Эльфийка. Переполох в Академии

Винни Фред

Мне дурно стало, руки замерли на середине движения — я-то думала, он егерь, они всегда оборотни. Голос потерялся, я еле слышно прохрипела:

— Ты препод?

— Временно. Я не хотел, меня заставили, практически шантажом. Тоже мне радость, возиться с принцесской. Ну ничего, до Академии как-нибудь добуксирую, не сдохну. А там полгода быстро пролетят, буду свободен. Что ты делаешь через полгода? — он поднял голову и улыбнулся с хитрыми глазами, я обреченно выдохнула:

— На каникулы приезжаю.

— А где учишься?

— Пока еще нигде. Но судя по всему, скоро буду учиться

в Академии Граней, — я достала ладони из его шерсти, протянула ему правую: — Уллиниэль ле Гриннэ, дочь старейшины и принцесска Грани Ле.

Он округлил глаза, перекатился на бок, выпутался из штанов и сел. Вздохнул и сконфуженно протянул мне лапу:

— Волков Роман Николаич, преподаватель теории превращений и твой личный куратор на ближайший семестр.

Я пожала его лапу, отпустила и безвольно облокотилась на ствол дерева, стала мрачно изучать свою поилку с толпой бесполезных птиц. Он придвинулся ко мне, немного повздыхал и придвинулся еще ближе, толкнул боком в плечо:

— Ну не дуйся, моя информация о тебе получена из не особо авторитетных источников, там такой испорченный телефон, что спасибо, что хоть Гранью не ошиблись. Юлька? — он толкнул меня еще раз, я не отреагировала, мне опять хотелось плакать. Он щекотно нюхнул мое ухо, заставив невольно хихикнуть, отодвинулся и улыбнулся: — Ладно, сиди, я пробегусь по округе, понюхаю, может, найду твоего единорога.

Я развернулась к нему с недоверчивой надеждой, он улыбнулся и побежал, неслышной волчьей рысцой. Его серый хвост исчез в зарослях папоротника, я посмотрела на свою руку с прилипшей белой шерстинкой, прижала ладонь к носу — обалденно пахнет, чем-то таким родным… как будто сухой хвоей, и подсохшими на солнце ветками тополя, может, еще речным песком и рогозом. Откуда он?

Странность нашей встречи только сейчас начала до меня доходить, зачем он вообще ко мне подошел, если он не егерь? Еще и единорога моего взялся искать… Странный.

Он вроде бы только что ушел, а мне уже хотелось его опять увидеть, если бы можно было его заманить домой и присвоить, как бродячую собаку, я бы не сомневалась ни секунды. Вот прихожу такая домой после школы, а он там сидит, улыбается — благодать. И потискать можно. Захотела — погладила волка, захотела — за ухо укусила. Свой собственный волк…

Мысли потекли такими интересными дорогами, что я зажмурилась от удовольствия, даже перестав смотреть на поилку, а когда вернулась в реальность, воды там оставалось на самом донышке, все вылакали. Я шевельнула пальцами, добавляя еще — мне не жалко. Птицы испугались и порскнули во все стороны, но быстро вернулись, стали купаться, я стала им завидовать — тоже хочу в воду с головой. Может, и правда сходить на озеро?

На ухо внезапно шепнули:

— Соскучилась?

Я взвизгнула, виновато посмотрела на синхронно икнувших птиц, повернулась к волку и треснула его по груди:

— Гад!

Он довольно оскалился, сел рядом.

— Не нашел я никаких единорогов, зато нашел стадо оленей и выводок кабанов. Кабан тебе не подойдет?

— На кабане нельзя кататься, ездовых кабанов не бывает, — поморщилась я.

— Зато можно кататься на преподе, — широко улыбнулся он, я скосила на него глаза, опять стала смотреть на поилку, но не сдержалась:

— А разве ездовые преподы бывают?

— Ну, может, где-нибудь есть один. Хочешь покататься?

Я не могла совладать с глупой улыбкой, и не представляла, что он собирается делать дальше, но было так интересно, что я развернулась к нему и решительно кивнула:

— Хочу.

Он подался ко мне, потом качнулся назад и упал на спину уже человеком, потянув меня с собой, я не удержала равновесие и уперлась руками в его грудь, почти свалившись на него целиком. Он смеялся, я вся горела от стыда, вскочила и пошла в сторону оврага, не оглядываясь и пытаясь справиться с диким смущением. Шутник, мать его.

— Юлька! — он догнал меня, побежал рядом вприпрыжку, — ну не дуйся, ладно тебе. Все, я уже одетый и приличный, пойдем спокойно.

Я продолжала бежать со всей своей эльфийской прытью, но он без усилий держал мой темп, хотя и топал как слон, с нашего пути разбегалась мелкая живность. Я продолжала бежать, почти паря над землей, ноги едва касались выступающих корней и камешков, не оставляли следов — бегала я всегда хорошо, по лесным практикам у меня всю жизнь были отличные оценки. Теперь понятно, почему — я наполовину лесной дух. Полукровка.

— Юлька, подожди! — он поймал меня за локоть, остановил и заглянул в глаза: — Да пошутил я, ты чего. Испугалась? Если тебя взяли в Академию, то ты совершеннолетняя, неужели никогда мужика голого не видела? Сколько тебе лет?

— Отцепись, — буркнула я, вырывая у него свой локоть, отвернулась.

— Ну сколько? Я все равно завтра в документах посмотрю.

— Отвянь! — я психанула и телепортировалась прямо к оврагу, перешла его и телепортировалась еще раз, в свою комнату. Я бы и через овраг могла, но папа сильно ругался, когда я так делала, говорил, это опасно, можно попасть в другой мир. Иногда это не казалось таким уж плохим вариантом.

В комнате было как-то слишком чисто, почти пусто, я присмотрелась и обмерла — половины моих вещей не было, некоторых книг, рамок с фотографиями, ручек и красок с кистями. В углу у кровати стоял большой чемодан, пластмассовый, настолько лишний на нашей Грани, где все было из натуральных тканей, камня и дерева, что я, глядя на него, отчетливо поняла — все, меня выгоняют, я им здесь не нужна. Стало так обидно и так жалко себя, что я бросилась на кровать и разревелась.

***

Глава 2, как я охотилась на единорога

Утром меня разбудили птицы. Какая-то особо смелая настойчиво стучала в стекло, я телепортировала ей корочку хлеба из кухни, на нее тут же набросилась целая стая разноцветных пичуг. Их здесь море, почти у всех эльфов фамильяры из них, но я себе такую не хочу, с ней же даже играться нельзя, она такая же тонкая и хрупкая, как сами эльфы.

Я посмотрела на чемодан и опустила голову — а может быть, не так и плохо будет отсюда уехать. Может быть, в Академии Граней я не буду так сильно выделяться своими ужасными волосами и громким голосом. Мне всю жизнь затыкали рот и просили быть потише, задолбали, я иногда уходила в лес просто поорать, становилось настолько легче.