Эльфийка. Переполох в Академии
Шрифт:
— Телепортом.
Парень пораженно приоткрыл рот, осмотрел меня внимательнее:
— Сколько тебе лет?
Я наконец удостоила его косым взглядом и приподняла бровь — ужасно неприличный вопрос для эльфа, мне могло быть от двадцати до тысячи, но я бы не ответила в любом случае. Он понял и улыбнулся с извиняющимся видом:
— На каком ты курсе? Телепортацию изучают начиная с пятого.
— Я училась по книгам, — процедила я, ненавижу этот вопрос.
— По запрещенным книгам? — понимающе ухмыльнулся он, я сжимала зубы, чтобы не начать ему высказываться по поводу идиотской программы Школы Света, написанной для абсолютно тупых детей, списка запрещенных книг, в которых нет совершенно ничего плохого или опасного, и всяких других идиотских ограничениях, на которые я плевать хотела. Медленно шумно вдохнула и повернулась к парню:
— Слушай, фигли ты тут забыл? Иди куда шел. Всех единорогов мне распугаешь, на ком я буду ездить?
Парень чуть отодвинулся, стал расстегивать пуговицы рубашки, с подвохом спросил:
— А ты согласна ездить только на единороге?
Я отвернулась, но невольно следила за его руками боковым зрением — человеческие парни вызывали у меня странные эмоции. Пару недель назад на ярмарке я случайно столкнулась с одним… Ну ладно, не случайно, специально столкнулась. Он оказался горячим и твердым, очень крепким, и пах чем-то таким, от чего я проходила до вечера в смятении, а ночью видела такие сны, о которых никому под страхом смерти не рассказала бы. С эльфами у меня такого не происходило, у меня было достаточно ухажеров, хотя я их и не жаловала — я дочь своего папы, кавалеров у меня было бы море, даже если бы я была страшна как смерть. Я ходила на танцы по праздникам, иногда гуляла с особенно настойчивыми кавалерами, но всегда вздыхала с облегчением, когда они уходили — мне это не нравилось, совершенно, мне не доставляло удовольствия держать за руку другого эльфа, слушать пространные витиеватые комплименты или рассуждения о жизни, мне даже смотреть на них было неприятно, они олицетворяли тот самый идеал, до которого я изо всех сил пыталась дотянуться, и не могла. Идеально гладкая кожа, идеально прямые волосы, выбешивающая сдержанность во всем — мне казалось, они даже дышали в половину легких, я рядом с ними выглядела истеричкой с шилом в заднице.
Когда-то в детстве я потерялась на ярмарке, мы пошли туда с учителями и другими детьми, и как-то так получилось, что все ушли, а я осталась одна, засмотрелась на лошадей, крутящих колесо карусели. Лошади были здоровенные и мускулистые, их сильные ноги переступали на уровне моего лица, а головы терялись где-то в небе, они мне ужасно понравились. Потом я поняла, что осталась одна, и страшно испугалась, разревелась, ко мне подошел хозяин лошадей, молодой полугном, такой же здоровенный и мускулистый, как его лошади. Он взял меня на руки, уговорил не плакать, посадил на лошадь, дал пощупать жеребенка за бархатный нос. Это была лучшая ярмарка в моей жизни, и добрый полугном запомнился навсегда, его жизнерадостная улыбка, широкие плечи и перевитые мускулами руки. И именно такие руки сейчас демонстрировал мой новый знакомый, снимая рубашку прямо рядом со мной.
Не знаю, что у меня происходило с лицом, но парень так понимающе самодовольно улыбался, что хотелось его ударить, несмотря на то, что это позор для эльфа.
— Так что, Юленька? Ты согласна кататься только на единороге?
Он складывал рубашку, я пыталась на смотреть на его грудь, там были мышцы такой толщины, что о существовании ребер оставалось только догадываться. Он настолько отличался от худых до полупрозрачности эльфов, что мне хотелось его потрогать, чтобы убедиться, что он настоящий. Ну или просто так потрогать.
Я закрыла глаза и попыталась взять себя в руки, собраться и ответить на его вопрос.
