Эликсир жизни
Шрифт:
Вдруг я понял, что это не на самом деле. И сказал сам себе, еще не просыпаясь: «Успокойся, это всего лишь сон!». Иногда во сне я понимаю, что сплю и тогда смотрю сон как кино, пока не надоест. Ведь бесплатно. Мое участие в сновидениях часто становится подконтрольным моему разуму. Почти в любой момент могу сказать себе: «Всё, пора просыпаться!». Так я себе и приказал. И проснулся. Ф-фу! Приснится же такая жуть! Почище любого фильма ужасов.
А еще был такой сон. В огромной аудитории я рассказываю студентам и коллегам про свои достижения. Вдруг народ стал расходиться. Все ушли, кроме нескольких фигур наверху аудитории. Мне было безразлично, что большинство ушло, но почему-то были важны эти люди наверху. Лица у них были просветленные и как бы знакомые. Я силился вспомнить, кто они, но не мог. Пошел к ним, наверх, но тело мое едва-едва двигалось, как сквозь вату. На последних метрах совсем не осталось сил. Фигуры были уже совсем близко, рукой подать. Они стали протягивать мне руки, чтобы помочь. Я хватался за них, но мои руки проходили сквозь них, бестелесных. Один из них на шаг спустился вниз и попытался подтолкнуть меня вверх, но ничего не выходило: его сила была только духовной, не физической. Да, разум без силы слаб (а сила
Иногда сны бывают более жизненными, чем жизнь наяву. Что есть наяву? Работа, еда, телевизор, книги, люди, секс, сон. Всё скучно-предсказуемо. Сон не только продлевает жизнь, как эликсир, но и придает ей неповторимый таинственный аромат. Сон – самая необычная часть жизни, треть жизни. Во сне душа странствует в собственном пространстве.
Однажды мне приснилось такое. Летним солнечным днем со своими детишками иду по полевой дороге. С левой стороны зелень сочного леса, стволы берез, а справа цветочный луг, где трещат кузнечики. Малыши бегают и прыгают по разнотравью, собирают букетики, смеются. И тут я чувствую: «Вот оно счастье. Вот где мой эликсир!». Дети бегут ко мне, наперебой что-то щебечут, и мы идем дальше. Вот перед нами возникает какой-то бревенчатый дом. Он высокий и светлый, как сказочный терем. Входим. В доме свет, простор и эхо. Дети начинают весело носиться по пустым залам, пронизанным через распахнутые окна пучками солнечных лучей. И тут я понимаю (во сне), что это всего лишь сон и что дети уже давно выросли. А тех малышей больше нет. Они только в моей памяти.
Почему-то мне часто снится какая-нибудь война. Например, ядерная. Как будто иду по Новому Арбату. Вдруг вспышка и сильный ветер, такой сильный, что людей от земли отрывает. И все прячутся кто куда. Кругом всё рушится. Начинают с грохотом падать многоэтажки. Я рванулся, побежал и заскочил в железный вагончик. В нем жалось несколько человек. Как только прикрыл за собой дверь, вагончик сорвало и понесло куда-то (как в сказке ураган унес Элли). А потом, когда всё стихло, мы очутились под землей в бетонном бункере. Оказалось, что от всей страны в живых осталось всего полсотни человек – те, кто случайно попали в этот бункер. Все молодые, кроме меня. Ни детей, ни стариков. Все стали радоваться, что живы. Какая-то девушка села напротив. Симпатичная. Шатенка. Скуластая. В веснушках. Глаза веселые. Но на фиг она мне – радиоактивная? Впрочем, я сам тоже теперь такой. Тут все стали разбиваться попарно: это чтобы начать возвращать численность населения к исходной. Мне в этом неохота было участвовать после того, как мир рухнул. Глупо это. Ни к чему. Тут я понял, что всё это слишком страшно, чтобы быть на самом деле. Конечно, это сон, понял я во сне. Но решил смотреть, что же будет дальше. Вошел какой-то блондин. Лицо красное, всё в язвах, как в прыщах. Смотрит отрешенно. Не жилец. Протянул мне свою чудом уцелевшую гитару. Струны оказались порваны; не сыграть. А жаль. Я решил, что пора просыпаться; уж больно тут всё безысходно… И с облегчением проснулся.
