Эльфийские хроники (сборник)

Фетжен Жан-Луи

– Ты не можешь войти, – сказали стражники. – В крепость допускают только тех богов, которые являются выдающимися мастерами в каким-нибудь искусстве.

– Я – плотник, – заявил Луг.

– У нас уже есть плотник. Его зовут Кудахтай.

– Я еще и кузнец, – не унимался Луг.

– У нас есть кузнец.

– Я – искусный боец, арфист, поэт, историк, колдун, врач, виночерпий и ремесленник, – сказал Луг. – Спроси у короля, есть ли при его дворе кто-нибудь,

кто воплощал бы в себе все эти ипостаси?

Стражник пошел к Нуаде и рассказал ему обо всем этом, и Нуада был вынужден признать, что тот, кто обладает всеми этими знаниями и умениями, является по меньшей мере равным им, богам. Этого воина привели к королю, и тот попросил его сыграть на арфе. Луг исполнил усыпляющую мелодию, от которой король и его придворные на целый день заснули, а затем он сыграл им веселую мелодию, от которой у них поднялось настроение, и, наконец, он сыграл им грустную мелодию, от которой они погрузились в мрачные размышления.

После этого его попросили помериться силами с богатырем Огме, и Луг с легкостью его одолел.

Нуада тогда решил, что у него не может быть лучшего союзника в борьбе с Бресом, чем это экстраординарное существо, объединяющее в себе, как и их враг, кровь Племен богини Дану и кровь фоморов. А потому Нуада – с согласия других богов – предложил ему свой трон.

Вот так Луг стал королем Племен богини Дану.

9. В окрестностях Бассекомба

Незадолго до полудня на горизонте появился черный дым. Ветер стих, и на фоне желтовато-серого неба и падающего снега этот неподвижный столб дыма казался огромной колонной, основанием которой, похоже, был городок Бассекомб. Отряд продвигался вперед молча. Все таращились на это зловещее предзнаменование. Лица были мрачными, движения – усталыми, лишь изредка раздавались какие-то фразы. Было слышно только лишь скрип кожи, позвякивание кольчуг и глухой топот людей, идущих вплотную друг к другу по мерзлой земле. Самые опытные жевали прямо на ходу сырую ветчину и хлеб, понимая, что вскоре у них такой возможности может уже и не быть. Некоторые зачерпывали иногда ладонью с земли снег и утоляли им жажду. Пеллегун чувствовал, что воины то и дело посматривают на него, и постарался напустить на себя равнодушный вид – как будто эти черные клубы дыма, поднимающиеся от укрепленного города, не были для него неожиданностью. А еще он старался не поторапливать своего коня и не всматриваться в местность, простирающуюся справа и слева от него, хотя ему и очень хотелось это делать.

По его приказу два отряда по двадцать рыцарей отдалились на расстояние полета стрелы в одну и в другую сторону от колонны пехотинцев, защищая повозки с продовольствием и оружием. В случае вражеского нападения они были готовы, используя свою обычную тактику, быстро выстроиться на заснеженной равнине в одну линию и броситься на врага. Сам принц ехал верхом перед отрядом пехотинцев, сопровождаемый небольшим эскортом из рыцарей и конных лучников.

Равнина, по которой они двигались, была огромной, и прошло бы, наверное, немало времени, прежде чем впереди показались какие-нибудь строения. Но тут вдруг воины заметили, что далеко впереди им навстречу скачет какой-то отряд, поднимая вокруг себя облачко сухого снега. Пехотинцы остановились и, всмотревшись, к своему облегчению увидели у этих всадников королевские знамена. Затем

принцу даже удалось разглядеть лицо того, кто скакал в этом отряде первым. Это был тот рыцарь, которого он отправил в разведку. Да, кстати, а как его имя?

– Ваше Высочество, я действовал в соответствии с вашими указаниями! – сказал этот рыцарь отрывистым голосом, резко останавливая своего коня возле Пеллегуна – так резко, что конь едва не встал на дыбы. – Мы доехали до окраины города, но не увидели там ничего, кроме пламени, которое…

– Потише.

Принц, звучно рассмеявшись, шутливо хлопнул его по плечу, а затем пришпорил коня и отъехал мелкой рысью в сторону. Рыцарь несколько мгновений спустя последовал за ним. Когда он догнал принца, выражение лица Пеллегуна было уже абсолютно серьезным.

– Так ты говоришь, Бассекомб охвачен огнем… Там все уничтожено?

– Да, Ваше Высочество. Но нигде я не увидел ни одного трупа – ни на остатках укреплений, ни перед ними. Однако заметны следы битвы, валяются стрелы, видны проломы от ударов камней, выпущенных камнемётами…

– Что еще?

– Ваше Высочество, вы приказали мне не ехать дальше, если я замечу что-нибудь подозрительное…

Пеллегун повернулся к своему собеседнику и внимательно посмотрел на него. В выражении грубоватого и массивного лица рыцаря чувствовался ум. Этому бравому молодому воину, похоже, пришлось сделать над собой немалое усилие, чтобы в подобной непонятной ситуации заставить себя повернуть назад.

– Тебя ведь зовут Горлуа, да? Горлуа Лионский…

– Горлуа Тинтагель, Ваше Высочество.

– Ну да… Ты поступил правильно. Отправь двоих из своих людей позвать сюда Драгана и Гэдона. Пусть явятся ко мне немедленно. А ты оставайся со мной. Аббон!

Великан, пришпорив своего коня, подъехал к принцу.

– Ваше Высочество?

– Возьми еды на два дня и подбери себе двух конных лучников… Я хочу, чтобы ты как можно быстрее вернулся в Лот и предупредил о том, что здесь произошло, короля.

– Простите, Ваше Высочество, но Его Величество поручил мне оберегать вас.

– Поверь мне, это будет самым лучшим способом меня уберечь…

Пеллегун наклонился к своему телохранителю и начал говорить тихим голосом – так, чтобы только Аббон его и слышал:

– Скажи королю, что Бассекомб охвачен пламенем. Независимо от того, кто на него напал, в Пограничной области началась война… Пусть король пришлет подкрепление. С тем отрядом, который у меня сейчас есть, я не смогу ни отбить город, ни, тем более, его удержать. Езжай!

Аббон в течение нескольких мгновений таращился на принца, о чем-то размышляя, а затем развернул коня и поехал прочь мелкой рысью, словно бы желая тем самым выразить свое неодобрение по отношению к решению принца.

А остальной отряд снова тронулся в путь. Прошло еще целых два часа, прежде чем стало видно Бассекомб. Когда до него оставалось уже не больше полумили [17] , отряды рыцарей поскакали галопом чуть вправо и чуть влево, чтобы приблизиться к городу с разных сторон и взять его в кольцо (так было заранее договорено между Пеллегуном и баннеретами), тогда как сам принц слез с коня и направился во главе пешего отряда к главным воротам. Он шел уверенным шагом, держа в руке меч и прикрываясь большим деревянным щитом, окованным по краям железом.

17

Около семисот метров.