Элита (ЛП)
Шрифт:
— Все верно, — моя нижняя губа задрожала. Черт. Я собиралась расплакаться.
Никсон ничего не говорил. Он просто обвил меня руками и поцеловал в макушку.
— Я знаю, ты скучаешь по всему этому. И я знаю, что ты скучаешь по своему дедушке, — он вздохнул и провел рукой чуть выше моей груди, там, где висел кулон. — И я, так же, знаю, что ты скучаешь по своей бабушке. Но, находясь в Элите, она становится тем местом, к которому ты по-настоящему принадлежишь. Так же сильно, как ты скучаешь по всему этому, — он
— Ты дома. Прямо здесь, — он подразумевал именно то, о чем и говорил. Но я все никак не могла понять, почему я ему поверила. Зная его всего две недели, я не могла избавиться от ощущения, что знакома с ним всю свою жизнь.
— Голодна? — Никсон отпустил меня и подошел к корзине.
— Изморена голодом, — я подошла к нему, чтобы предложить помощь, но он лишь отрицательно покачал головой.
— Нет, садись прямо здесь, — он нажал на кнопку на ключах, которые держал в руках, и открыл багажник машины, а затем подхватил меня на руки, усаживая на край Рендж Ровера. — Так-то лучше. Оставайся на месте, пока я все готовлю.
Он постелил на траву, по меньшей мере, четыре одеяла, и это навело меня на мысль, что вчера вечером, вероятно, шел дождь, после чего он начал раскладывать посуду, в которой находились лазанья и спагетти.
После того, как вся еда была расставлена по своим местам, он зажег свечу в высоком цилиндре, и протянул мне руку.
— Ваш ужин ждет.
Я спрыгнула со своего насиженного места, и взяла его за руку.
— Спасибо.
Мы сидели на одеяле в полной тишине, пока он наливал мне что-то, похожее на игристое вино, и накладывал еду в мою тарелку.
Он, очевидно, ожидал, что я много ем, и мне это понравилось. Или, может быть, это потому, что он итальянец, о чем говорит его фамилия. Наверное, в его семье, как и в моей, тоже считают за смертный грех, если человек мало ест.
Чувствуешь недомогание? Ешь.
Чувствуешь усталость? Ешь.
Чувствуешь себя счастливым? Ешь.
Вся еда выглядела восхитительно. Сначала я попробовала лазанью и, не удержавшись, совершенно случайно застонала вслух.
— Черт, — Никсон выронил вилку и запачкал лазаньей одеяло. — Извини, это просто… — он отвернулся от меня и сделал глоток вина. — Вилка скользкая.
— Точно, из-за дождя, — я закатила глаза и положила порцию спагетти в рот. На этот раз я целенаправленно издала стон. Аромат от этого блюда исходил совершенный.
Никсон протяжно закашлялся.
— Ты в порядке? — я наклонилась и похлопала его по спине.
Он кивнул, схватил мой бокал с вином и отпил половину.
— Да, — его голос был хриплым. — Я просто… подавился.
— Именно так, — я одарила его своим самым недоверчивым взглядом.
Мне кажется, или он действительно покраснел?
Невероятно.
— Кто приготовил еду? — я мысленно похвалила себя за удачную смену
— Я.
Смеясь, я толкнула его свободной рукой, пока откусывала очередной кусочек и прожевывала его. Теперь я решила воздержаться от стонов. Мне не хотелось, чтобы он вновь подавился и умер.
— Ты не веришь мне? — его глаза немного расширились, затем сузились. — Думаешь, я стал бы лгать о чем-то столь важном, как еда?
Я развела руки в сторону в притворной капитуляции.
— Извини, Никсон. Да, я верю тебе, и если ты когда-нибудь устанешь содержать свою маленькую банду, то ты можешь стать всемирно известным шеф-поваром.
— Маленькая банда, — повторил он. — Ты говоришь, как моя мама.
— Что именно?
— Она называла меня и остальных ребят маленькой бандой, — он нанизал немного еды на вилку. — Но сейчас она уже этого не делает.
Очевидно, Никсон чувствовал себя некомфортно. В нем еще что-то изменилось?
— Она научила тебя готовить?
— О да, и мой отец ненавидел это, — его взгляд стал мягче, когда он наклонился и облизнул губы. — Я провел все свои ранние годы на кухне, держась за мамину юбку и тестируя всю еду, приготовленную ею. Она много готовила.
В моей голове, сквозь нечеткую память, пробивались мысли о маленьком мальчике, кричащем на меня на кухне, потому что я кинула в его волосы тесто. Я засмеялась. Я совсем забыла об этом!
— Что? — поинтересовался Никсон.
— Ничего, — я покачала головой. — Просто я мало что помню из тех времен, когда была маленькой. Дедушка сказал, что воспоминания, связанные со смертью родителей, могут травмировать меня, поэтому все, что я помню — это борьбу едой на кухне с маленьким мальчиком.
Он усмехнулся:
— Что случилось?
— Я думаю, он был зол из-за того, что тот, кто готовил печенье, в первую очередь дал мне попробовать оставшееся от него тесто. В любом случае, я помню только то, что он бросил в меня тесто, пытаясь отомстить, а я бросила в него в отместку. Мы боролись, и, если мне не изменяет память, он упал и ударился головой о столешницу. Я уверена, у него остался шрам.
— Ничего себе, ты была ужасным ребенком, — Никсон кивнул головой. — Я впечатлен.
Я не успела заметить, как он придвинулся ко мне ближе.
Я медленно потянулась и схватила его за руку.
— Ты помнишь еще что-нибудь о своих родителях? — спросил он мягко. — Или ты предпочитаешь не говорить об этом?
— Я действительно не знаю, что чувствую по этому поводу, — я пожала плечами, и резкий порыв ветра заставил меня прижаться ближе к Никсону. — Воспоминания настолько сумбурные…
— Как фильм, который ты не можешь вспомнить? — спросил он.
— Что-то вроде этого. Я вижу отрывки…
— Расскажи мне об одном из них, — он поцеловал меня в щеку. — Если не возражаешь.