Эликсир жизни

Векшин Николай Л.

Черная пятница

И вдруг случилось то самое «вдруг», которого я инстинктивно опасался. Уля назначила мне встречу на вечер пятницы, но потом отменила, из-за возникшей необходимости работать допоздна. Сообщила, что в выходные тоже будет работать. Я ответил в том духе, что работы мало не бывает, я это понимаю, и что без приглашения, конечно, к ней домой не ввалюсь. Она ответила, что ситуация снова изменилась, можно приехать, и чтобы я по приезде в Москву звякнул ей на работу. Я приехал и позвонил. «Здравствуй, Ульчик!» – «Привет! Извини, но сегодня ничего не выйдет. Меня дома не будет. Заночую у подруги…». Я ждал, что она что-то еще скажет, как-то объяснит, но она молча дышала в трубку. «Что ж, ладно…», – в растерянности протянул я. В трубке долго было тихо. Потом раздался щелчок; повесила трубку. Я замер, оглушенный, и подумал, что не зря сегодня 13-е число. В голове зазвенело, ноги ослабли, в груди возник вакуум, в горле спазм. Как сонамбула я куда-то машинально двинулся.

Очнулся в Биогавани. Был поздний

вечер. Я сидел и вспоминал то, что произошло днем: «Не может быть. Это какое-то недоразумение. Она хоть что-то должна была сказать, сообщить!». Движимый надеждой, я включил компьютер и заглянул в почтовик. Там было сообщение от нее! Она извинялась, что отменила встречу и что не нашла возможности всё по телефону объяснить. Перечислила ряд мероприятий, которые занимали ее в тот день помимо работы, вследствие чего и возник цейтнот. Мероприятия были такие: чей-то День рождения, кормление бездомных щенков и покраска волос в парикмахерской. Еще спросила, не помешает ли, если приедет в выходные. Я дал ехидный ответ: «Извиняться насчет отмены встречи не нужно. Я ведь понимаю, что в списке твоих дел занимаю почетное предпоследнее место, перед мытьем посуды. Не корми бездомных щенков, а то привяжешься – не отвяжешься, как со мной. Ты хочешь приехать, но боишься помешать? Не бойся: после первой бутылки мне уже никто не может помешать. Пожалуй, прощай».

Я собрал в охапку все Улины вещи и выбросил в мусоропровод. Затем налил рюмку винорябиновки и залпом выпил. Винорябиновка – чудесная вещь. Усваивается страждущим организмом лучше водки. Причем, наутро никакого похмелья. Винорябиновка – мое изобретение. Делюсь секретом. Готовится она элементарно, но порционно-непрерывно. Берешь бутылку охлажденного красного полусухого виноградного вина и выпиваешь оттуда одну рюмку. Потом доливаешь в бутылку охлажденной спиртовой рябиновой настойки. Затыкаешь бутылку пробкой и аккуратно несколько раз переворачиваешь, без взбалтывания. Затем вынимаешь пробку и отпиваешь вторую рюмку, после чего снова доливаешь спиртовую настойку. И так далее до тех пор, пока крепость винорябиновки не достигнет водочной. А потом пьешь до дна, ничего уже не доливая. От винорябиновки в голове наступает прояснение и широта мыслей.

Так вот, я пил, можно сказать, не один. Наливал винорябиновку в две рюмки, брал одну рюмку в правую руку, другую в левую, делал «дин-дин», выпивал первую и говорил: «Прощай, Ульчик!». Вторая рюмка бодренько отвечала Улиным голоском: «Привет!». И я ее тоже выпивал. Не пропадать же добру. Когда мы с рюмками добрались до бутылочного донышка, я почувствовал, что слишком быстро попал в третью стадию. Обычно останавливаюсь на первой или второй. Первая стадия это когда жизнь прекрасна (жизнь хороша до тех пор, пока в этом не сомневаешься), и тогда беру в руки гитару. Вторая стадия: когда жизнь не проста, и мне всех жаль, и всех люблю. А третья: когда жизнь – сук@, любимая подлая сук@, которую невозможно бросить не потому, что любишь, а потому что привык. В третьей стадии я скорблю обо всем подряд. В третьей я бывал за всю жизнь всего десяток раз, если память не изменяет. Впрочем, память мне никогда не изменяла, а вот женщины…

