Элита
Шрифт:
– Драк, так вышло, что здесь рыбалка отменная. Так что… – я повернулся на звук, и чуть не поперхнулся. – Язь-карась! Выдыхай, бобёр, тебя раздуло!
– Что-то не так? – настороженно прозвучало в моей голове. Я не стал отвечать. Молча встал, и подошёл к чёрному дракончику, который сейчас не уступал размерами матёрому волкодаву. Размах одного крыла метра два с лишним будет. Позади длинный хвост, оканчивающийся этакой треугольной пластиной. Хвостовик, понимаешь…
– Слушай, мне сказали, что ты больше не будешь расти. – наконец заговорил я, обходя по кругу
– Друг, я не проверял. Хотя, слушать твои мысли стало немного проще. Раньше мне нужно было видеть тебя, а сейчас достаточно знать, что ты поблизости.
– Ну, свой боевой мега-плевок ты не спеши проверять, может пригодиться. Видишь ли, я тоже собрался полежать пару дней в палатке. Ты готов присмотреть за другом?
– Я прослежу, чтобы тебя не сожрали мутанты, Аудрэй. – прозвучало в моей голове. В интонациях питомца я услышал огромное желание, чтобы кто-нибудь попытался нарушить мой покой. Каким бы разумным не был Дракот, он в первую очередь был хищником, и жаждал добычи.
– Я сегодня принёс с охоты часть туши хлыста, можешь набить свою ненасытную утробу. – улыбнулся я. – А мне пора отдохнуть, и заодно обновить свою мутацию. Так что заступай на дежурство, компаньон.
Закрывшись наглухо в палатке, я сбросил бронекомбез, провёл все необходимые приготовления, и, действуя по инструкции искина, зарядил в наруч аж двадцать пять жёлтых капсул. Готово. Лёг поудобнее, затем прижал правую ладонь к левому плечу, и отдал приказ:
– Инъекция.
Резкая боль, и стремительно распространяющееся от плеча онемение. Несколько секунд, и мутаген, добравшись до мозга, погрузил моё сознание во мрак.
– Кэп! Кэп, что-то случилось! Дракот скоро прорежет дыру в палатке своими когтями. Кэп, я знаю, ты очнулся! Успокой своего питомца!
– Я когда-нибудь очнусь без твоих криков, Ева? Чтобы сам, спокойно, без вот этой всей суеты. – я открыл глаза, и осмотрелся.
– Кэп, там явно что-то серьёзное. Я слышала грохот тормозных патронов, похоже где-то поблизости приземлилась капсула с заключённым. И твой питомец начал шуметь через несколько часов…
– Друг, выходи скорее! – зазвучал в голове второй голос. Это Дракот понял, что я пришёл в сознание, и тут же вывалил на меня массу информации: – В озеро приземлилась большая железная банка!
– Да и хрен бы с ней. – пробормотал я, обтираясь смоченным куском ткани. – Чего шум такой поднял?
– Из банки вылезла самка твоего вида, Аудрэй! И она не может добраться до берега.
– И ты решил, что я должен спасти её? – я принялся неспешно облачаться в бронекомбез. – А чего она до берега не может добраться? Взял бы, да помог ей.
– Друг, она пугливая. Я пытался с ней разговаривать, но это невозможно. Самка тут же запирается в своей банке и ругается. А сама она не может добраться до суши, потому что её караулят зелёные звери.
– Плывуны что-ли? – нахмурился я. – Ну, тогда да, мало кто рискнул бы добраться вплавь до берега. Слушай, ну это всё равно не объясняет твоего желания спасти заключённую. Или ты о моём душевном равновесии беспокоишься? Я, конечно, знаю, что долгое воздержание негативно влияет на организм здорового мужчины, но…
– Друг! – раздалось в моей голове. – Самка ругается и разговаривает на том языке, на котором ты разговаривал с приёмным ребёнком Эмао.
– В рот йодом, да по самые гланды! – я ускорился раза в четыре. – Ты мог сразу сказать об этом, ящерица крылатая? Ева, сколько часов прошло после приземления?
– Кэп, до самоликвидации капсулы ещё много времени. А вот до наступления ночи осталось совсем немного. Чуть больше двух часов.
– Драк, останься в лагере. – приказал я питомцу, выбираясь из палатки. Так, до озера добираться минут сорок, и ещё час двадцать минут на спасательную операцию. Что ж, придётся поднапрячься.
– Я понял, друг. – в голосе питомца послышалась усмешка. – Это самка твоего вида, мне не интересна. Развлекайся.
– Шутник, мля! – зло бросил я, и с игломётом в руках двинулся вперёд, к озеру.
Капсулу заметил издали. Она возвышалась над водой, словно небольшая цистерна, а выпуклая стеклянная крышка тускло поблёскивала, отражая рассеяный свет местного светила. Или светил, с этим извечным маревом на небе ничего нельзя утверждать. Все муты уже попрятались, укрываясь от скорого прихода чёрного солнца. Все, кроме одного – хлыста. Жёлтый мутант, словно обезумевший, раз за разом хлестал по капсуле своим хвостом, каждый раз издавая пронзительный, полный боли крик. Костяное лезвие уже разбилось, конец хвоста кровоточил, но мутант продолжал лупить по поверхности.
– Нашёл дурачок барабан, а играть не умеет. – проворчал я, возвращая игломёт на бедро, и снимая с плеча винтовку. – Гляди, какой настырный.
Сместившись вдоль берега на полсотни метров, я тремя выстрелами таки смог прикончить хлыста. Затем, вновь сменив оружие, двинулся к капсуле. Чёрт её знает, эту неизвестную заключённую, вдруг так и не решится вылезти из этой смертельно опасной скорлупы. Добравшись до борта, где мне было по грудь, постучал рукоятью игломёта по металлу, и крикнул на общем языке содружества:
– Есть кто живой?
– Чертовщина какая-то! – раздалось изнутри приглушённо на русском. – Эти твари ещё и разговаривать умеют!
– Я слышу, вы живы! Гражданин заключённая, если не желаете попасть под свет чёрной звезды и превратиться в нежить, рекомендую поторопиться. Да, пока вы будете решать – прислушиваться или нет к моим советам, я постараюсь извлечь из капсулы контейнер с вашим провиантом, оружием и прочими нужными вещами.
– Эй, ты что, ограбить меня решил? – раздалось сверху на общем, а затем, тут же, но гораздо тише: – Чёрт, какой неприятный язык, аж плеваться хочется. Уф! Давай, Галина, у тебя всё получится!