Елка и терн. Тетралогия

Гончарова Галина Дмитриевна

Прилипла, как банный лист и не отлипала. И плевать мне было на все церемонии. Пусть хоть одна живая душа будет рядом.

А не проще ли было завести для этих целей собаку? Ей-же-ей, дешевле обошлось бы!

– Да ты мне тоже недорого обходишься! – А конфеты? – Я думаю, на конфетах Элварион не разорится. – А я подумаю об этом, когда потребую премию за спасение твоей шкуры. Дайр уже не кричал. Реллон терпеть не мог вампиршу, но помочь Дайру он смог. Как только Дайр оказался достаточно близко к его решетке, элвар метнулся вперед. Дальше все было просто и быстро. Реллон притянул волшебника к решетке – и сильно сдавил ему сонную артерию. В результате, Дайр лежал на полу в глубоком обмороке, и это меня вполне устраивало. Помочь я ему все равно не могла, а слушать его истерики – удовольствие ниже среднего. Теперь он очнется только после активного воздействия. Водой, там или по морде… Я пристально смотрела на элвара. Глаза в глаза, рука к руке. Так нам было проще всего разговаривать. – У меня есть один план. Смотри, здесь не работает никакая магия, кроме той, что направлена внутрь меня. – Согласен. Я попробовал слегка ускорить регенерацию – и у меня все получилось. И переговариваться мы с тобой можем, как и раньше. – Это плюс. Вот регенерацию я и собираюсь немного ускорить. Облекать свой замысел в слова мне не понадобилось. Тёрн понял все с полумысли. – Это может быть опасно для тебя. – Еще опаснее нам будет встретиться с этим уродом. Который третий компаньон этих педиков. – Согласен. Ты думаешь, это тот самый… – Уверена. Именно он тогда был на поляне… я думала, мне показалось но – нет!! Меня трясло от ярости! Дай только выбраться – ты мне за все отвеишь! За войну! За погибших людей! За Анну! Мразсссссь!!!! Меня трясло и пришлось вцепиься в прутья, чтобы никто не заметил, как дрожат мои руки. Но что, что могло подвигнуть его на осуществление такого дикого плана?! Сделать из короля зомби, развязать войну? Зачем!? Я и сама далеко не ангел, но чтобы так… – мне показалось, он нас всех ненавидит. – И что могло вызвать такую ненависть, чтобы ты ее почувствовал через зеркало? – Не знаю. – Может, это моя? Я его ведь тоже ненавидела. Или ребят? – Ты не сможешь. У тебя не убивали близких людей. – Тогда получается голимая глупость! У меня не убивали, а у него – убили? – Возможно. – И ненавидит он за это тебя? Признавайся, кого ты успел прибить за свои сто лет?! – Да я вроде не старался… –

