Эльфред. Юность короля
Шрифт:
– Я успел усвоить, что врагу нельзя давать время на то, чтоб придумать какую-нибудь каверзу. Надо начать его дубасить прежде, чем он успеет опомниться. Я вот что имею в виду – нельзя сидеть здесь и ждать, когда у норманнов до нас дойдут руки. Надо выступать им навстречу и атаковать.
– Теми силами, которые у нас есть?
– У нас с ними почти равные силы.
– Если бы были равные силы, мы бы победили три дня назад!
– Когда силы равны, в дело вступает куча разных мелочей.
– Ладно, умник. Где ты предлагаешь искать датчан и нападать на них?
– Разве я – король? – удивился Эльфред. – Разве у меня есть свои лазутчики? Это же ты посылаешь своих людей разведывать, что происходит вокруг.
– Верно. Датчане сейчас стоят у Эсцедуна [16] , на возвышенности. Что теперь скажешь?
– Атаковать, конечно.
– Атаковать? Ты слышал – они на возвышенности. Они в более выгодном положении.
– Ну, так и что? Не воевать? Они захватили Эсцедун, а рядом – Моховой холм и дорога на Портсмут. Значит, у них в руках Лондиний, а оттуда отличные дороги ведут на Солсбери и дальше на Дорчестер и в Экзетер, а также в Кентербери и Дувр. По этим дорогам враг без труда сможет добраться до нашего замка в считанные дни. Лондиний надо отбивать, а если датчане укрепятся там, так их уже будет не выкурить. К тому же, в Эсцедуне их с тыла не защищает никакой особой твердыни. Что там за замок – валы да бревенчатые стены. Войско можно будет обойти и ударить в тыл если не всем силам, то хотя бы одним валлийцам.
16
Asten – Ашдаун или Аш, местечко в двадцати пяти километрах у юго-западу от Лондона
– Здорово придумано – беречь валлийцев от схватки.
– Ты спросил мое мнение – я ответил. Можешь спросить мнение эрлов – они скажут то же самое.
Этельред вложил меч в ножны и спрятал в мешочек у пояса точильный камень. Теперь он уже не казался таким раздраженным и убитым, как вначале разговора.
– Иди и поднимай своих людей. И смотри, чтоб они так же верили в победу, как ты, слышишь?
– Сделаю.
– Выступаем через час. Отправляйся.
Эльфред кивнул и поспешил выбраться из низенького шатра, где под ветром хлопало плохо прилаженное промасленное полотнище. Ему впервые удалось убедить брата в своей правоте – это кое-чего стоило.
Его воины были не в восторге от сообщения о всеобщем сборе, но привычка к повиновению подняла всех на ноги. Молодые саксы из отряда Эльфреда принялись сворачивать вещи, кто-то бросился за лошадьми, Алард торопливо пихал в огромный котел три имеющиеся у него миски и все, что еще могло поместиться в эту емкость. Зачем занимать лишнее место.
Глядя на них, зашевелился весь лагерь. Остальные поднимались медленнее, ленивее, но постепенно втянулись в единый ритм, и стало нелепо валяться или тянуть со сборами. Как можно лентяйничать, если вокруг все трудятся? К тому же есть опасность отстать от армии. В области, где хозяйничают датчане, а заодно и банды местных разбойников (а датские набеги многих крестьян оставляют без средств к существованию и до следующего лета превращают в бандитов), это просто смертельно.
Было за полдень, когда армия поднялась и направилась к Эсцедуну. Ассер ехал рядом с Эльфредом и рассказывал ему, что по-латыни Эсцедун называется Mons fraxini, или же Осиновая Гора, а Лондиний или Лондиниум, уж как произнести, небольшой городишко, больше похожий на селенье, спрятанное в старых развалинах, при римлянах был довольно большим и богатым городом. А все потому, что через Лондиний тогда проходили все легионы, а обратно шли подати – в самый Рим.
– Я был в Риме, – сказал Эльфред.
Монах взглянул на него с нескрываемой завистью.
– Я мечтаю взглянуть на Вечный Город и припасть к стопам папы.
Принц не слишком почтительно фыркнул.
– Этот город больше смахивает на вечное кладбище. Огромные поля развалин, все порушено, во многих домах живут только совы и одичавшие псы. Для папы выстроен дворец, да вокруг немного богатых домов, большинство из которых возведены на старых фундаментах. А остальное – хижины и хижины. Да многие живут в старых домах римлян, в тех, что сохранились лучше.
– Конечно, этот город нуждается в заботе и трудах. Но я все равно хотел бы на него взглянуть. Скажи, принц, ты видел папу?
– Видел. Но я плохо помню. Потом мне рассказывали, будто бы он короновал меня властителем Британии. Не очень понимаю, зачем он это сделал ведь тогда жив был наш с Этельредом отец. Он носил корону. И хоть он был куда могущественнее чем мой старший брат – владел и Кентом, и Суссексом, и Эссексом – но все же королем Британии его не назовешь.
– Папа благословил тебя на то, чтоб стать таким же могучим владыкой, как Артур.
– Это легенды, Ассер. Король Артур был всего лишь верховным королем над королями британских областей, но власти у него было не так уж и много. Хотя, конечно, побольше, чем у короля Уэссекса, – Эльфред задумался. – Хорошо было бы подчинить себе хотя бы те земли, которые повиновались моему отцу. И Мерсию заодно. Чтоб королевство могло противостоять врагу, угрожающему извне, оно должно быть большим и могучим… Да только я никогда не буду королем. Этельред еще молод, и у него трое детей.
– Все смертны, принц.
– Да, и я в том числе. И не буду я желать смерти брату. Пусть лучше он ломает голову над королевскими проблемами.
До Эсцедуна добирались почти до вечера. Лазутчики сообщили королю, что датчане совсем близко, и Этельред приказал войску отдыхать. Никто не нападает на врага ночью, никто не кидается в схватку прямо с марша. Большинство саксов, особенно те, кому приходилось поспешать за конниками, держась за стремя, устали, и теперь им непременно требовалось хоть три-четыре часа сна.
– Все поднимутся еще до восхода! – зловеще предупредил король, и те, кто его слышал, поспешили улечься где попало, лишь бы вздремнуть.
А за спиной укладывающегося на пару веток лапника и седло Эльфреда ворчал Алард:
– И мне, конечно, вставать ни свет, ни заря, чтоб вас, прохвостов, успеть накормить завтраком.
– Конечно, – зевнув и засыпая, пробормотал принц. – Как же мы будем драться, если ты нас не накормишь? Не дури.
Что в ответ ворчал старик, младший брат уэссекского короля уже не слышал. Под веками его разлилось бесцветие, и сознание окунулось в глубины, тайн которых смертным не дано знать. Даже во сне Эльфред помнил, что спать ему осталось совсем немного, что нужно набрать как можно больше сил и не растерять ни минуточки. Он спал и думал о том, выспится ли, и тяжело ли будет утром отрывать от седла дурную с недосыпа голову. Реальность оборачивалась сном, а сон – реальностью.