Назавтра я получил ответ на свое прощальное письмо: «Привет! Я знала, что рано или поздно так случится; малейшее недоразумение может стать причиной разрыва. А ведь так быть не должно. Если чувства истинные, то многое можно простить. Всё время, пока мы были знакомы, я была очень не уверена в тебе и в себе. Но, чтобы то ни было, эти месяцы были замечательными, я тебе очень благодарна. Я поняла, что я все-таки есть, я живая, что могу чувствовать радость и боль. Мне очень жаль, что причинила боль тебе; я этого не хотела. Искренне желаю тебе счастья. Ты интересный мужчина, во всех отношениях. Думаю, что всё у тебя будет хорошо. И еще: у меня осталась твоя книга. Если она тебе нужна, готова ее вернуть. Я знаю, что ты никогда не возвращаешься, но всё же…». Я хотел не отвечать. Мне надоело быть для нее блинчиком в сметане, который откусывают пару раз в неделю. Потом я решил было отправить только одну фразу: «Любую подлость можно понять и даже оправдать, но простить – никогда; прощает пусть господь бог!». Но мне не хотелось обижать ее еще раз. Не зря говорят, что обижая другого ты оскорбляешь обоих. Я написал короткое письмо в том духе, что не вижу с ее стороны реальных чувств и что давно пора поговорить начистоту. Она тут же отреагировала: «Привет! Я много думала о нас. Ты во многом прав. Дело в том, что я по жизни сама по себе. Но от меня это не зависит ни коим образом. Не могу ни с кем расслабиться, до конца довериться. Мои неудачи на личном фронте проистекают из-за этого. И отсюда невозможность получить истинное удовольствие от интимных отношений. Зная себя, я непритязательна в любовных отношениях и не могу многого дать. На данном этапе мне просто нужен мужчина для секса, для общения. В этом смысле ты меня вполне устраиваешь. Как сложится моя жизнь в дальнейшем не известно, но всё же мне хотелось бы в будущем обустроить свою жизнь: создать семью, родить ребенка. Ты тоже должен определиться. Не знаю, каковы твои ожидания, нужна ли я тебе со своими заморочками, готов ли ты принять меня такой, какая я есть? Каково бы ни было твое решение, отнесусь с пониманием. Главное, чтобы оно не было продиктовано жалостью и чтобы ты не держал на меня зла».

Что ж, похоже, что это был почти честный ответ. Я прокомментировал его так:

«Видишь ли, Уля, как показывает большинство жизненных ситуаций, до конца расслабиться, довериться – опасно. Как говорится, доверяйте, но не доверяйтесь. Но если всегда быть самим по себе, всегда „держать ухо востро“, как это делаешь ты, то останешься в одиночестве с этим самым ухом. С самого начала я был абсолютно откровенен и по-настоящему тобой увлечен. Но это было не взаимно. Я тебе нужен только „на данном этапе“, как инструмент для регулярного секса и необременительного общения. Меня это не устраивает. Секса и общения могу иметь с женщинами сколько угодно, и для этого даже не нужно ехать на Тверскую. Нельзя по-настоящему „обустроить свою жизнь“ без взаимной любви. Можно создать формальную семью, родить зачем-то ребенка и т. д., но ведь ты через это уже проходила (и я тоже). Так неужели этот опыт ничему тебя не научил? Тебе нужен я или печать в паспорте? Я привязался к тебе очень сильно. Но это не значит, что я согласен довольствоваться почетным предпоследним местом в перечне твоих развлечений. По-видимому, женщины не способны любить мужчин. Детей они могут любить, а с мужчинами – только тр@хаются, да и то кое-как».

Она тут же написала следующее: «Я к тебе за это время тоже привязалась; скучала, когда мы расставались, часто думала о тебе. У меня даже появилось ощущение стабильности и обустроенности. Я не чувствовала себя одинокой и никому не нужной. Мне было хорошо с тобой. Если тебе этого недостаточно и всё это ты можешь получить не доходя до Тверской, то за тебя можно только порадоваться…».