А все-таки… попробуй припомнить, пожалуйста! Тёрн долго морщил лоб, а затем покачал головой. – Знаешь, я действительно убил пару человек – но именно что человек! Не элваров! У меня на совести нет ни одной элварской жизни. – А почему этот тип тогда на тебя так взбеленился? – Гадать можно бесконечно. Вот поймаем его – и будем долго спрашивать. – Мы – его!? Сейчас скорее он – нас. Меня пробрала дрожь от одной мысли. Я не слишком хорошо переношу боль. Если разовая – да. Это не страшно. А пытки? Выдержу ли я? Несколько дней на пыточном столе а то и больше? Лучше сразу головой об стенку! – Даже не думай! – Да, ладно, я ж так, в рамках пьесы. – Какой еще пьесы!? – Такой. Трагедии Шекспира. "Омлет" называется. – Ну-ну. Конечно, мысли о самоубийстве мне в голову не приходили. Вот еще не хватало! Эта чушь для тех, кому заняться нечем. А у меня еще пять человек на шее. Хорошо, два человека и три элвара, но их же как-то вытаскивать надо! Сама начала заварушку – сама и разгребать буду. И кто мне мешал в свое время попросить директора! И ни в какую экспедицию Тёрна не пустили бы. Сидел бы в Универе, как миленький. – Ну-ну… – Не нукай, не запряг! – Так не напрашивайся! – Но ты сам понимаешь, если бы ты остался в Универе, мне было бы гораздо спокойнее. – А мне? – Это полбеды. Кто знает, нашли бы мы этих мерзавцев – или нет, если бы тебя не было с нами… – То есть!? – Что – то есть!? Ты же и сам понимаешь! – Понимаю. Это чертовски неосторожно с их стороны – ловить нашу группу. – Еще бы! Мало кто встревожится из-за меня или Азэлли, но ты – другое дело! Я буду не я, если через сутки эти горы не прочешут частым гребнем! – За сутки от нас и следа не останется. – А кое от кого – уже. Бедный Дайр. Бедный Эстанор. – Не Азэлли? – Губит людей не пиво, губит людей самонадеянность! Она была сильнее меня – и слишком полагалась на свою силу. Я не могу простить ей, что она своими эмоциями подвела команду. – Ёлка, ты все-таки женщина до мозга костей. Как из тебя не лепи боевого мага не лепи, все равно косы наружу торчать будут! – Обнаглел, да!? – Не обижайся. Ты знаешь, что я прав. Была охота. Ну да, я женщина – и что!? Даешь феминизм! – Но-но! Никакого феминизма в этом мире, пока я жив не будет и в помине! И любую феминистку, которую занесет в Элварион, мы так быстро выдадим замуж, что она и чихнуть не успеет! – Тогда тебе лучше держать эти намерения при себе, а то к вам феминистки со всего мира сбегутся… – И на меня будут сыпаться обвинения в сексапильных домогательствах? Так, за безобидным трепом прошел весь день. Мы молчали, молчали элвары, молчал Лютик, находящийся в глубоком трансе, молчал Дайр, которого никто не собирался приводить в чувство. Винер и Реллон отлично понимали, что план побега не стоит обсуждать вслух – и полностью доверили его мне и Тёрну. Все-таки какое-то доверие я завоевала. А что до Его Величества – в этом мире не было элвара, который не был готов за своего короля в огонь и в воду. В самом начале Лютик хотел, было заговорить со мной, но я коснулась пальцами мочки левого уха в старом как мир жесте – " нас могут слушать" – и приятель замолчал. А потом и вовсе погрузил себя в восстанавливающий транс, справедливо полагая, что ни казнь, ни наше бегство из тюрьмы, ни ужин он не проспит. Он и не проспал. Ужин был откровенно убогим. Буханка хлеба и литр воды в металлической кружке. М-да, хорошо, что мы здесь не задержимся. Иначе я точно наживу себе расстройство желудка. В воде не было никаких примесей, а если и были – черт с ними! Не пройдет и часа, как ни одного постороннего компонента не останется в моем теле. Я выпила половину своей порции – и начала раздеваться. Вслух я ничего не говорила, чтобы нас не услышали раньше времени. По той же причине пришлось завязать рот рубашкой, чтобы не закричать ненароком. – Сейчас ты будешь держать меня за руки, а Винер – за ноги. Предупреди его и Реллона, чтобы они не паниковали и не пытались позвать на помощь, хорошо? – Запросто. А Лютик? – А что – Лютик? Я повернулась к другу и сделала два жеста из нашего "бесшумного словаря юных шкодников". Первый – "спокойствие" – я повторила его трижды, чтобы друг понял, что волноваться не стоит, а второй – "Сматываемся". И посмотрела на Тёрна. – Он понял? – Да. Ты хочешь сделать что-то для побега и просишь не шуметь. Я могу попросить Винера приглядеть за ним. – Пусть так. Я стянула все, вплоть до нижнего белья, передала