Эликсир от глупости
Шрифт:
– Он что, женат?
– Нет, официально брак не был оформлен, но сын зарегистрирован на него. Колесов Максим Викторович, и свидетельство о признании отцовства имеется, так что все официально, наши уже проверяли. А посему выходит, что теперь Максим Викторович богатым мальчонкой стал, вернее, его мамаша, ведь опекуном мальчика является она до его совершеннолетия. Но, видно, сей факт был неизвестен Белоусовой, поэтому она так опрометчиво организовала убийство своего благодетеля. Думала поживиться на халяву, а тут – такой облом!
– Ты опять за свое, Константин, – зло проговорил Александр.
– Не кипятись, я только констатирую факты, а они, как известно, вещь упрямая. Или я опять не прав?
– Очень надеюсь, что не прав, – тихо пробормотал Александр. – Послушай, а может, это убийство организовала как раз мамаша богатого ныне мальчика?
– Эта версия тоже проверяется, но я так не думаю. Колесов материально их обеспечил, дом в пригороде Парижа, счет в банке. Она девушка неизбалованная, из деревенских, для нее то, что она имеет сейчас, – предел мечтаний, – ответил Константин.
– Деньги людей портят, и, как известно, Костя, их никогда не бывает много.
– Это, конечно, верно, но, кажется, она даже не подозревает о завещании.
– Откуда это известно? – спросил Александр.
– Так она же на похороны приезжала, сына привозила попрощаться, вот ее тогда и допросили по полной программе.
– Зачем же так травмировать ребенка? Могла бы и не говорить ему, что папа умер, – заметил Александр.
– Она посчитала это правильным. Хозяин – барин, ты же понимаешь.
– Я думаю, даже дураку известно, что после смерти человека прямыми наследниками являются его дети, даже при отсутствии завещания, – проговорил Александр.
– Со слов Зарубиной – это фамилия несостоявшейся жены покойного, – Виктор ей говорил, что он всего лишь исполнительный директор фирмы «Алмаз». Кстати, по документам так оно и есть. Он обещал ей, что в скором времени приедет к ним и тогда они поженятся. А пока пусть они поживут во Франции, а он здесь подзаработает денег, чтобы потом ни о чем не думать. Я, Саша, между прочим, видел ее, поверь, девушка была буквально убита горем. Видно, любила она этого парня сильно.
– Что это с тобой, Костя? Пять минут назад ты убеждал меня в том, что все бабы стервы и актрисы от природы.
– Что ты меня все на слове ловишь, может быть, в конце концов, у меня свое собственное мнение о человеке? – пробормотал Константин, явно смущаясь.
– Неужели я слышу слова своего друга Костика? Я что-то перестаю тебя понимать. У тебя, значит, мнение может быть, а я такого права почему-то лишен – благодаря тебе? Я тоже составил свое собственное мнение о Виктории, и, пока нет доказательств обратного, позволь мне остаться при нем! – заявил Александр.
– Ладно, оставайся с кем хочешь и при чем хочешь. Я твой друг и зла тебе не желаю. Мало того, буду тебе помогать, если ты, конечно, не против, – сказал Костя.
– Что ты имеешь в виду под словом «помогать»? В чем это ты собрался мне помогать, Костя?
Константин растерянно посмотрел на Александра, потом промямлил что-то нечленораздельное и начал собираться домой.
– Пора мне, Саша, пока доеду, поздно уже будет, и моя милая женушка устроит мне небо в алмазах. Очень она не любит, когда я обещаю приехать в одно время, а приезжаю совсем в другое.
Александр пристально смотрел на своего друга. Его разбирал смех от того, как Константин старался разговором о жене сгладить только что происшедший конфуз. Ведь, предлагая свою помощь Александру, он явно показал – все-таки он подозревает друга в связи с Викторией.
Глава 16
Дед Алексей очень внимательно слушал сбивчивый рассказ Виктории, а когда она закончила, долго молчал. Потом поднялся с табурета и вышел из кухни. Вика растерянно посмотрела на сутуловатую фигуру, увидела, что он уходит, и расплакалась еще пуще прежнего.
– Он мне не поверил, – прошептали ее губы, – не поверил!
В это время дед опять вернулся с каким-то свертком в руках.
– Что опять сырость разводишь? Говорят, от этого морщинки появляются. Женскую красоту – ее блюсти надо, это мужику все равно, его каким хошь примут, – проворчал старик.
Вика растерянно открыла рот.
– О чем это вы? При чем здесь какие-то морщины? Вы смеетесь надо мной? – всхлипнула девушка.
– Смеюсь, смеюсь, и тебе бы улыбнуться не помешало, нечего бездельем заниматься. Слыхала поговорку? Москва слезам не верит и правильно делает! Подь сюда, гляди, что я принес.
Дед положил на стол сверток и начал не спеша его разворачивать. Когда наконец перед глазами Вики предстало то, что там было завернуто, ее органы зрения потихоньку стали перемещаться на лоб.
– Ну как, нравится? – спросил, улыбаясь, дед и взял в руки пистолет Макарова. – Именной, с войны еще! Я на фронт-то совсем пацаном убежал, меня три раза с эшелона снимали и домой возвращали, а на четвертый разок я все-таки сумел на передовой оказаться. В разведроте бок о бок со взрослыми мужиками четыре года шагал. Держи, – и дед протянул Вике пистолет. – Для тебя достал: уж года два прошло, как последний раз его вытаскивал. Я как беру его в руки, так сразу перед глазами то время встает. Ничего не скажу, трудное было время, но хорошее. Тогда все понятно было – вот враг, а вот друг, а сейчас все перемешалось. Тогда знали цену жизни человеческой, не то что в нынешнее время, когда могут и за сто рублей убить.
– Зачем это мне? – прошептала Вика, моментально побледнев. – Я и обращаться с ним не умею, никогда в жизни не держала в руках оружия!
– Все в нашей жизни происходит когда-нибудь и в первый раз. А насчет умения не тушуйся, я хоть и не Ворошиловский стрелок, но семерочку из десятки выбиваю. Так что научу в два счета. Правда, пистолет я давно в руках не держал, все больше ружьишком балуюсь, но, думаю, вспомню быстро.
Вика дрожащими руками взяла пистолет. Он оказался тяжелым и холодным.