Эльфийская звезда
Шрифт:
— Магия, — пробормотал Роланд. — И вероятно, магия же перенесла их через этот пруд. Однако нам это не поможет. Мы должны или обойти его, или переплыть.
— Плыть! — Алеату передернуло.
Роланд не сказал ничего, он только посмотрел на нее — но этим взглядом сказал все.
Избалованное, испорченное отродье…
Откинув назад волосы, Алеата побежала вперед и, прежде чем Пайтан смог остановить ее, ухнула в воду.
Воды было по колено. По ее поверхности пошли грязные масленые волны, которые внезапно взрезало
— Змея! — закричал Роланд, прыгая в воду перед Алеатой и бешено размахивая разтаром.
Пайтан вытащил Алеату обратно на берег. Роланд яростно всаживал клинки в воду.
Потеряв жертву из виду, он остановился и огляделся.
— Куда она делась? Ты видел ее?
— Полагаю, она удрала в тростники. — Рега показала в сторону.
Роланд пошумел еще, внимательно оглядываясь и держа разтар наготове.
— Ты идиотка! — Он задыхался от ярости. — Она могла оказаться ядовитой! Ты чуть не убила себя!
Алеата дрожала в мокрой одежде, лицо ее было бледно, во взгляде читался вызов.
— Ты не.., не оставишь меня позади, — с трудом выговорила она, стуча зубами. — Если ты можешь перейти пруд, то и я могу!
— Мы в кожаных башмаках, в кожаной одежде! Мы можем.., а, да что толку! — Роланд сгреб Алеату и поднял ее на руки.
— Поставь меня обратно! — затрепыхалась Алеата. Непроизвольно она заговорила по-людски, не задумавшись об этом. — Отпусти!
— Не сейчас. Я подожду, пока не доберусь до середины, — буркнул Роланд, входя в воду.
Алеата посмотрела в пруд и вздрогнула от воспоминания. Ее руки обвились вокруг его шеи, она крепко обняла его.
— Ты ведь не сделаешь этого? — спросила она, прижимаясь к нему.
Роланд посмотрел ей в лицо — оно было так близко. Лиловые глаза, широко открытые от страха, были темными, как вино, и опьяняли куда сильнее. Ее волосы реяли вокруг, касаясь его кожи. Ее тело было легким, теплым и трепетным. Любовь обрушилась на него, закипев в крови, причиняя больше страданий, чем змеиный яд.
— Нет, — сказал он внезапно охрипшим голосом и ухватил ее крепче.
Пайтан и Рега шли за ними.
— Что это? — Рега обернулась.
— Рыба, кажется, — сказал Пайтан, быстро шагнув к ней. Он взял ее за руку, и Рега обнадеживающе улыбнулась ему.
Лицо эльфа было сурово и торжественно, он предлагал ей защиту — и ничего более.
Улыбка угасла. Они пошли дальше молча, старательно глядя в воду. Пруд, по счастью, был неглубок, и в середине его вода доходила только до колен. Выбравшись на противоположный берег, Роланд опустил Алеату наземь.
— Спасибо, — сказала Алеата.
Ей было трудно говорить. Не потому, что она говорила по-людски, а потому, что ей было тяжело говорить с этим мужчиной, который вызывал у нее такие приятные и такие запутанные чувства. Ее взгляд скользнул по его губам, и она вспомнила его поцелуй и тот огонь,
Ей надо всего-то придвинуться чуть ближе, меньше, чем на половину шага…
И тут она вспомнила. Он ненавидел ее, насмехался над ней. Она слышала его слова:
«Надеюсь, ты сгниешь здесь.., дура.., идиотка». Его поцелуй был насмешкой, издевательством.
Роланд взглянул на бледное лицо, обращенное к нему, и увидел, что на нем застыло выражение презрения. Его желание обратилось в лед.
— Не стоит благодарности, эльфийка. Да и потом, что такое мы, люди, как не ваши рабы?
Он шагнул в сторону и пошел в джунгли. Алеата последовала за ним. Ее брат и Рега шли отдельно. Каждый из них четверых был несчастен. Каждый был в смятении. И каждый из них думал, что вот если бы другой сказал хоть слово, то все стало бы на свои места. И тем не менее каждый решил, что ни за что не заговорит первым.
Молчание становилось тягостным, оно росло, и уже казалось — это живое существо, присоединившееся к маленькому отряду. Ощущение его присутствия было столь мощным, что, когда Пайтан решил, что слышит сзади какой-то звук — как будто по воде шлепают тяжелые башмаки, — он промолчал, не сказав об этом остальным.
Глава 36. ГДЕ-ТО НА ПРИАНЕ
Эпло и его пес шли по дороге. Патрин внимательно разглядывал стены, но никого не увидел. Он прислушивался, но не слышал ничего, кроме шума ветра в скалах. Он был один на прогретом солнцем склоне.
Дорожка привела его прямиком к большой металлической двери, сделанной в виде шестиугольника, исписанного рунами, — городским воротам. Гладкие беломраморные стены возвышались над ним — в десять раз выше его. Он коснулся рукой мрамора: стены были отполированы так гладко, что и паук не смог бы взобраться по ним. Ворота были заперты. Их охраняла магия, от которой знаки на теле Эпло зашевелились. Сартаны были здесь абсолютными владыками. Без их ведома и позволения никто не мог войти в город.
— Привет страже! — воскликнул Эпло, задрав голову к башням.
Только эхо откликнулось, повторяя его слова.
Пес, встревоженный отзвуком хозяйского голоса, запрокинул голову и завыл. Скорбный вой отразился от стен, приведя в замешательство самого Эпло, который успокаивающе положил руку на голову псу. Когда эхо умолкло, он прислушался, но не услышал ничего.
Теперь можно было не сомневаться. Город был пуст и покинут.
Эпло думал о мире, где постоянно светит солнце, и о влиянии этого нового мира на тех, кто привык к смене дня и ночи. Он думал об эльфах и людях, ютящихся на деревьях, подобно птицам, и о гномах, которые зарылись в мох от безнадежного воспоминания об их подземных жилищах. Он думал о титанах и их ужасающих трагических поисках.