одежду элвару и улеглась прямо на пол. – Рискуешь простудиться. – Рискую я умереть. А простуду здесь лечат. – Ёлка, не дури! Ты что – не помнишь, как в прошлый раз колдовала, заболев простудой? Помню. В тот раз повеселились все студенты Универа. Я простудилась. Расчихалась на занятиях по травоведению и случайно уронила носовой платок в котел с зельем от морщин. Результат оказался печальным. Зелье внезапно собралось в плотный шар, вылетело из котла и впечаталось в потолок. И потолок пошел морщинами и трещинами. Мы все успели выпрыгнуть кто в окно, кто в дверь, до того, как все обвалилось нам на головы, но лабораторию спасти не удалось. В итоге у нас получилось помещение, сморщенное, как гармошка аккордеона, мало того – его стены еще и сочились чем-то, очень напоминающим сопли. А когда выяснилось, что расколдовать его не удастся, Директор распорядился перенести туда часть музея "Юных раздолбаев". Это, конечно, самоназвание. Официальное занимает три строчки, а если говорить об экспонатах – там собраны печальные опыты юных волшебников. Из тех, которые лучше не повторять в здравом уме и твердой памяти. Комната сама стала экспонатом, а мне, за все мои старания, влепили двадцать нарядов в библиотеке, Тёрн протянул мне плащ, но я покачала головой. – Это слишком дорогая вещь. Ее придется потом выбросить, наверняка! – Не морочь мне голову. Элварион еще и не такое потянет! Я подумала, потом подстелила плащ на пол, сняла все, включая нижнее белье, передала одежду Тёрну, чтобы случайно ее не испортить – и растянулась на плаще. Он был длинный и теплый, подбитый мехом – и я поместилась на нем вся, даже когда вытянулась в полный рост и вытянула руки через решетку. Тёрн сомкнул пальцы на моих запястьях, Винер вцепился мне в лодыжки – и я поняла – не вырвусь. Они не позволят мне биться и причинять себе вред. Лучше всяких веревок, потому что элвары не пережмут мне кровеносные сосуды и не придется отрезать себе пальцы или конечности. Да, здесь и такое случалось. А вообще, медицина в этом мире гораздо лучше, чем в нашем. Например, даже если я отрежу себе пальцы, мне потом просто вырастят новые. Новые руки, ноги, внутренние органы. Единственное, что не могут регенерировать – это головной мозг. То есть могут, но вся информация, которая хранилась в поврежденной части, стирается намертво – и все приходится учить заново. Люди так и идиотами становились. Что-то не может исправить даже магия. Не всесильны даже боги, но если они есть – я готова молиться с утра до ночи. Только бы мне удалось спасти тех, за кого я отвечаю. Они все – люди и элвары, Лютик, Винер, Дайр, Реллон и конечно же, Тёрн – они все МОИ. Это не значит, что я буду считать их своей собственностью, что я безумно влюблюсь в кого-то из них и даже что мы по-прежнему будем друзьями через пятьсот лет. Но это значит, что даже из могилы я приду на помощь к каждому из них. Что бы там не стояло передо мной, и что бы мне не угрожало. Я еще раз глубоко вздохнула. – Что бы ни было – не зовите на помощь и не пытайтесь как-то воздействовать на меня. Просто не давайте мне себя искалечить. Ясно? – Как скажешь. – Еще вы должны хотя бы немного напоить меня. Точнее поить через каждые шесть минут. Хотя бы несколько глотков. – Зачем? – Чтобы я не умерла от обезвоживания. Слишком легко меня не угробить, каждый маг может прожить без воды до десяти дней, но мне надо тратить энергию не на выживание, а на ускорение. – Хорошо. – Вы должны дождаться, когда мое тело начнет дергаться – и постараться напоить меня. Пока я неподвижна, это будет бесполезно. Только когда я проявляю двигательную активность. Ребята передали Тёрну всю воду, оставшуюся от ужина, и теперь у нас было что-то около четырех литров. И один литр принадлежал Дайру, который пока еще был в обмороке. – Ты уверена в том, что делаешь? – Да. – Тогда – удачи. – Удачи всем нам. Я медленно выдыхала воздух и так же медленно погружалась в полный транс. Сперва расплылся потолок камеры, потом исчезли ощущения от жесткого и прохладного, даже через толстый плащ, пола, последним провалилось в темноту ощущение рук элваров на моем теле – и я оказалась внутри самой себя. Сердце билось ровно и уверено. Бум. Бум. Бум. Слишком медленно. На самом деле время для нас идет гораздо быстрее, намного быстрее. Я должна была прожить десять суток за час. Можно бы и скорее, но лучше не надо. Я пока еще очень неопытный маг. А магия времени