю чувств ко мне Самиэля, можешь не беспокоиться. Когда станешь моей женой, докажу это на практике, — он явно наслаждался моим ужасом и отвращением при одной этой мысли, похабненько улыбаясь.
— Но это не мешает вам использовать его чувства к вам? — выдавила, лихорадочно просчитывая, как на этом можно сыграть.
— Я отношусь к нему как к самому близкому другу, — пафосно заявил Аоталь. — И он это знает. — Прищурившись, хмыкнул: — И не думай, что тебе удастся каким-то образом повлиять на него. С самого детства Самиаля называли моим верным псом. И не просто так, поверь. За меня он глотку перегрызет любому. А хитрой сучке, что пожелает проверить его верность на прочность, с особенным удовольствием.
— Вы чудовище, — я сжала руки в кулаки так, что до крови впилась ногтями в собственные ладони.
— Возможно, — отозвался он с ухмылкой, — но тебе придется привыкать к мысли о том, что это чудовище вскоре станет твоим законным мужем и повелителем. А теперь я тебя оставлю, чтобы могла хорошенько обо всем поразмыслить. Преданный лично мне слуга скоро принесет тебе поесть. Не хочу, чтобы моя невеста сдохла раньше времени.