Полный приезд

Осенью Уля съездила на короткий отдых в Египет. И примчалась ко мне в Биогавань сразу же в день возвращения. Вскоре у меня развилось нечто, с чем ходят к урологу. Я написал Уле об этом. Она ничего не объяснила, но спросила: «Ты мне не доверяешь?». Я ответил, что доверяю, в том смысле, что по-другому отношений не представляю, ибо доверие укрепляет верность. Но на самом-то деле меня стали одолевать сомнения. Ведь такая инфекция не могла взяться ниоткуда.

Я сел за стол и стал размышлять. Для прояснения мыслей прибегнул к винорябиновке. Когда она закончилась, взял штопор и открыл новую бутылку вина. Штопор – спиральный ключ к вратам земного рая. С каждой рюмкой ситуация становилась ясней и ясней. Смелый расположился под столом, у моих ног. «Вот, С-смелый, ч-что т-такое любовь! И ч-что жизнь д-делает, с ч-человеком, когда он как с-слепой!», – риторически воскликнул я, добравшись до третьей стадии. Размышления о жизни обычно характеризуют не столько самого человека, сколько дозу принятого им алкоголя. «Хозяин! Если бы я стал прокурором, то смертную казнь требовал бы только за два преступления: мужчинам – за измену родине, женщинам – за измену мужчине. Гав-гав!», – пролаял Смелый. «Об-балдеть! Ты ч-чего это – всю ж-жизнь м-молчал, а под с-старость вдруг з-заговорил, да еще аф-форизмами?!», – удивился я. И тут же с испуга протрезвел. «Вот я кручусь-верчусь с утра до вечера, а ты, Смелый, лежишь целыми днями, бездельничаешь. Спрашивается: у кого из нас собачья жизнь?», – строго-трезвенно задал я ему прямой вопрос. Он мудро промолчал.

Я взял карандаш, вывел на бумаге большими буквами «УЛЬЧИК» и, в перерывах между рюмочными «дин-дин», стал записывать все накопившиеся странные факты и фактики. Вот какой получился перечень (корректура утренняя, на трезвую голову):

Работает в грязных финансах. Завела дома крысу в клетке, а свою собаку отдала чужим людям. Читает чернуху, смотрит порнуху. Зачем-то прочла мне вслух фрагмент какой-то книги, где женщина любит одного, а спит с другим. Ближайшая подружка – дебилка с клиторально-вагинальным мышлением. Мужа – хорошего мужика – бросила. Жила с любовником; были и другие. Когда любовник ушел из жизни, даже не поинтересовалась – как и почему. Очень скрытная. Не обращается ко мне ласково или хотя бы по имени. Не знакомит со своей мамой, хотя та живет рядом. Обзавелась мобильником; ей звонят поздно вечером и даже ночью, при этом уходит, закрывает дверь. Купила стринги и уехала отдыхать в Египет; там за ней ухаживал мужчина; дала ему повод прийти ночью, а когда пришел, якобы сказала «уходи» (однако на «ты»). Кокетничает с соседом; он подвозит ее на машине и делает подарки. Мои подарки игнорирует: свитер даже не примерила, вазочку сунула под клетку с крысой. Хорошо зарабатывает, но всё время жадничает; даже кормит меня у себя дома только тем, что принесу. Ночует у каких-то подруг, а они у нее. Приезжает ко мне не на все выходные, а только на одну ночь. В кровать залезает прямо в брюках и свитере; спасибо, что не в сапогах. Установила на компьютере чат; девиз в чате: «Секс, ложь и интернет». Дважды заразила меня легкой венерической инфекцией, якобы «ниоткуда». Итог: картина нелицеприятная. Вывод: Ты, Кешенька, действительно дурак в расцвете сил. А мальчиком-то был умненьким. Как говорится, дураками не рождаются, но становятся.

Перечень я отослал Уле. Факты в нем были, что называется, железные. Однако я не был уверен в правильности своей интерпретации этих фактов. Мне хотелось получить от любимой хоть какое-то опровержение своих ужасных мыслей. Как говорится, когда огонь любви уже погас, слезы текут из-за дыма ревности. Кажется, старею, подумал я. Ведь известно, что своих женщин по-настоящему ревнуют только пожилые; молодые ревнуют чужих. Уля не отвечала три дня, а потом прислала только одну фразочку: «Ты меня разоблачил, „хи-хи“».