очень сложная, особенно для меня. Мы начинаем проходить ее только на четырнадцатом курсе, а я – я только шестой. Все мои знания только теоретические. И все же – если нет другого выхода… Магистр Истрон не зря учил меня. Мы не зря до хрипоты спорили над старыми хрониками. Программа была установлена, параметры выхода заданы… Боже мой, как заклинание похоже, невероятно похоже на компьютерную программу! Ёлка, ты просто боишься сделать последний шаг – и отлыниваешь. Я никогда и ничего не боюсь! Я мысленно собралась – и шагнула в неизвестность. И выпала – в жаркую пустыню, под палящее солнце. Это была просто картина, созданная моим мозгом. Картина – не более того. На самом деле я продолжала лежать на полу в камере и элвары так же держали меня за руки и за ноги, но здесь и сейчас – я этого не чувствовала. Это была пустыня, и пески, и жаркое солнце, льющееся с небес огромными волнами жара и света. Именно так и обстояло дело с моим телом. Хочешь ускориться? Пожалуйста. Но у тебя повысится температура, участится сердцебиение и активизируется деятельность головного мозга. Я поднялась и медленно пошла вперед. Надо было идти медленно, как можно медленнее. Идти вперед – час за часом, день за днем… Десять дней. Пусть снаружи, в моей клетке пройдет всего лишь час, но мое тело проживет десять дней. А все, что я буду делать здесь, будет отражаться – там. Я не могу просто лечь и лежать, меня убьет солнце пустыни. Мало того, когда я приду в себя, я долго не смогу шевельнуть ни ногой, ни рукой. У меня все онемеет. Попробуйте сами пролежать неподвижно десять суток – так быстро поймете, что я имею в виду. Я обязана двигаться. Но это не должно быть слишком быстро. Иначе элвары меня просто не удержат. Десять суток за час – это двести сорок часов, сутки за шесть минут, грубо говоря, на каждую одну стандартную секунду приходятся двадцать четыре моих. Я двигаюсь с двадцатичетырехкратным ускорением. А это много. Очень много. И ускорение дает силу. А чем это грозит…. Если элвары не удержат меня, я просто начну биться о стены своей клетки. Можно просто подойти и прислониться к двери. А можно врезаться в нее на бегу. А еще можно разогнаться в автомобиле и врезаться в нее. И я получу такие же последствия, как от автокатастрофы. Я ж не Терминатор! Я хрупкая и милая ведьмочка! Поэтому я делала медленный шаг – один раз в минуту. Один, два, три, четыре,….. пятьдесят девять, шестьдесят – шаг – один, два, три, четыре,….. пятьдесят девять, шестьдесят – шаг – один, два, три, четыре,….. пятьдесят девять, шестьдесят – шаг….. Я шла и шла вперед, монотонно и размеренно. Потом прилегла поспать, и опять стала двигаться. Ходьба – отдых, ходьба – отдых – и так час за часом, день за днем. Раз в день на пустыню проливался дождь, под который я становилась с открытым ртом и, сохраняя полную неподвижность, впитывала животворную влагу. И мне этого хватало. А потом все повторялось заново. Один, два, три, четыре,….. пятьдесят девять, шестьдесят – шаг – один, два, три, четыре,….. пятьдесят девять, шестьдесят – шаг – один, два, три, четыре,….. пятьдесят девять, шестьдесят – шаг….. Я знала, что на исходе десятого дня опять вернусь в свое тело. И оно будет чистым от всяких примесей и зелий алхимика. Почему-то его имя совершенно вылетело у меня из головы. А пока я старалась побольше спать. Когда я приду в себя я еще долго не смогу отдохнуть. Один, два, три, четыре,….. пятьдесят девять, шестьдесят – шаг – один, два, три, четыре,….. пятьдесят девять, шестьдесят – шаг – один, два, три, четыре,….. пятьдесят девять, шестьдесят – шаг….. Спать. Один, два, три, четыре,….. пятьдесят девять, шестьдесят – шаг – один, два, три, четыре,….. пятьдесят девять, шестьдесят – шаг – один, два, три, четыре,….. пятьдесят девять, шестьдесят – шаг….. Спать. И когда пришло мое время вернуться назад, я спала. И даже не почувствовала перехода. Просто в какой-то момент открыла глаза – и оказалась в своем теле на полу камеры. Тёрн по-прежнему сжимал мои руки, Винер крепко прижимал к полу ноги. От меня чертовски неприятно пахло. Все отходы жизнедеятельности вылились из меня в первые ускоренные сутки, потом я ничего не ела, а вода усваивалась почти полностью, не доходя до мочевого пузыря. Но и этого хватило выше крыши. Плащ был безвозвратно испорчен, а мне не мешало бы искупаться. Блин, ну почему памперсов никогда не оказывается под рукой, если они действительно нужны!?

