Элизабет Костелло
Шрифт:
Да, голос… Ей вспоминается Куала-Лумпур, когда она, еще совсем молодая — или почти совсем молодая, — провела три ночи подряд в постели с тоже в ту пору совсем молодым Эммануэлем Эгуду.
«Ну-ка, изустный поэт, — дразняще прошептала она тогда, — покажи мне, на что способны твои уста». И он показал: он распластал ее на постели, накрыл ее тело своим, приложил губы к ее ушам, приоткрыл раковины слуха и наполнил ее своим дыханием.
3
Жизнь животных
Сюжет
Ее самолет приземлился. Джон ожидает ее на терминале, у выхода с номером ее рейса. С тех пор как он видел мать, прошло два года, и ему с трудом удается скрыть свое потрясение — так она постарела. Волосы, в которых последний раз только проглядывала седина, побелели совсем, плечи поникли, кожа обвисла. Бурное проявление чувств у них не в обычае. Мимолетное объятие, несколько негромко произнесенных слов — и вот уже они вместе с другими пассажирами молча проходят в багажный зал, забирают ее чемодан и садятся в машину. Ехать им предстоит полтора часа.
— Долгий у тебя был перелет, — говорит он. — Устала, наверное.
— Глаза закрываются, — отвечает она и действительно какое-то время дремлет, привалившись головой к стеклу.
В шесть, когда уже начинает смеркаться, они подъезжают к его дому в пригороде Уолтхэма. Его жена Норма и дети встречают их на ступеньках. Демонстрируя радость, что стоит ей немалых усилий, Норма широко раскрывает объятия и восклицает: «Элизабет, наконец-то!» Женщины обнимаются. Дети, как и полагается хорошо воспитанным детям, следуют примеру матери, хотя и не столь демонстративно.
Во время своего трехдневного визита в Эпплтон-колледж, куда ее пригласили как знаменитую писательницу, Элизабет Костелло будет жить у них. Джону эти три дня особой радости не сулят: Норма и его мать плохо ладят друг с другом. Было бы гораздо спокойнее, если бы она остановилась в гостинице, но у него не хватило духу предложить это ей.
Неприятности начинаются почти тотчас же. Норма приготовила легкий ужин. Элизабет сразу замечает, что на столе всего три прибора.
— Разве дети будут есть не с нами? — спрашивает она.
— Нет, — отвечает Норма, — они ужинают у себя в детской.
— Почему?
Могла бы и не спрашивать, ответ ей известен заранее: дети будут есть отдельно, потому что Элизабет не терпит, когда подают на стол мясное, а Норма не желает менять детское меню из-за того, что она называет «излишней чувствительностью его мамочки».
— Почему? — упрямо спрашивает Элизабет второй раз.
Норма бросает на него яростный взгляд.
— У детей сегодня цыплята на ужин, мама, — со вздохом произносит он. — Это единственная причина. Другой нет.
— А-а. Понятно.
Мать пригласили в Эпплтон-колледж, где ее сын занимает должность старшего преподавателя физики и астрономии, чтобы она прочла открытую лекцию и встретилась со студентами-филологами.
Поскольку Костелло — это девичья фамилия Элизабет, он не видел никаких причин объявлять во всеуслышание о том, кем она ему приходится, и в то время, когда ей посылали приглашение, никто не знал, что знаменитую писательницу Элизабет Костелло и одного из преподавателей колледжа связывают родственные узы. Если бы это от него зависело, то Джон предпочел бы, чтобы подобное положение дел сохранилось.
Основываясь на известности Элизабет Костелло как романиста, этой седовласой, рыхлой даме было предложено самой определить тему своего выступления. Она же предпочла прочесть лекцию не о себе и своем творчестве, чего, вероятно, ждали от нее спонсоры, а снова оседлать своего конька и посвятить лекцию животным.
Джон Бернард не афиширует родственных связей с Элизабет Костелло, потому что предпочитает пробивать себе дорогу в этом мире самостоятельно. Он не стыдится матери, нет, нисколько. Скорее наоборот, он гордится ею. Несмотря на то, что манера, в которой в ее книгах описаны он, его сестра и его покойный отец, причиняет ему боль.
Он далеко не убежден, что ему доставят удовольствие ее очередные рассуждения о животном мире, тем более, что он заранее знает, какую уничтожающую критику по этому поводу ему придется выслушать после лекции от собственной жены в супружеской постели.
Он встретился с Нормой и женился на ней, когда оба они были на последнем курсе в колледже Джона Хопкинса. У нее степень доктора наук по специальности «философия сознания». Его пригласили на работу в Эпплтон, а для нее в колледже места преподавателя не нашлось. Это ее жестоко обидело и служит теперь постоянным источником раздоров между супругами.
Норма и его мать с самого начала не нравились друг другу. Правда, мать скорее всего не одобрила бы любой сделанный им выбор. Что касается Нормы, то она всегда, не стесняясь в выражениях, давала понять, что слава Элизабет как писательницы сильно преувеличена, а ее рассуждения о животных, их сообразительности, а также об этической стороне взаимоотношений между животными и человеком сентиментальны и скучны. В настоящее время Норма пишет для журнала статью об опытах по обучению приматов, и его нисколько не удивит, если в сносках его мать будет упомянута весьма нелестно.
У него самого нет определенного мнения по поводу отношений между человеком и животными. В детстве какое-то время у него был хомячок — этим его знания о животном мире и ограничиваются. Его старший сын мечтает о щенке, но они с Нормой противятся: щенка еще можно пережить, но взрослый пес с его сексуальными нуждами их пугает.
Разумеется, каждый человек вправе иметь собственные убеждения. Если матери хочется посвятить остаток своей жизни борьбе против жестокого обращения с животными — это ее дело. Слава богу, через три дня она покатит дальше, в какой-нибудь другой колледж, и он сможет снова вернуться к нормальной жизни.