Эльфийские камни Шаннары
Шрифт:
Не веря услышанному, и горец, и девушка, потрясенные, смотрели на друида. Когда народам Четырех земель грозила опасность от порождений темной магии, Алланон всегда возвращался сюда, в их маленький мир (всего-то Четыре земли), и всегда предлагал помощь. Это было так же надежно и верно, как то, например, что за весной приходит лето. И ни разу еще такого не было, чтобы, когда он нужен, друид не пришел.
— Я не верю тебе, друид! — возбужденно проговорил Рон, явно не в силах придумать ничего более подходящего. И в голосе горца послышались гневные, даже слегка истеричные нотки.
Алланон покачал головой.
— Век на исходе, принц Лиха. Он
Брин тяжело сглотнула. В горле так пересохло, что она едва смогла выдавить.
— А когда… когда ты?..
— Когда будет нужно, Брин, — то ли прервал, то ли закончил за девушку Алланон. — Когда придет время.
Он поднялся — черный как ночь и неумолимый, как ее приход, — и протянул над столом руки. Не отдавая себе отчета, Брин и Рон крепко сжали эти огромные ладони в своих, и на какую-то долю секунды все трое стали как будто одним существом.
А потом друид коротко кивнул, словно бы завершая тем самым разговор:
— Завтра мы едем в Анар. Теперь на восток — до конца. Идите спать. Спокойной ночи. — Он высвободил руки. — Идите.
Неуверенно переглянувшись, Брин и Рон поднялись и направились к двери. И пока не вышли из комнаты, они ощущали на себе тяжелый, сумрачный взгляд.
В полном молчании шли они по коридору. Откуда-то издалека доносились обрывки приглушенного разговора, но звук голосов словно таял в пустынном полумраке. В воздухе висел пряный запах бальзамов и трав. Дойдя до дверей своих комнат, Брин и Рон рассеянно остановились. Они долго стояли так вместе, не касаясь друг друга и друг на друга не глядя, потрясенные тем, что услышали от друида.
«Это неправда. Не может быть правдой», — твердила себе Брин как заклинание.
Рон наконец повернулся к ней и взял за руку. В первый раз после того, как они покинули Сланцевую долину, Брин почувствовала, что она снова не одна.
— То, что он нам сказал сейчас, Брин… ну, что он уже не вернется… — Рон потряс головой. — Вот почему мы пошли в Паранор и он сделал так, чтобы Башня исчезла. Потому что он знал, что не вернется туда…
— Рон, — тихо проговорила Брин и закрыла ему рот рукой.
— Я понимаю. Но я не могу поверить…
— Да.
Они долго смотрели в глаза друг другу.
— Я боюсь, Брин, — прошептал наконец Рон Лих.
Она молча кивнула, а потом вдруг обняла его и прижала к себе крепко-крепко. Но уже через пару мгновений отпрянула, быстро поцеловала его и скользнула к себе.
Когда дверь закрылась, Алланон медленно отвернулся и устало опустился на стул, глядя куда-то вдаль, в сумрак за бледным пятном неверного света лампы. Он сидел неподвижно, погруженный в раздумья. Никогда раньше он никому не открывался вот так, не чувствовал в этом необходимости. Да что там необходимости! Разве ему — хранителю истины, последнему из друидов, наследнику их магического могущества — подобает делить с кем бы то ни было свои тайны? Доверяться кому-то? Конечно же нет.
Так было с Ши Омсфордом. Алланон тогда очень многого не сказал ему, и юному долинцу пришлось самому открывать для себя правду. И с Вилом, отцом Брин, друид поступил точно так же, отправив на поиски чудесного Источника Огненной крови и утаив самое главное. Но годы шли, и решимость Алланона не открывать никому (даже им, самым близким) всей истины постепенно слабела. Наверное, друид действительно постарел. Ведь время неумолимо, и если даже оно не в силах разрушить, то все равно оставляет свой неизгладимый след. А может быть, после стольких лет одиночества ему, Алланону, стало вдруг необходимо поделиться с какой-то живой душой тем, что до этого нес он в себе — и только в себе.
Может быть.
Алланон вновь поднялся и шагнул во мрак — ночной тенью в тень ночи. Один только вздох — и лампа погасла.
Он сказал очень многое горцу и девушке из Дола. Таким откровенным друид еще никогда не был.
И все-таки он не сказал им всего.
Глава 24
Как только забрезжил рассвет, три всадника отправились в путь, из гостеприимной деревни в дебри Анарских лесов. Сторы вышли их проводить: горстка целителей в белых плащах собралась у конюшни, — безмолвные и печальные, они лишь подняли руки в жесте прощания, когда путешественники вывели лошадей. А через пару минут всадники уже скрылись за огромными деревьями, исчезнув так же тихо и загадочно, как и появились тут вчера вечером.
Осеннее утро выдалось теплым и солнечным, как часто бывает перед долгим сезоном снегов, — последний всплеск уходящего лета. Краски леса стали как будто ярче, напоенные мягким сиянием солнца и свежими запахами пробуждающегося леса. Кончилось время осенних гроз, пасмурный сумрак и холод ушли вместе с бурями, сменившись светом солнца и ослепительной синевой неба.
Однако ни Брин Омсфорд, ни Рон Лих, похоже, не замечали этого. Им никак не давало покоя вчерашнее мрачное откровение Алланона. И еще чувство тревожного ожидания: что-то ждало их всех впереди, что-то страшное, непонятное. Погруженные в свои мрачные мысли, горец и девушка в гнетущем молчании скакали сквозь пятнистые тени громадных деревьев, чувствуя только пронзительный холод внутри.
— Теперь начинается самый опасный отрезок пути, — так сказал им Алланон сегодня утром, когда они вышли к конюшне забрать лошадей, и голос друида был глух и странно, по-отечески ласков. — По всем Восточным землям и Анарским лесам морды станут искать нас. Они знают, что мы придем теперь, после Паранорау них не осталось и капли сомнений. Они также знают, что должны остановить нас прежде, чем мы доберемся до Мельморда. Гномы, наверное, уже ищут нас. И кроме гномов есть еще существа, покорные воле черных странников. Так что опасностей нас поджидает немало.
С этими словами друид положил руки на плечи своих юных спутников и притянул их к себе.
— Но нас только трое, и нас не так-то легко отыскать. К тому же морды и гномы ждут, что мы пойдем по одной из двух дорог: северной — вдоль реки Рабб, — или южной — из Кулхейвена. Ведь эти дороги сами по себе безопасны и свободны от всяких природных препятствий. И мудрые люди, конечно, избрали бы один из этих путей. Но мы с вами поедем другой дорогой. Там, где опаснее всего — и не только для нас, но и для наших врагов. Мы поедем прямо на восток, по Центральному Анару: через Вольфсктааг, Темный предел и Старую пустошь. В этих краях обитают силы древнейшей магии — сами морды остерегутся бросить им вызов. А гномы и вовсе не сунутся в Вольфсктааг, даже по приказу черных странников. Это запретные для них земли. Там обитают странные существа, и гномы даже под страхом смерти не решатся их потревожить. Но силы те дремлют в волшебном сне, и если мы будем проворны и осторожны, то без особых сложностей пройдем там. В Темном пределе и на мрачных просторах пустоши тоже можно встретить порождения древних магических сил, но есть надежда, что к нам они будут более благосклонны, чем к нашим врагам.