– Ёлка, ты в порядке!? – голос Тёрна был нарочито бесстрастным. Сильная рука ловко сдернула с меня мокрый кляп.

– Да, – мрачно ответила я. Язык распух так, словно его неделю солили. – Можете отпустить меня.

Элвары повиновались. Я попыталась шевельнуть руками и аж застонала. Движение – движением, а руки и ноги у меня все равно затекли. Тёрн ловко подтянул меня к решетке между нашими клетками и принялся растирать мне руки и ноги.

– Потерпи немного, малышка, сейчас будет легче. Я бы слегка ускорила кровообращение, чтобы снять судорогу, но сейчас мне даже думать не хотелось об ускорении. И вовсе я не малышка! – Правда?

Но ты же почти на две головы ниже и на сто лет младше меня? Ехидством в голосе элвара можно было стены покрывать вместо штукатурки! – Зато я по уму старше! – Незаметно! – Почему ты сердишься? – Потому что ты постоянно подвергаешь свою жизнь и разум опасности, а я ничего не могу сделать, чтобы помочь тебе. – Не понимаю. – Ёлка, ты в курсе, что у элваров принято бережно относиться к женщинам? – В курсе. Все феминистки планеты Земля у вас в Элварионе просто рехнулись бы. Что есть, то есть. Элвары настолько привыкли бережно и уважительно относиться к женщинам, что доходило до смешного. Например, никто не матерился в присутствии женщин, им автоматически доставались лучшие места и даже существовали специальные почтовые кареты с надписями "М" и "Ж", над чем смеялся весь континент. "Ж", разумеется, были более комфортабельными и ехали помедленнее. И это при том, что любая элваресса могла свернуть меня в узел и завязать бантиком. Как и железный прут, толщиной в палец.

– А раз так – как я себя должен чувствовать, когда малышка вроде тебя рискует жизнью, чтобы спасти здоровенного парня вроде меня?!

