Эликсир Купрума Эса
Шрифт:
Зоя обернулась. Там тоже стояла небольшая толпа, и над этой толпой с треском взлетело в воздух что-то похожее на птицу. Но на авиамодель, а именно на птицу, потому что крылья этой штуки были эластичные и подвижные. Сделав ими несколько взмахов, «птица» ткнулась в голову одного из зрителей и упала.
— Вера Алексеевна, ну что тут делается! — закричал Инсаров, тот самый, которого Тигровский просил поддерживать порядок. — Я им говорю — ничего не трогать, я сам махолет покажу, а этот дурак… А ну, отваливай отсюда! Вали! — Инсаров схватил за шиворот Перпетуум-мобиле и вытолкал его из комнаты. Зоя вышла за ним.
Гены, Валерки, Ляли и Вени уже не было, ушел и Павлов, но Родя стоял на прежнем месте. Когда Зоя пошла по коридору и оглянулась назад, она заметила, что Маршев следует в том же направлении. «Что он за мной, что ли, ходит?» — подумала Зоя и, чтобы проверить это, зашла в лабораторию электроники и автоматики.
— Ребята, чего тут? Ребята, ребята, чего тут?
— Становись в очередь — узнаешь.
Тут Зоя обратила внимание, что вся толпа представляет собой две беспорядочные очереди, теснившиеся к двум, стоявшим поодаль друг от друга, столам. За каждым столом орудовал старшеклассник. Один из них был весел и говорлив, а другой, наоборот, угрюм и немногословен. Забыв на минуту о Роде, Зоя обогнула очередь и стала сбоку от столов, чтобы посмотреть, что там делается. Веселый парень держал на уровне лица небольшой ящичек, от которого свисал провод с болтавшимся на нем наконечником, похожим на шариковую ручку. Парень кричал:
— Итак, уважаемые дамы и господа, перед вами темпокинестезиометр. Давайте повторим хором и по складам! Итак, темпо… три-четыре!
— Темпо! — довольно дружно откликнулась очередь.
— Кине!.. Три-четыре!
— Кине! — еще дружнее крикнуло три десятка голосов.
— Сте-зи-о-метр! Три-четыре!
— Сте-зи-о-метр!
В стороне стоял мрачный мужчина с темной шевелюрой и в очках с толстой оправой. Это был, как видно, руководитель секции.
— Федор! — сказал он. — Хоть бы ты балагана не устраивал. И так тошно!
— А я могу уйти, Марк Соломонович, — дерзко ответил парень. — Я пришел сюда над аппаратом работать, а не этих развлекать. Итак, продолжаю: прибор создан по просьбе болгарских ученых. Предназначен для определения глазомера и точности движения руки. Видите на этой панели три кнопочки? Испытуемый должен быстро, с размаху ударять наконечником поочередно по каждой из кнопочек. Попал в кнопочку — срабатывает счетчик точных ударов, попал в панель — срабатывает счетчик промахов. Мадам, прошу вас! Я начну считать, а вы с каждым моим счетом поочередно ударяйте по кнопкам. Итак, приготовились!.. Раз, два, три, четыре, пять… — Досчитав до десяти, парень скомандовал «стоп!» и объявил: — Неважная точность: всего четыре попадания. Следующий, прошу!
За соседним столом проверялась координация движений. Здесь стояла вертикальная пластмассовая панель с наклеенными на нее большими, вырезанными из фольги цифрами: пятеркой и нулем. Держа в каждой руке по наконечнику с проводом, испытуемый должен был одновременно обвести левым наконечником ноль, а правым — пятерку. Если один из наконечников соскальзывал с цифры, раздавался резкий сигнал, похожий на автомобильную сирену.
— Иди! Следующий! — тут же говорил сердитый парень.
Зоя направилась к выходу. В толпе ребят Маршева не было, однако стоило ей выйти в коридор, как она увидела его недалеко от двери. На Зою он не смотрел. Она двинулась в противоположный конец коридора и, сделав несколько шагов, оглянулась — Родион Маршев следовал за ней.
В другой раз такое преследование польстило бы Зое, ей бы показалось, что оно вызвано немым преклонением перед ее красотой и богатством души, но сейчас она почувствовала, что Маршев следует за ней, пожалуй, не оттого, что его сердце в огне. «Чего он таскается за мной, дурак с веснушками?» — подумала она сердито и тут же решила пройти в дальний конец коридора, зайти в фотолабораторию и, если Родька сунется туда за ней, напрямик задать ему этот вопрос.
Фотолаборатория занимала две комнаты. Первая, очень большая, представляла собой ателье, где производились различного рода съемки. Тут же на столах и на полках вдоль стен разместилась выставка аппаратуры, изготовленной конструкторами «Разведчика». Здесь было несколько видов машин для автоматического проявления фото— и кинопленки, были портативные и удобные осветительные приборы и даже кинопроектор оригинальной конструкции. Эта лаборатория была сейчас, пожалуй, единственным местом, где царил порядок. Сюда никто не забегал с вопросами: «Чего тут? Чего тут такое?» Здесь собрались человек двадцать молчаливых фотолюбителей. Высокий светлобородый Иван Иванович, руководитель лаборатории, объяснял им, как пользоваться экспонометром «Ленинград».
Он говорил о каком-то замере яркости и освещенности (Зоя ровно ничего не поняла); он то вставлял в экспонометр какую-то белую пластиночку, то вынимал ее… Потом Иван Иванович положил «Ленинград» на стол, рядом с которым стоял, и достал с полки за своей спиной другой прибор, побольше.
— А такого экспонометра вы в продаже не найдете, — сказал он. — Его сконструировали в нашей лаборатории. С его помощью вы можете не только определить выдержку при печати, но и правильно подобрать фотобумагу по степени контрастности.
Дальше опять пошли объяснения, в которых Зоя ничего не понимала, да она и не старалась понять. Оглянувшись назад, она увидела, что за ее спиной, шагах в трех, стоит Родька Маршев! Заметив, что она смотрит на него, он тут же принялся старательно разглядывать полки с аппаратурой, как будто только ради них он и пришел.
Зоя отвернулась и стала думать, как начать с Маршевым объяснение.
— А теперь пройдемте в лабораторию, и я вам покажу экспонометр в действии, — сказал Иван Иванович, и все фотолюбители ушли за ним в другую комнату, полутемную, лишь тускло освещенную желто-зелеными фонарями. Экспонометр «Ленинград» остался лежать на столе.
Зоя оперлась об этот стол спиной и скрестила на груди руки.
— Ну-ка, Маршев, подойди сюда! — тихо сказала она.
Маршев подошел и, чуть улыбаясь, тоже скрестил на груди руки.
— Так! Я слушаю.
— Скажи, Маршев: чего ты все ходишь за мной? Чего ты выслеживаешь?
Маршев продолжал чуть улыбаться. Его физиономия в веснушках показалась Зое какой-то очень самодовольной.
— Я не выслеживаю, я просто наблюдаю.
— Чего наблюдаешь?
— Тебя.
— А… а с какой стати ты меня наблюдаешь?
Маршев подумал, подумал и наконец придумал такую фразу:
— Потому что ты очень интересный объект для наблюдения.
Зоя оторопела и вместе с тем еще больше разозлилась. Разозлилась неизвестно на кого, скорее всего — на себя. Еще вчера она воображала, что Маршев пялит на нее глаза потому, что влюблен, а вот сегодня… Она прищурилась и медленно спросила:
— А это еще почему я интересный объект?