Эльфы до добра не доводят
Шрифт:
— Очень даже зря, — вздохнул тот же голос. — Ты ведь не знаешь, кто тот тип, притаившийся за занавеской. И зачем вообще ему понадобилось там прятаться? Может, это наемный убийца, которого к тебе подослали враги…
— Да нет у меня никаких врагов! — раздраженно фыркнула я. — На кой кому-то понадобилось подсылать ко мне наемников?
И я дернула одну занавеску. Никого. Затем другую. Никого. Но кто-то же со мной говорил. Я определенно слышала голос.
— Мистика какая-то.
— Ну не подослали к тебе наемных убийц. Не вижу повода для расстройства, — не желал униматься голос. — Или ты так жаждешь пролить кровь своих
— А мне плевать на то, что тебе нравится, а что нет! — Я окончательно вышла из себя. — Да кто ты вообще такой?! И, повторяю, у меня нет врагов.
— Враги есть у всех, — ничуть не смутился он. — И прости, что не представился. Меня зовут Кумивар Марпамад. Что означает «Смерть Несущий». Кстати, имя настоящее, буду очень признателен, если ты не станешь раскрывать его кому попало. Или лучше вообще никому его не сообщай… Ты ведь умеешь хранить тайны?
— Замечательное имя, — похвалила я, хотя вовсе не была уверена, что имя, в котором упоминается угроза смерти, вполне нормальное для живого существа, кем бы оно ни было. — А я Вероника. Раз уж мы познакомились, может, выйдешь, чтобы я хотя бы могла видеть, с кем говорю. Я, конечно, не жалуюсь, но разговаривать с пустотой немного странно.
— Извини, но передвигаться самостоятельно я не могу. С другой стороны, я и не думал прятаться. Ты ведь сама вытащила меня из вещевого мешка и держишь в руках.
— Что?!
Сначала я опешила от такого заявления. Потом с несказанным удивлением осмотрела собственные руки, словно они принялись независимо от моего желания хватать всякую ерунду, и обнаружила меч, на который и воззрилась, не в силах допустить даже саму мысль, что металл может разговаривать. Да, за последние несколько дней я убедилась в наличии многих неожиданных вещей, таких, как: параллельные миры, эльфы, орки, левбаи, ездовые тигры, ящеры и упыри… Но разговаривать с клинком… Это чересчур даже для меня.
Я тихо, пока не открылось еще что-нибудь неожиданное, вложила клинок в ножны и чуть ли не двумя пальцами попыталась запихнуть его обратно в рюкзак.
— Чего ты испугалась? — удивленно вопросил клинок. — Я ведь не кусаюсь. Если обидел чем, так это оттого, что я давно с дамами не общался.
Но я стойко не поддалась на увещевания меча. Мало ли что он там говорит. Железяка — она железяка и есть.
— Сама ты железяка, — обиженно фыркнул тот. — Тоже мне воительница, благородную сталь от дубины отличить не можешь.
— Цыц, нож-переросток! — рявкнула я.
В дверь просунулось любопытное личико Лиссы.
— Уже сама с собой разговариваешь? — заинтересовалась она. — Это все от голода. Пошли обедать.
Против обеда я ничего не имела. Кушать уже хотелось. Оказалось, исследование рюкзаков пробуждает аппетит. Не абы какие археологические раскопки получились, а в животе урчало. Поэтому клинки утрамбовала в рюкзак чуть ли не ногами под печальные вздохи Смерть Несущего.
— Да-а-а, — хмыкнул тот, вкладывая в звук столько презрения, сколько смог выдать. — Воины пошли — не чета прежним. Где, спрашивается, знаменитый бойцовский дух Тигриных всадников, коих сравнивали с прославленными дини-ши, проводящими время в пирах и сражениях?
— Очень замечательное времяпровождение, — не удержалась я от сарказма. — Драться все время, пьянствовать и объедаться. Достойное занятие для воина — нечего сказать.
— Воин должен быть разносторонним: сильным духом и телом, — не унимался тот.
Вот упрямая железка! И не переспоришь. Но я тоже не привыкла уступать, тем более предметам неодушевленным.
— Если все время морды друг другу бить и объедаться как животные, тут никаких сил и здоровья не хватит.
— На это и существуют тренировки, — не унимался тот. — А может, потренируемся?
В его голосе прозвучали нотки надежды и чего-то еще… тоски, что ли… Я пожала плечами. Тренировка — это, конечно, здорово. Я огляделась вокруг в поисках зеркала. Но с отражающим стеклом в этом мире была напряженка. То ли народ в принципе не любит видеть свое отражение (кто знает, может, суеверие у них такое), то ли попросту жмотятся и не хотят тратиться на бесполезную в хозяйстве вещь. А без хорошего зеркала никак невозможно оценить, насколько пагубно сказалось хорошее питание на моей фигуре.
— Вот вернусь домой — и сразу в спортзал, — мечтательно молвила я, пытаясь оценить ущерб хотя бы на ощупь.
Выходило плохо.
— Может, все-таки потренируемся? — вкрадчиво напомнил о себе голос клинка. — Я знаю много хороших упражнений с мечом. Тело станет стройным и гибким как ивовый прутик. Эффект очень нравится… особенно дамам.
Я мужественно проигнорировала жалкие потуги клинка втереться в доверие, резко засунула его обратно и покинула комнату, плотно прикрыв за собой дверь. Интересно, если на голоса не обращать внимания, они пропадут? Хорошо бы. Потому что если нет, то комната с мягкими стенами, с милыми и заботливыми, но очень настойчивыми санитарами из перспективы может стать суровой реальностью. А не хотелось бы. Все-таки психиатрическая лечебница (в простонародье — «дурка») не то место, где хочется провести остаток своей жизни. Даже если санитары будут похожи на Джонни Депа и Тома Круза… Хотя… если на Джонни Депа… Впрочем, нет. Пусть без Джонни, но на воле.
ГЛАВА 15
К обеду, пусть и позднему, стол был накрыт просто, но достойно. Присутствовал куриный суп с лапшой явно домашнего приготовления, салат из овощей, приправленный маслом, по запаху и вкусу напоминающим нерафинированное подсолнечное, к тушеным овощам и гречневой каше предлагались щедрые куски нежного мяса. Из питья — ягодный морс. Так как я появилась последней, народ уже успел расправиться с порцией супа и перешел ко второму.
Девушки явно сидели как на иголках, я же лакомилась неторопливо, четко помня, что тщательно прожеванная пища — залог хорошего пищеварения, и не годится глотать еду, как голодная крокодилица. Поэтому, несмотря на осуждающие взгляды окружающих, я насладилась обедом по полной, смакуя каждый кусочек. Стоп, а что это все на меня так дружно уставились? Я с подозрением покосилась на девушек.
— Вероника… — Взгляд Лиссы стал нежным, а голос вкрадчивым, как у продавщицы на рынке, которая пытается всучить вещь не по размеру. Я невольно напряглась. Сбывались худшие опасения. Им что-то от меня надо, и внутренний голос настойчиво предупреждал о том, что мне это наверняка не понравится. — Ты можешь есть быстрее?
От такой наглости я даже поперхнулась. Лисса участливо похлопала меня по спине: делала она это с особым смаком, пока я не взмолилась о пощаде.
— А что? — полузадушенно прохрипела я. — Вам жаль переводить продукты? Или это нежная забота о моей талии?