– А понятно, комплекс супермена разыгрался! – Я тебе еще это припомню! – Ой, какие мы грозные… – Отшлепал бы я тебя, да руки пачкать не хочется! – Значит, мне повезло. Вряд ли я сейчас буду серьезным противником. На секунду руки элвара замерли на моем теле. – То есть ты едва себя не угробила – и все зря!? Я сначала не поняла, что он имеет в виду. А потом захохотала на все камеры. – Да я сейчас могу эти клетки на металлолом перевести! А несерьезный противник я потому, что магией на тебя не подействуешь, а физически я пока не в форме. – А твоя магия восстановилась? Я прикрыла глаза и пробежалась по тому незримому энергетическому контуру, который в моем мире назывался аурой. – Более чем. Действительно, были видны признаки отравления колеханом, но именно, что признаки, а не само отравление. Я могла использовать всю свою силу – и я так и сделаю! Даром клянусь – когда я выйду отсюда, впереди камни будут разбегаться, а позади все будет горько рыдать на своих похоронах! – Какая ты сегодня грозная! А отключить подслушивающие устройства можешь? – Могу. Но лучше немного подождать. Я не хочу поднять тревогу. – А что ты хочешь сделать? – Сейчас я проверю камеру. По идее, здесь не должно быть ничего, препятствующего магии. Клетки ре-виллет сами по себе созданы как поглотители ее, так что на волшебство сигнализацию не установят. – Не понял. Но ты же хочешь колдовать? – Так какого лешего ты не влезешь ко мне в мозг и не прочтешь все, что хочешь знать!? Почему я должна отвечать телепату на идиотские вопросы!? – Я в кои-то веки решил проявить такт и быть вежливым – и вот моя награда!? – Можешь особо не напрягаться. Переживу. – Ладно, хватит огрызаться. Просто расскажи. Мне неохота сейчас лезть к тебе в голову. – Не иначе кто-то из драконов издох. – съязвила я. – Ладно. Фишка в том, что клетки ре-виллет изначально были созданы и для заключения магов. Любое заклятие, направленное в них, они отражали обратно. – Но нас напоили этой гадостью? – Потому что магов в них оказалось не удержать. – То есть? – Все просто. Смотри – клетки поглощают направленную на них агрессивную магию, так? – И? – Не ставлю это себе в заслугу. Это открыли через пару лет после первого применения клеток. Смотри, если я начинаю делать что-то, что провоцирует клетки, что делают они? – Причиняют тебе боль. – Именно! Но они ж не треснут меня палкой по голове! Это только магический удар! – Только!? – И в этом весь кайф! Устанавливаешь зеркало с усилением – и – вуаля! – Клетки считают это агрессией? – И отражают все на меня! То есть набрасываются с еще большей силой. – И все опять отражается на них? – Так точно! Наша проблема в другом. Нам придется держать связь, чтобы я могла прикрыть всех нас. Эти идиоты связали клетки между собой, поэтому удар придется не только на меня. Провоцировать буду я – а по шее получим вместе. – Печально. – Поэтому мы будем держаться за руки, а я буду держать щит. А то кое-кто может и копыта отбросить от боли. – Например? – Дайр. – Это верно. Он сейчас не будет сопротивляться. Он ее любил. – Это… больно. – Очень. Мы ненадолго прекратили разговор. Две головы на полу смотрели на нас пустыми глазами. У Эстанора был виден разрубленный позвоночник, неприятно белый в красном мясе, длинные волосы Азэлли перепачкались кровью. Я плохой командир. Мне не удалось привести всех живыми.

– Неправда. Более того, ты сделала гораздо больше, чем думаешь.

– Когда? – А ты еще не догадалась? Кого они ловили? И кого хотели поймать? – То есть? – Ну, подумай сама, как можно описать нашу пару? – Элвар и ведьма. И что? – И таких пар было две. Из-за дурацкой элварской моды ты вырастила себе уши и клыки. А я из-за не менее дурацкого спора снял корону, с которой никогда не расстаюсь. Представь, как можно было описать нас кому-то вроде каменных элементалей? Элвар в короне и ведьма с острыми ушами и клыками! У Азэлли ушки ведь тоже слегка заостренные? Последствия смешанной крови? – Ну да. Ее прапрабабка была эльфийкой. И тут до меня дошло? – Они приняли их за нас? – Именно! И если бы не твоя глупость, здесь могли бы валяться наши головы. М-да. Я конечно, девочка добрая нежная и чувствительная…

– Не всяким танком переедешь…

Не отвлекай меня вредный голос в мозгу! …но все-таки, ужасно это или нет… если выбирать между мной и Тёрном – и Азэлли с его телохранителем – лучше пусть они, чем мы!

– Великолепный подход разумного человека. Кстати, если тебя это утешит… У Эстанора остался сын.

