Эльфы. Во власти тьмы
Шрифт:
Олмаат с трудом приподнялся на обожженных руках. Ладони не слишком пострадали, а вот тыльная их сторона обгорела страшно, и кожа обуглилась до мяса, слезая черными рваными лохмотьями. Он с хрипом втянул в себя воздух, и ему показалось, будто в горло ему насыпали битого стекла.
Останки двух тел прижарились друг к другу. Разобрать, где кто, было уже невозможно. Одежда и прочие отличительные признаки сгорели без следа. Фрагменты конечностей попросту исчезли, испарились. Один из черепов оказался смят и раздавлен. Плоти как таковой вообще не осталось. Олмаату казалось, что он смотрит на какое-то двухголовое
Что ж, по крайней мере, конец действительно наступил быстро. Олмаат вознес краткую молитву Шорту, прося его принять души обоих эльфов. А Туала он попросил сохранить ему жизнь, чтобы он мог рассказать о случившемся Катиетт и найти тех, кто повинен в этом. Он умолял Инисса помочь ему отыскать их, встретиться с ними лицом к лицу и убить.
— Олмаат?
От невероятного облегчения Олмаат лишился последних сил и вновь упал на живот.
— Помоги мне, Пакиир.
Олмаат вдруг услышал сдавленный вздох и всхлипы.
— Скажи мне, что это — не Джаринн.
— Не могу. Теперь нам остается лишь исправить то, что еще можно, и отомстить.
— Да хранит нас Инисс, неужели на свете больше не осталось чести? — Олмаат увидел, как Пакиир опустился на колени перед обгорелыми останками Джаринна и Лориуса и, запинаясь, принялся шептать заупокойную молитву. — Что я должен сделать, Олмаат?
— Найди храмового целителя. Найди Катиетт. ТайГетен больше не могут доверять никому. Против нас обратились наши собственные люди. Мы вынуждены защищаться, и она должна знать, кто предатель. — Олмаат закашлялся. — Больше никто не должен увидеть это место в таком виде.
Олмаат почувствовал, как на спину ему легла ладонь друга, и испытал недолгое утешение в этом прикосновении.
— Отдохни, если сможешь. Постарайся не шевелиться. Я приведу кого-нибудь, чтобы забрать тебя отсюда. С тобой все будет в порядке.
— Как тебе удалось уцелеть?
— Это мой позор, Олмаат. Я выбежал наружу и спрятался.
Олмаат бы улыбнулся, но губы его были слишком сильно обожжены и потрескались.
— Здравого смысла нечего стыдиться. Инисс направляет твой разум, Пакиир. Ступай.
Шаги Пакиира быстро затихли вдали. Олмаат старался лежать неподвижно. Адреналин уходил, и боль вновь становилась невыносимой. Но он все-таки нашел в себе силы поднять голову.
— Простите меня, мои жрецы. Я подвел вас. Я не оправдал доверия Инисса.
На него накатила тошнота, и он с облегчением провалился в благословенную черноту беспамятства.
Повторялась сцена, уже ранее разыгравшаяся в Гардарине, разве что ставки были неизмеримо выше.
— Поливайте стены водой! — закричал кто-то из воинов Аль-Аринаар храмовым служителям, выбежавшим на шум, когда от первого факела и горшка с маслом занялись деревянные брусья и балки. — Гасите огонь и поливайте стены. Быстрее!
— К оружию! — отдала приказ Катиетт.
Двенадцать ТайГетен и сорок воинов Аль-Аринаар обнажили клинки и дружно шагнули вперед. ТайГетен выстроились в звенья, по трое. Пелин окинула взглядом боевой порядок своих гвардейцев.
— В две шеренги становись! Вперед
В толпе появилось оружие. Оттуда полетели факелы. Горшки с маслом ударялись о ступени и стены, обдавая тягучей жидкостью и защитников. Тройки ТайГетен передвинулись на фланги. Катиетт, Графирр и Меррат остались в центре. Толпа отреагировала радостным завыванием, когда пламя принялось лизать настенную фреску с изображением Инисса, дающего жизнь земле. Несколько воинов Аль-Аринаар отошли назад, чтобы защитить храмовых служителей.
— Нейтрализуйте провокаторов, — крикнула своим людям Катиетт.
Сердце гулко бухало у Пелин в груди. Она стерла с лица масло. Как же близко подошли они к самому краю пропасти!
— Вперед, — скомандовала Пелин.
Сама она стояла в первом ряду своих воинов. Они двинулись вперед, опустив мечи, но держа их наготове. Толпа было попятилась, но тут со всех сторон раздались крики и призывы держаться и не отступать.
— Помните о том, кто вы есть на самом деле, — обратилась к ним Пелин. — Самые обычные люди. У каждого из вас есть дети, есть своя жизнь. Возвращайтесь к ним.
Они сошлись так близко, что могли коснуться друг друга рукой. Дождь пошел сильнее, но смоляные факелы не гасли, да и масло сопротивлялось воде, способное причинить реальный урон. И вдруг кто-то из задних рядов просунул факел, ткнув им прямо в живот одной из воинов Аль-Аринаар.
Уже перепачканная маслом, та отпрянула, а пламя охватило ее доспехи, побежало по рукам и перекинулось на лицо. Девушка отчаянно закричала от страха и боли. Трое ее братьев отбросили мечи и подскочили к ней, повалив ее на землю. Но тут из толпы выскочил какой-то ula, за которым следовали сразу шесть факельщиков.
Они устремились прямо в брешь в первой шеренге. Засверкали мечи и ножи. Безоружным воинам Аль-Аринаар грозила смерть или увечья. У Пелин не было времени на долгие раздумья. Она парировала нисходящий удар своим мечом, отвела в сторону руку ula и обратным движением полоснула клинком по его груди, издав боевой клич.
Брызнула кровь, смешиваясь с каплями дождя. Мужчину отбросило назад, и он выронил нож, хватаясь за грудь. Пелин видела все происходящее, как в тумане. Вот распахиваются в изумлении рты эльфов. Вот поднимаются пальцы, чтобы ткнуть в нее. И рушится последнее подобие порядка.
В толпе раздались пронзительные крики. Охваченные паникой люди бросились врассыпную. Вот, пытаясь убежать, столкнулись какие-то ula и iad, и оба упали на землю. Другие же эльфы атаковали воинов Аль-Аринаар. На несчастную, объятую пламенем девушку и ее защитников обрушились кулаки. В них, царапая лица, вцепились скрюченные пальцы. Оставшиеся воины Аль-Аринаар врезались в нападавших, оттесняя и рассеивая их.
ТайГетен атаковали слева и справа одновременно. Катиетт просто перепрыгнула через шеренгу гвардейцев. Ее сопровождали Графирр и Меррат. Крутнувшись на одной ноге, она ступней другой ударила в живот одного из нападавших, сминая его руку с мечом, которым он безуспешно пытался защититься. Он отлетел назад, и клинок вырвался у него из руки, попав в лицо его соседу и выбив тому глаз.