Елка и терн. Тетралогия
Шрифт:
– А это возможно?
Вместо меня ответил Лютик, лихо расправляющийся огненными шариками с фаршем. Вкусно пахло жареным мясом – свежие зомби попались. Ничего, скоро от них останутся только пятна гари на площадке.
– Вполне. Если сил не жалеть. Но у вашего родственничка они все равно заемные, жертвы и магия крови, так? А значит и жалеть он ничего и никого не будет. Придется нам ходить и оглядываться.
– придется – будем, – подвел итоги Тёрн. – Давайте отнесем Реллона домой. А потом мы на рынок, а с ним посидит… да хоть бы и Лерг.
– может, Березке позвонить?
– А чем она здесь поможет?
Я тоже думала, что ничем, но вдруг?– Нет уж, – решил мой супруг. –
– Слюшай, какой кырасывый дэвушка, да? Тэлэфон, золато, доллары?
Меня аж передернуло от омерзения. Захотелось шарахнуть наглеца чем-нибудь трудноизлечимым. Но – оцените мой героизм! Я сдержалась. И обошлась легонькой иллюзией. Слегка махнула перед глазами нахала свободной рукой. Сейчас он видел в этой руке ужасно грозное удостоверение.– Полиция, проверка, регистрация. Приготовьте документы. Вышел указ президента – лицам кавказской национальности больше никаких поблажек не будет. Ну!?
За спиной материализовался Тёрн, и оттуда прямо-таки потянуло страхом.
Мужчина сделался белее собственной, давно не стиранной майки и что-то залепетал.
Элвар двумя пальцами снял его руку с моей.– Документики предъявите.
Бормотание, что у него их с собой нет, но он сейчас же может их принести из машины… ну-ну… Я ухмыльнулась и показала на часы.
– Пять минут. Время пошло.
Ей-ей, если бы я не знала, что это – мир техники, поверила бы в дематериализацию. С такой скоростью растворился напуганный кавказец.
Так тебя, учить и учить. Другую, авось, не
Теперь будут издеваться. Никто другой-то моего вмешательства не заметил.
Я довольно улыбнулась Тёрну.– Лайре. А то по улицам скоро не пройдешь.
Ответом мне была нежная улыбка. – Я никогда не думал, что моими способностями можно пользоваться и так… Можно. Активно воздействовать на разум и чувства человека. Или не-человека. Но я не думаю, что Тёрн будет этим злоупотреблять. – Ты же поработаешь голосом моей совести? – Смеешься? У меня и своя-то померши! – Вот уж неправда. Ты у меня самая лучшая. – Это ты у меня самый-самый…– ребята, вы долго тут будете статую свободы изображать? – зашипел на нас Лерг.
Оказалось, что мы с Тёрном стоим прямо посреди улицы, взявшись за руки, и нежно глядя друг на друга. А прохожие на нас не налетают только потому, что рядом рассредоточились Керрон и Винер. Что-то мы и правда…
– Пойдем уж, чудо природы…
– Сам ты… чудак!
– За чудака ответишь!
Но с места мы таки стронулись. Болтать можно и на ходу. А заторы создавать ни к чему.
*** В магазине, где я выбирала нижнее белье по последнему визгу моды (сувениры девчонкам) было людно. Распродажа. Наших денег хватило бы и на приобретение самого магазина, но экономика должна быть экономной! И все тут!– Тань, ты слышала, какой кошмар?!
– Какой?
– У Людки, Семиренковой сын, говорят, за один день постарел.
– Да ты что!?
– Ну да. Он домой ночевать не пришел, она тревогу забила, милицию на уши поставила, мальчишке еще и четырнадцати нет… так что ты думаешь?
– Что?
– Является! Но в каком виде!
– Что избили? Ограбили? Изнасиловали?
– Нет, нет и нет!
– А что тогда? Давай, рассказывай!
– Он словно бы на семьдесят лет постарел!
Собеседница аж слюной захлебнулась.– КАК!?
– Да вот так! Одежда – его! Все знает, что знает ее сын, все при всем, но – старик!
– Слушай, а вроде бы есть такая болезнь, когда дети стареют быстрее нормы?…
– Есть. Гери, гере… прогерия, вот! Только это точно не оно. Он не мог постареть за один день! А постарел!
– Жуть какая! Как же это так?
– Врачи в шоке и ужасе! Никто не знает!
Я довольно улыбнулась. И не узнает. Еще чего. Я так понимаю, речь идет об одном из самых младших мерзавцев. А поделом. Интересно, что они рассказали… И словно отвечая моим мыслям, заговорила вторая.– а сам-то ребенок что говорит?
– Говорит, что ничего не помнит. Шел домой, через гаражи, потом его словно светом ослепило, он упал – и темнота.
– Инопланетяне?!
– А кто его знает?…
Почти. Иномиряне. Дальше мне стало неинтересно слушать. Умные, сволочи. Надеюсь, ум и подскажет, что не надо больше воровать и гадить людям. А поднимать руку на стариков вообще последнее дело. Я сгребла кучку белья, отобранного для себя – и проскользнула в примерочную.