– Это меня действительно утешает. – А меня удивляет. Ну как можно одновременно верить в великий круговорот энергии – и в то, что если ты не оставишь после себя потомство – твоя душа попадет в ад? – Пережитки христианских извращений. – Бывает. И как вы только там живете с таким мировоззрением? – А я и не там. Я – тут. И сейчас тебе предстоит поработать. – Как именно? – Поговори с Винером. Сейчас ему предстоит послужить связкой между мной и Лютиком. Пусть нас будет двое действующих магов. – А Дайр? – Не знаю. Стоит ли выводить его из беспамятства? Он же наверняка будет искать смерти. – Будет. И вот что, Ёлка. – Да? – Лучше ему не знать о том, что Азэлли и Эстанора перепутали с нами. И с этим я была полностью согласна. Гораздо лучше. Неведение будет для него благом. Если только… – А он сам не догадается? – Может. Но догадка не есть истина. Знаешь, я бы лучше привел его в чувство, когда выйдем из клеток. Не раньше. Как это ни мерзко звучит, но лучше уж маг-камикадзе, чем никакого мага. – А я тебе – никакого? – А тобой мне рисковать не слишком хочется. Не равняй себя с Дайром. – Черт бы побрал ваш элварский мужской шовинизм! – Лучше скажи спасибо, что я могу дать тебе умный совет. – Мерси в боку. Совет был отвратителен, но – что делать? Пусть лучше погибнет один, чем все. Меня этому учили – и, как бы это ни было противно, иногда просто не бывает выбора. Ну да, это больно и грязно, но что делать? Я справлюсь и с этим выбором – и со своей совестью. Обязана справиться. Я мягко скользнула сознанием к Лютику. Клетки ре-виллет не противятся магии, которая творится внутри клетки. А поскольку все эти дурацкие клетки были объединены в одну, чтобы успешнее пытать сразу нескольких человек, я спокойно могла действовать магией на любого из моих друзей. Лютик непонимающе дернулся в первую секунду, но Винер ловко подтянул его к себе и зажал рот рукой. А я принялась прочищать его кровь от ядовитого снадобья. Через десять минут Лютик был мокрым, как тонущий корабельный крыс. А еще через пять минут попробовал дотянуться до меня телепатическим посланием.

– И что теперь будем делать?

– Протрезвлю Дайра, проломим клетки – и на свободу с чистой совестью. – А ты уверена, что это разумно? – А ты уверен, что мы выберемся отсюда только на наших силах? Я не знаю, что ждет нас впереди. И не настолько уверена в своих силах. – М-да. Я оставила Лютика, отмахнувшись от его мысленных посланий и точно так же потянулась к Дайру. Из человека, лежащего без сознания, яд оказалось вывести еще проще. Следующим моим шагом стал краткий приказ, с помощью Тёрна продиктованный всем приятелям. – Всем взяться за руки, приготовиться к побегу. Все поняли, что главное – вытащить Его Величество? Остальное – неважно. Своей властью я запрещаю возвращаться за раненными и подбирать мертвых. Тот, кто остается позади, сражается сам и за себя. Если кто-то меня не послушается, обещаю этому умнику либо мучительную казнь, либо постоянное явление в виде привидения типа меня. В зависимости от моей дальнейшей судьбы. Все всё поняли? Даже если кто-то и был против, все благородно промолчали. Я сосредоточилась. Итак, надо сделать что-то, что вызвало бы реакцию клеток. Вот уж чего проще! Я легонько плюнула расплавляющим заклятием в один из прутьев. Прут чуть заметно засветился красным светом – и я едва успела поставить защиту. Зеркальную защиту. Магический вариант "Сам дурак. Дважды". Это у меня лучше всего получается. Зеркальный щит просто будет отражать на противника его заклинание, слегка усиливая его при отдаче. Жаль, что это нельзя было применять с живым противником. Любой маг, если он был хоть чуть-чуть умнее башмака, просекал этот щит на втором ударе, а уж способов его обойти было и вообще немеряно. Но так то живой маг, а не металлическая клетка. И второй удар снова обрушился на мой щит. А ведь держать щит не так уж и просто. Сколько же сил вложили в эти клетки мерзавцы, что у меня пот течет по лбу и дыхание вырывается сквозь стиснутые зубы неровными толчками? Но от меня и не требуется великих свершений. Просто держи – и дай энергии идти своим путем. Удар – откат – удар – откат – удар – откат…. Вокруг меня огромное море. Прилив. Волна накатывает на меня – и откатывает назад. Она все сильнее и сильнее бьется о берег, но суша стоит на месте. Ее не сдвинуть такими мелочами. И меня тоже. Удар – откат – удар – откат… И все кончилось. Быстро и внезапно, как всегда заканчиваются такие вещи. Я открыла глаза. М-да. Какая же я крутая! Круче только звезды всмятку! Те, которые сейчас кружатся у меня в глазах. Прутья клеток осыпались мелким серым порошком прямо на моих глазах. Какая прелесть! Тёрн не стал ждать, пока я приду в себя. Он спокойно вышел из клетки, подобрал испорченный плащ, завернул в него головы Эстанора и Азэлли, как торговка на рынке заворачивает капустные кочаны, взвалил его на плечо и распределил обязанности.

