Элиот Кровавый
Шрифт:
Система: Должно, я проанализировала часть воспоминаний девушки о проклятых вещах, а после передала вам с окончательной версией языка их вида.
— Я помню, но тут явно не магическая кузница проклятых вещей.
Система: Но попробовать стоит. Шанс на успех очень велик!
Система: Я перекрою подачу крови на ограниченном участке. Уже сгущаю неочищенные капли!
Тело Элиота напряглось, он стиснул зубы так, что те заскрипели — пальцы уверенно пробили плоть на плече: вонзившись глубоко в плечевой
Не издав даже звука, он положил мясистую кость на наковальню.
Амаша подошла сзади, и погладила напряжённую спину Элиота своей рукой.
— Всё хорошо? — с тревогой спросила девушка.
Элиот тепло улыбнулся, — Да, мне даже не больно! Ты приготовила вещи?
— Да, вот они, Амаша положила на стол кухонный нож, тонкую кисточку и флягу со своей кровью.
— Почистить косточку на ужин? А то, у меня немного не хватает рук, — улыбаясь шутил Элиот, он пытался показать что всё хорошо.
Амаша улыбнулась, но в её улыбке чувствовалась грусть, — Конечно, — Она крепко взялась за нож, а после приступила к отчистке кости от плоти.
Через пару минут кость была готова. Чистая, без следов плоти. Только суставы остались на локте.
Амаша чуть изгибая руку полумесяцем, положила её на наковальню, кости пальцев плотно прижаты друг к другу.
— Я рисую символ проклятия и произношу слова, а ты сразу бьёшь по нему молотом. Не медли, и не обращай внимания ни на что! — твердо произнесла Амаша.
В воздухе витало нечто зловещее, словно сейчас родится грех.
— Поехали, — твёрдо произнес Элиот.
Амаша опустила кисточку в флягу с кровью, а после начала рисовать аккуратный символ. Рука её тверда и, двигалась, как вода, аккуратными уверенными движениями наносились штрихи. Её губы зашевелились, а слова потекли ручейками, — Жалеть себя ты будешь, твой рок трусливо избегать всех трещин, ничто не сможет тебя сломить. Но ты сверкая пятками бежишь! Ты трус, трус что умереть не сможет! — воздух резонировал с её словами.
Блеснуло оголовье молотка — сильный удар попал по символу, а тот издал оглушающий писк, мигом начал врезаться в кость.
Девушка тяжело вздохнула и продолжила рисовать.
— Ведомый жаждой крови напиться ты не сможешь! Никогда жажды твоей не утолить, и пустоту не выйдет заполнить кровью, ведь отдашь ты всё до самой последней капли!, — её рука всё это время рисовала, — Ты вестник смерти, что проливает кровь морями, но желания твоих это не исполнит!
Размах молотом — Элиот нанёс удар по символу, тот закричал и заструившись чёрным дымом, бурно впечатываясь во внутрь кости.
Элиот кинул пару взглядов на Амашу, — Ты вся бледная, может немного отдохнём?
— Нет... Нам нельзя! Нужно закончить формацию быстро, иначе символы не приживутся...
Амаша опустила кисточку во флягу и продолжила рисовать символ.
— Беспокоен дух — уродлив. Ты хочешь телом обладать? Но прикоснувшись к жизни, всё живое разрушаешь! Чем больше желание твоё, тем сильнее всё живое
Элиот ударил молотом, и символ завопил, да так завопил, что все стёкла вылетели напрочь, а по дому пошёл холодный ветер — чёрный дым превратился в жидкость, он начал заполнять кости. Выходить наружу и танцевать струями, от дыма веяло опасностью, субстанция находилась в ярости...
Но Элиота это не особо волновало, он заметил, что Амаша чуть не падает, Элиот кинул молот и схватил её за талию.
— Не прерывай процесс, это опасно... — сказала она слабым голосом.
— Сколько ещё? — с тревогой спросил Элиот.
— Остался последний, но самый важный, — Амаша провела по лицу Элиота, — Меньше волнуйся, нам нужно доделать, — Амаша сделала паузу, — Помоги мне добраться до наковальни, и подними молот, — Элиот нехотя отпустил её талию и поднял молот.
Лицо Амаши приобрело чрезвычайно серьёзный окрас, она макнула своё орудие труда, кисточка вновь испачкалась кровью.
Но теперь, всё было по-другому, кисточка всасывала в себя весь свет, как прожорливая чёрная дыра, в комнате наступил кромешный мрак. Весь свет поступающий с разбитых окон, начал стекаться к волосам девушки, они буквально впитывали частицы света! Волосы развивались и сверкали серебром.
Кисточка дотронулась до кости и, нежная рука начала рисовать символ. Из кисточки струился бурный чёрный свет, от него веяло опасностью, дикостью, нежная рука чернела под гнётом света.
Устами устало проклятие она шептала, — Свободным хочешь стать, но будешь заперт в клетке. Вечно надзирая за проклятыми словами! Не в силах ослушаться, или предать до самой гибели своей, выполняя волю одного, что первый в руки сможет тебя взять, и руки его для тебя темницей станут! И будет так, а не иначе! — твёрдо говорила она каждое слово.
Свет начал возвращаться.
Амаша упала на пол, она не подавала признаков жизни, вечные уши больше не слышали её сердца стук, но медлить было нельзя! — Элиот напряг все мускулы в руке, он вложил всю свою жестокость в руку и, твёрдо ударил по символу — молот соприкоснулся с символом, он мигом раскололся, а после и вовсе взорвался, словно взрыв снаряда, осколки молота разлетелись в разные стороны, многие застряли в плоти вечного. Все знаки, неистово закричали, поднялся целый гул! Чёрный свет настолько сгустился, что символы засияли тьмой!
Говорил люд, что тьма сиять не может, от этих слов она лишь тихонечко смеётся, ведь не видит глаз чистейшей тьмы, что блистает ярче солнца!
Символы сияли чёрным цветом, они пульсировали тьмой, а деревянный пол завибрировал. Весь мёртвый мир затрясло.
Элиот испытывал страх, происходило нечто трансцендентное. То, чего не должно происходить!
Потому и страшно.
Из последнего символа вырвались крошечные цепи, они жадно расползались по костям, цепи ползли от символа к символу, сковывая те между собой, и они в агонии завизжали, а чуть посопротивлялись затихли.