А бывают еще сны во снах. Это когда просыпаешься в другой сон. Думаешь, что проснулся, а на самом-то деле еще нет. И снова просыпаешься. И снова в сон. Сны в снах, как матрешки. Эх, если б из этой треклятой жизни можно было куда-нибудь проснуться! Хорошо бы проснуться в детство… Или хотя бы в купе поезда «Симферополь-Москва»… А может, моя жизнь это тоже просто Чей-то сон?
Какой-то странный фильм с простым названьем «жизнь»Мне ежедневно видится и снится.И я иду, разглядывая лица,И громыхает время-колесница,И горько пахнет опыта полынь.Эпилог
Она была прекрасна. Она неподвижно лежала и радовала глаз своими изящными изгибами нежно-кремового оттенка. Блики света, пробивающиеся сквозь толщу изумрудной воды, играли на ней. Ее ротик был полураскрыт. В нем виднелся розовый язычок. Восхитившись этой красотой, головастик подплыл и сунулся к язычку. Раковина захлопнулась. От головастика не осталось даже хвостика. Вскоре прекрасная раковина раскрылась снова. В «Мире животных». Все кушают друг друга.
Я
Новости. Не зря говорят, что есть три вида вранья: ложь, гнусная ложь и телевизионные новости. Ложь возникает там, где ее ждут.
Щелк (на другой канал). Вот заокеанский президент с лицом мартышки и интеллектом попугая устанавливает мировой порядок…
Щелк. Тут наши министры с многозначительными физиономиями и важными повадками рапортуют о гигантских успехах страны. Врут не хуже, чем в прежние времена. Да ведь страна не развалилась после Ельцина только потому, что невероятно повезло с ценами на нефть! Никакой заслуги в этом нет ни министров, ни президента. А у них такие лица, как будто они герои России. Если бы такие цены были при социализме, то народ жил бы теперь при коммунизме.
Щелк. Дума. Ну и рожи! Стоит один раз увидеть заседание Думы, чтобы понять, что невыдержанность, истеричность, болтливость и трусость – исконно мужские половые признаки. Когда Дума заседает, мне почему-то представляются сорвавшиеся с привязи цирковые слоны, танцующие чечетку посреди перепуганных зрителей.
Щелк. Рослые мужики в пятнистом камуфляже, обвешанные автоматами и гранатами, деловито выпускают кому-то кишки… Любимейшее занятие человечества на протяжении многих веков: кровопролитие. Бесчеловечность – исключительно человеческое качество. Что отличает человека от скотины? Скотство. Война – кровавый позор кошмарного человечества. Если бы Наполеона, Македонского, Гитлера и прочих завоевателей люди не восприняли в серьез, а отправили в сумасшедший дом, то история цивилизации была бы более скучной, но менее кровавой. Великие мерзавцы погребают себя под развалинами своих дел, но возрождаются в своей славе. Кто-нибудь скажет: что делать, такова жизнь! Я отвечу: когда вы оправдываете какую-либо мерзость, ссылаясь на обычай, вы уподобляетесь каннибалам, пожирающим людей со словами «таков обычай!». Война – массовое саможертвоприношение глупцов на алтаре подлецов. Почитайте любой учебник истории: кровь, насилие, обман, грабежи, войны, убийства… И вот большие дяди и тети заставляют детей на уроках запоминать всю эту гадость. А потом все удивляются: откуда в мире столько крови, насилия, обмана… История опьяняет народы их якобы славным прошлым и культивирует в мрачном настоящем несбыточные мечты о прекрасном будущем. Цивилизация начала свой победоносный путь с каменного топора, а закончит бесславно – баллистическими ракетами. Люди произошли не от обезьян, а от людоедов. Человек охотится на человека. В войну собираются войска одних и – охотятся на войска других. А ведь даже кровожадный тигр не охотится на другого тигра. Люди вкладывают силы, время и деньги в вооружение, чтобы убивать. А вот если бы они вместо этого вкладывались в науку и изучение природы, то открыли бы эликсир жизни…