– Реллон, приведи Дайра в чувство и приглядывай за ним. Идете замыкающими. Лютик! Временно идешь впереди, прощупывая магическим ловушки. Винер! Он под твоей опекой. Мы с Ёлкой в середине. – И – предупреждая мои возмущенные возгласы. – Ёлка, я тебя понимаю, но ты пока на ногах не стоишь. Оправишься – будешь воевать.

– Буду, – прохрипела я. – Стоять!!!

Тёрн поднял брови, но остановился, глядя на меня, как на чокнутую. – В чем дело? – Надо провести разведку. Куда ты собрался идти?! Очередному каменному элементалю в руки? Учти, я сейчас ни на что толковое не гожусь! – И как ты предлагаешь провести разведку? – Очень просто. На этот раз я послужу для тебя фокусом. А ты попробуешь нащупать всех слуг через мой разум. Потом мы их отсортируем – и выберем нужный путь. – Ты не выдержишь. – Выдержу. Я сильная.

– Вы долго будете молчать? – не выдержал Лютик.

Тёрн смерил его таким высокомерным взглядом, что я фыркнула.

– Еще минут пять, чтобы Ёлка отдохнула.

– Для чего?

– Ей надо попробовать провести разведку.

– Как!?

– Телепатически.

– Ёлка не телепат.

– Пятого уровня более чем достаточно, – огрызнулась я. – Я же не стану разбирать, кто там о чем думает! Я хочу просто нащупать всех мыслящих существ, которые бегают по коридорам. И не столкнуться с ними, когда будем выбираться.

– А ты уверена, что у тебя получится?

Конечно, я не была уверена. Наоборот, я твердо знала, что мне одной такую задачу не потянуть. Как телепат я не просто хромаю на обе ноги – я, фактически, полная калека, которая может только мыслить, даже, скорее, даун от телепатии. Но вместе с Тёрном…

– Азэлли! Где она!?

Голос Дайра был полон такой тоски, что я сама чуть не взвыла. Сила магии, он только что потерял любимого человека, а сейчас ему предстоит взять себя в руки и действовать, как ни в чем не бывало. Только в этом случае мы сможем выбраться – если будем действовать командой. Бедный мой друг… Даже если он станет… он никогда уже не станет прежним…..

– Возьми себя в руки! Ты не поможешь ни ему, ни нам, проливая слезы над Азэлли! Голос Тёрна хлестнул плетью. И я выпрямилась. Я знала, что надо делать – и что надо сказать. Пусть я возненавижу себя за эти слова. Пусть Дайр меня возненавидит – лучше так, чем никак. Пусть ненавидит – живой и живую! – Ты поможешь мне? Тёрн опустил ресницы. Он уже знал, что я хочу сказать и сделать.