Элит
Шрифт:
— Я поняла. — кивнула Кира и ещё раз взглянула на записку: — Сделаю всё, как ты сказала!
— Обязательно! И потом расскажи, как всё прошло. Хорошо?
— Хорошо!
* * *
Жизнь подобна путешествию. Она имеет своё начало и завершение. И в мире гуминитов всё подчинялось этой простейшей логике.
Рождение, взросление, коротенький промежуток полностью осознанного существования и смерть.
Но глядя на Дмитрия Аркадьевича, я ненароком думал, что в его случае всё получилось, как-то странно. Как будто
— Простите, но как так вышло? — уточнил я, отпив горячий напиток из чашки: — Магия? Чудо-сыворотки? Аномалии?
— Всего понемногу. — скромно ответил Коновалов и задумчиво посмотрел в окно: — Я с детства был одарённым магом. И старался не тратить её попусту. Только во благо людей.
— Никогда такого не видел. — с удивлением произнёс я.
— Знаете, Фёдор Александрович… Если приглядеться, то можно увидеть, что наш мир далеко не так прост, как кажется. По крайней мере, для меня это стало открытием совсем недавно. Поэтому — приготовьтесь. Вас ждёт ещё очень много чудес…
— Кстати, вы сказали, что переживали, идти ко мне на завод, или нет. С чем это связано?
— Мы с вашим дедом занимались очень… неоднозначными вещами. Были у нас свои взлёты и падения. Секреты… Недомолвки. Своё видение мира. И я бы не сказал, что разошлись мы хорошо.
— Почему?
— Гаврил был из тех людей, которых сейчас называют модным словом — максималисты. Он никогда не останавливался на достигнутом. И если процесс начался — Гаврила уже не остановить. — вздохнул Дмитрий Аркадьевич: — Видите ли — мечтатель, которому в руки попала волшебная палочка, всегда будет хотеть большего. И с Гаврилом это сыграло злую шутку. Но проблема не только в этом… Всегда есть те, кому ты будешь костью в горле. Из зависти… Из личных амбиций. Банальной неприязни. Или же, просто из человеческой недальновидности.
— В плане? — уточнил я.
— Человек — существо властное. Почувствовал силу, и обратной дороги нет. Причём, это свойственно для всего нашего вида. А если, кто-то пытается сбить его корону всеобщего господства на планете, он начинает злиться. Его агрессия не поддаётся контролю. И в итоге… случается непоправимый конфликт. С другой стороны — нас всех можно понять! Проявишь слабость сейчас — и всё. Спустя несколько десятилетий наша популяция будет под угрозой исчезновения. Так же подумали и наши руководители в девяносто третьем году, когда Гаврил представил им проект «Эниментия».
— «Совершенство»? — уточнил кот.
— Всё верно. «Эниментия» сочетала в себе исследования в самых различных направлениях! От глубин океана до необъятных просторов космоса. Мы хотели понять себя… Нашу природу. И рассказать людям правду, что человек — существо неограниченное в своём развитии. Что мы — многогранны! И нам ещё есть, куда расти. Тогда мы с Гаврилом были оба «мечтателями с волшебной палочкой». Но Артов и Князев, как люди весьма приземлённые и жадные, в итоге всё испортили. Мы хотели стать новыми Прометеями! Хотели дать людям огонь новой эры… Но, все мы знаем, чем закончилась эта легенда.
— Его прицепили к горе в Крыму, а орёл склевал его печень? — уточнил я, пользуясь подсказкой из воспоминаний бывшего хозяина тела.
— Всё верно. А нокаут в печень, как известно — самый болезненный. — грустно улыбнулся Коновалов: — Причём,
— Ага. Тот макет земного шара говорит об обратном. — хмыкнул кот.
— Не я был организатором этого помпезного слива денег. Понимаете, Артов… он всегда был немного двинутым на ресурсах. Твердил, что мы с Гаврилом — не думаем о будущем. И, что смотрим на вещи, сквозь призму «розовых очков». Нет, я соглашусь, что в чём-то он даже был прав. Но… жадность никогда не доводит до добра. А, когда в него попала молния в восемьдесят третьем — всё стало только хуже! Артов попытался продать сырую сыворотку «Пятьдесят пять» в США, Китай, Индию и Великобританию. Когда правда вскрылась — разгорелся самый настоящий кошмар! Гаврил тут же свернул проект. Именно тогда и начался конец «Ареса». А вместе с ним — закончились и наши мечты о будущем, где человек будет точно знать, кто он в этом мире. Поймёт свою природу и пойдёт дальше! Ближе к звёздам… Эх, как красиво всё было на бумаге…
— Хорошо. И всё-таки… Меня очень интересует, кто догадался зациклить Трещину и получать из неё энергию? А ещё — кто именно создал Дверь? Иисак утверждал, что вы принимали непосредственное участие. — произнёс я.
— Реактор и Дверь… Не хочется признавать, но всё это — проекты, что появились благодаря одному жалкому обманщику, который втёрся к нам с Гаврилом в доверие. Я столько лет молчал об этом… Что сейчас даже и не знаю, с чего именно начать. — Дмитрий Аркадьевич задумчиво посмотрел в окно: — Возможно, моя история покажется вам небылицей… И я ни в коем случае не буду вас винить.
— Можете не переживать. Мы тоже многое повидали. — с улыбкой ответил я.
Хех… Неужели он правда верит в то, что ему удастся меня удивить? Что ж, посмотрим.
— Секунду… — Коновалов поднялся и ушёл в гостиную своей небольшой квартирки: — Стараюсь далеко не убирать… Уж очень люблю вспоминать былое. Знаете ли, интересная тогда была жизнь.
Спустя мгновение, Дмитрий Аркадьевич вернулся с сиреневым шлемом Гром-Мастера и странной серебряной штуковиной в руках, что очень напоминала грецкий орех.
— Да, ну? — удивился кот: — Вы… Гром-Мастер?
— Ага. — улыбнулся Коновалов: — Из чуда, «Арес» превратился в наше проклятие. Однако, я не смею говорить, что мы потратили время за зря. Вот этот импульсный блокиратор Силы мне подарил ваш дед в нашу… последнюю адекватную встречу. Считаю своим долгом передать его вам! — Дмитрий Аркадьевич торжественно вручил мне серебряную штуковину: — Для активации — просто слегка сдавите. Очень действенная штука против магов и ньюмитов. Но с последними — аккуратнее! На них эта штука действует сильнее.
— Здорово! Спасибо.
— Не за что. А, что же касается Гром-Мастеров… — Коновалов похлопал по шлему: — На самом деле — я не был первым. В шестьдесят четвёртом Сиреневого убили. И я пришёл на замену. Потому что… Ну, на тот момент — Гром-Мастера были символом справедливости. И людям нужна была полноценная команда. Да… В моей жизни было много неудач. Но шлем напоминает мне, что я прожил свой век не зря.
— А, как это связано с Дверью и реактором? — поинтересовался я.
— В семьдесят шестом году, я вытащил из горящего здания одного странного парня. Он кричал… Говорил, что-то о том, что попал в неправильный поток.