Щелк. Два десятка парней бестолково бегают по полю, пиная мяч под рев хмельных трибун…
Щелк. Бритоголовые беспризорники, одуревшие от водки и героина, мутузят ногами упавшего кавказца…
Щелк. На сцене татарского театра еврейский хор в калмыцких костюмах поет казацкие песни…
Щелк. Мальчики, похожие на девочек, и девочки, похожие на мальчиков, тужатся от счастья с пряным выраженьем лиц, играя друг с другом в супертелезвездодром. Попса целуется покруче Брежнева! Тусовки, презентации, награждения, банкеты… Пир во время чумы. А вот тощая певичка с безголосым голосом и беззадым задом энергично трясет силиконовыми грудями, пытаясь темпераментом компенсировать отсутствие таланта и мозгов…
Щелк. В аэродромной постели мужчина и женщина демонстрируют любовь и прочие части тела… Реклама. Восхитительные памперсы сменяются чудодейственными тампаксами…
Щелк. Изможденные старухи в заброшенной деревне беззубо жуют лебеду…
Щелк. Хрюкающая от обжорства «элита» самозабвенно поливается разрекламированным соусом «супер-какашка». Розовощекие дядьки-пупсики на очередной презентации смачно дегустируют деликатесы… Ах какие красивые слова про рыночную демократию, свободную конкуренцию и прочие прелести капиталистической вакханалии понавыдумывали жирующие олигархи, политические проститутки и их тележурналистские прихлебатели! Какими вежливенькими мусюсиками и добренькими лапусиками они прикидываются на телеэкранах! А копнуть слегка? Или спросить на счет того, чтоб поделиться? Откуда ни возьмись – свинячье рыло, волчья пасть, шерсть дыбом и визг на всю планету. И чуть что не по ихнему – бабах из танков! И дубинки всегда для народа наготове. Как только рабочие начнут бастовать, что зарплату по полгода не получают, тут же бизнес-хитрованы быстренько предприятия обанкротят, к ручонкам своим пухленьким пригребут, а людей – на улицу, подыхать.
Щелк. Одинокий и честный до глупости тележурналист в который раз ловит «момент истины» и обреченно-безуспешно взывает к совести ухмыляющихся олигархов. Не к совести надо взывать, а к Уголовному кодексу. Честность – путеводная звезда одинокого путника в джунглях, населенных крокодилами, шакалами и прочими хищниками, не знакомыми с этим словом. Честность – слово, придуманное подлецами для дураков.
Щелк. Ведущий-супермэн телепередачи «Нагишом» самоотверженно роется в грязном белье, пытаясь донести до свинствующих обезьянок банальные истины: не ври друзьям, не жри чужое, не сри в душу. Время от времени он глубокомысленно озвучивает какой-нибудь бородатый афоризм вроде «Мужчина сначала раздает женщинам комплименты, потом алименты» или «Дайте же и женщинам право ходить налево!»… Шустренький Алибас Барибасов вихляющей походкой престарелого бой-фрэнда выруливает к ведущему, душевненько лапает его и сладенько расчмокивает, попутно бросив: «Димочка, костюмчик-то мог бы и получше приодеть». Затем Алибасик плюхается на диван, послав ослепительную улыбочку в зал, и начинает вспоминать, что при советском строе была только одна настоящая рок-группа – та, в которой выступал он сам, получая сказочную зарплату. Потом заявляет, что сейчас эстрады у нас вообще нет, зато есть две музыкальные группы мирового уровня – «Ня-ня» и «Ту-ту». Когда пожилая интеллигентная женщина из зала попыталась сказать, что у нас есть хороший шансон, Алибасик рявкнул: «Это не у нас, это у Вас – у старух – есть шансон». Потом он откомментировал тему об изменах: «Баб много, а х@й один». В заключение своего яркого выступления Алибасик похлопал по плечу одного из присутствующих, с ухмылочкой посоветовав ему полечиться у психиатра. И стремительно удалился, демонстрируя чрезвычайную занятость.