— Ну… — голос звучал очень странно, я прокашлялась, — бывают разные ездовые животные… Лошади там, олени, бегемоты…
— Волки, — улыбнулся парень, стал развязывать пояс штанов, я округлила глаза и отвернулась.
— Ездовых волков не бывает.
— А вдруг один где-нибудь есть? — игриво шепнул парень, опять наклоняясь к моему уху, я отдернулась, посмотрела на него, пытаясь пристыдить укоризненным взглядом, но он так заразительно улыбался, что я не сдержалась и улыбнулась в ответ, он рассмеялся, сделал серьезное лицо: — Только чур, не визжать!
Я ответственно кивнула и уставилась на него во все глаза.
Он снял ботинки, наклонил голову, сгорбился… и выпрямился уже волком! Здоровенным, серым, очень пушистым! Я завизжала и набросилась на него, сгребая шерсть в кулаки и утыкаясь носом куда-то между ушей, он пробурчал:
— Ну просил же не визжать…
— Собачка! — у меня от восторга текли слюни, я жмакала его шкуру двумя руками и терлась лицом об его макушку, он так обалденно пах, что в него хотелось закопаться, и я пыталась изо всех сил.
— Не собачка, а волк!
— Такой клевый, кайф, такой мягкий…
— Я злой… и страшный…
— Пушистенький! — я на него уже почти улеглась, свалив на спину, поняла, что это все-таки неприлично, отодвинулась и стала щупать каждую лапу отдельно, нос, уши, толстую шкуру на загривке:
— Ушеньки, такие теплые!
— Матерь божья… — он расслабился и упал на спину, стал смотреть в небо с видом "я с этим справлюсь, это просто надо перетерпеть", я рассмеялась и продолжила его тискать, сюсюкая:
— Лапищи какие здоровенные, такие с пальцами! Уи!
— Господи, женщина, у тебя чувства самосохранения вообще нет?
— Зубки… Такие беленькие!
— Юля, блин… Ты ко всем незнакомым парням пальцами в рот лезешь?
— Нет, только к клевым! — в восторге пропищала я, запуская пальцы в шерсть и проводя от шеи до живота, потом обратно, жесткая шерсть сверху была упругой, а под ней был густой мягкий пух, он щекотал ладони… И тут я увидела штаны, он их развязал, но не снял, задние лапы до сих пор болтались внутри штанин. Сначала мне захотелось убрать штаны и задние лапы пощупать тоже, но потом ко мне в голову робко постучался здравый смысл, и я подумала, что действительно тискаю не собачку, а незнакомого парня, и наверное, это неприлично. Руки были по запястья погружены в его шерсть, я смотрела на них и думала, что неприлично я себя уже повела, и теперь нет разницы, продолжу я или нет. Он поднял голову и посмотрел на меня своими зелено-ореховыми глазами с хитрым прищуром:
— Чего перестала? Чеши дальше, я уже… все. Можешь чесать.
Я пожала плечами и продолжила — я любила это дело, и давно хотела собаку, но родители категорично отказывались, потому что собаки очень мало живут, говорили, мне будет больно видеть их старость и смерть. Но в удовольствии потискать чужих песиков на ярмарке я себе никогда не отказывала, особенно орочьих волкодавов, здоровенных и крепких, как этот волчара, чьего имени я не спросила.
— А откуда ты тут взялся?
Он потянулся и зевнул с подвыванием, клацнул зубами, ответил:
— Оттуда же, откуда все сегодня взялись — на праздник приехал. Устал с дороги, решил пробежаться и подпитаться, воду унюхал, потом смотрю — ты, решил узнать, что ты тут такое интересное делаешь. У ваших завтра какой-то супер-эльфийский фестиваль чего-то там, я не помню. Как мне объяснили, будет ритуал призыва фамильяров, это вообще не охренеть какое событие, чтобы сам я на него приехал, но в этом году будет участвовать дочь старейшины, а после ритуала отец ссылает ее в Академию Граней, за излишнюю прыть и непослушание. А я назначен ее сопровождать и на начальных этапах курировать, ее и ее фамильяра, если она его призовет, что вряд ли, потому что она уже раз десять пыталась, а к ней никто не приходил.