Эльфийская ночь

Дубчек Виктор Петрович

– Я чрезвычайно сильно и искренно люблю людей, - твёрдо сказал Кави, - но какой иной выход мыслим из нашего положения?

– Никакого. Но так и положения никакого нет.

Немец отошёл в сторону и что-то искал в траве.

– Нас никто не видел. Заберём эльфёнка да уйдём, всего делов.

– Но, сударь капитан, как же?..

Сударь капитан наконец подобрал то, что искал - выдолбленную

тыкву. Морщась, понюхал аккуратное отверстие, служившее горлышком. Чуть заметно кивнул, и положил примитивную флягу ближе к центру полянки, так, чтобы бросалось в глаза.

– Да никак, - подмигнул он принцу. И улыбнулся.

– Второй всадник, без сомнений, также не мог не захватить с собою мадьи...
– произнёс Кави.
– Загородные прогулки имеют обыкновение наскучивать довольно быстро.

– Быстро схватываешь, - сказал Немец, обшаривая пояс гвардеца, - горжусь тобой.

Он отошёл ещё на пару шагов и вылил содержимое второй тыквы на землю. По запаху винцо казалось дрянным - жалеть нечего. Да и не стал бы Немец пить незнамо что: слишком хорошо Чечню помнил.

Да и Россию помнил неплохо.

На соседней, более тенистой прогалине вяло щипали травку стреноженные кони.

– Волки не погрызут?
– спросил Немец, возвращаясь к принцу.

– Кони гвардейские, - рассеянно ответил принц, - им всё равно.

Вот так, хмыкнул про себя капитан. "Гвардейские" - то ли невкусные, то ли не жалко.

Он прикинул, как поубедительнее вписать тыкву в пейзаж. Или натюрморт - тут уж кому как повезёт. Картина пьянки, по всему, удалась.

– Две тыквы на двоих гвардейцев...
– протянул Кави.

– Больше нету, извини. Верёвка входит в состав снаряги?

– Какая именно верёвка имеется... о, нет, это всего лишь поясной шнур. Его отсутствие, равно как и наличие...

– Ты лук, я - пацана.

Тратить время на возню с верёвкой не хотелось, тем более, что придушенный гвардеец, кажется, начинал приходить в себя. Немец привычно подхватил связанного эльфёнка за вялую кисть, перекинул через плечо. Кави, благоразумно не оспаривая права тащить больший груз, подобрал тонкий охотничий лук и поспешил за капитаном.

Метров через триста из относительно проходимого перелеска они свернули

в глубину чащи.

– Разумеется, там есть и охотничьи поселения, и даже торговые городки, - сказал Кави.
– Лесной, как Вы изволили выразиться, "массив" простирается почти до самых северных княжеств. Но нам нет ни малейшей необходимости скрываться.

– Привал, - сказал капитан, аккуратно сваливая свою ношу на влажноватый мох.

Немец чувствовал усталость. Не от груза, - хотя полста кило в эльфёнке-то всяко набиралось, - от беготни этой бесконечной. От скуки смертной - потому что любому умному взрослому мужику смертельно скучно оказаться ненужным собственной стране. От непонимания происходящего - потому что сомнений-то не оставалось: это не Земля.

Он с наслаждением вытянул гудящие ноги и улыбнулся.

Можно, конечно, для ясности записать себя в обыкновенные психи. Правильно: свихнулся, мол, от жизни такой, бывает. Но тогда за точку отсчёта нормальности придётся брать ушастого принца, а это-то уже совсем ни в какие ворота.

– В сущности, возможности скрываться у нас также нет, - сказал ушастый, с каким-то детским умилением рассматривая свою по-прежнему бессознательную копию.

Действительно, кстати - одно лицо.

– Не будем мы скрываться, - успокоил принца капитан, - вот птичка твоя оклемается, на волю выпустим - и пойдём в город.

– Не выпустим, - покачал головою Кави.

– Съедим?

Против ожидания принц то ли понял, что это шутка, то ли был слишком захвачен какими-то другими мыслями. В общем, не отреагировал.

– Сын твой?
– с любопытством спросил Немец. А чего, бывает в жизни всякое.

– Это я, - проговорил Кави с тем же странным выражением на узком лице, указывая на эльфёнка.
– Он - это я.

– Тако же и я: подобен сему могучему дубу.

– Ну, басни ваши древние - это всё хорошо, конечно. Культура народов мира. Но лет-то тебе сколько?

Кави сдался: объяснить человеку причины, по которым подсчёт собственного возраста в среде эльфов полагается не вполне приличным, явно не удавалось.