Ёлка
Шрифт:
– Зачем? Чтобы видеть смерть врага еще при этой жизни?
Не ответив ему, она поднялась и быстро оделась. Подняла с полу сумку и только тогда повернулась к нему.
– Мне действительно пора, Игореша. Хочу успеть просмотреть твои материалы до передачи. Может быть, что-то использую уже в сегодняшнем эфире. – Она нагнулась к нему и поцеловала быстрым, легким поцелуем, а затем отступила к двери. – Ну?
– Что ну? – Сейчас он мог думать только
– Ох, – тяжко вздохнула "Eлка. – С тобой, Луньков, каши не сваришь. Как тебя, такого бестолкового, еще на работе держат? Через неделю в то же время, понял?
– Да, – улыбнулся он.
– Место встречи сообщишь позже. Когда квартиру найдешь. И обязательно с ванной и туалетом. Понятно?
Идиотски улыбаясь, он кивнул.
Она выскользнула за дверь, но тут же просунула обратно голову.
– А ключ я действительно сохранила. Вот. – Она продемонстрировала ему ключ. – Я еще тогда дубликат сделала. – И исчезла за дверью, громко щелкнувшей замком.
Ветер стих, и капли дождя, такие микроскопические, словно их настругали на специальной электронной терке, презрев закон всемирного тяготения, висели в воздухе, даже и не думая падать на землю.
Игорь Михайлович любил этот парк больше других парков города именно за то, что это был парк, а не миниатюрный, окультуренный городской лес. Но за прошедшие шестнадцать лет изменился и он. Теперь на него со стороны Центрального аэродрома наступал гигантский жилой массив. Игорь Михайлович представил, что будет с парком, когда все эти дома заселят люди, и ему стало жаль старого парка.
Он бродил по мокрым дорожкам, а, наткнувшись на небольшой навес, под которым горела электрическая лампочка, с удовольствием просмотрел спортивную газету, купленную еще утром. Так, убивая время, он добрел до Сокола. В метро, согревшись, он задремал и проспал до своей станции.
Дома ему открыла жена и, выхватив из рук пакет, тут же умчалась звонить сыну: «Ленечка, Леня! Леонид! Возьми трубку, это я, мама».
Игорь Михайлович помылся, переоделся в домашнее и поплелся на кухню. Там, первым делом взглянув на часы, он снял с холодильника старенький приемник и поставил его на стол, перед собой. Он опоздал всего на несколько минут. Она уже говорила. И, как всегда, она была умна, тонка, язвительна и беспощадна. Его "Eлка.
Он заглянул в кастрюлю, оставленную ему женой, но содержимое, видимо, его не вдохновило. Он заглянул в холодильник и, придирчиво отбирая, стал вытаскивать на стол продукты. Достав бутылку водки, налил себе рюмку. Выпил. Закусил. Потом, чуть подумав, достал граненый стакан и, наполнив его на две трети, с удовольствием выпил холодную, тягучую, как жидкий кислород, водку. А выпив, набросился на еду. А "Eлка все говорила и говорила, и ее наполненные сарказмом и горечью речи были для него слаще райской музыки.
Жена, заглянув на кухню, только и сказала: «Ого, ужин Пантагрюэля?» Он ничего не ответил ей. Он слушал "Eлку и, растягивая удовольствие, пил водку малюсенькими рюмками.
А потом передача закончилась, и он пошел спать. Он улегся на диван в бывшей комнате сына и сразу же заснул. Ему снилась новогодняя елка с огромной рубиновой звездой наверху, а он, как мальчишка, прыгал вокруг нее, пытаясь снять с ее ветвей сладости, фрукты и игрушки. Вот оловянные солдатики. Такие у него были. А вот эти – настоящая конница Буденного, такие были только у рыжего Кихти – предмет зависти всех мальчишек их двора, а вот – гэдээровские железная супердорога и маленькие резиновые индейцы с ковбоями, а вот – настольный футбол (о-о, редкостная роскошь!), настольный же хоккей – не очень-то хотелось, он был почти у каждого, а вот – потертый кожаный мяч с ниппелем, который они покупали в складчину, скидываясь по пятьдесят копеек, и… перчатки, настоящие боксерские перчатки, набитые настоящим конским волосом, а не всякой дрянью, как нынче. Сейчас такие перчатки – только у профессионалов. А тогда они висели в обычном спортмагазине. Стоили безумно дорого – восемь рублей десять копеек. Он полгода клянчил их у матери, а потом, лишь единожды попросив у отца, тут же получил их. Куда они потом затерялись? Может быть, до сих пор где-нибудь лежат дома у матери?
А потом… А потом к нему пришел Дед Мороз с толстым, красным плюшевым мешком. Он плюхнул мешок прямо под ноги Игорю Михайловичу и, сделав широкий жест рукой, громко крикнул: «Выбирай!» Игорь Михайлович запустил в мешок руку и вытащил оттуда… золотые погоны с генеральскими звездами. Запустил еще раз и снова – генеральские звезды. Он распустил горловину мешка, а там… Полный мешок генеральских погон! Он вгляделся в Деда Мороза, а это и не Дед Мороз вовсе, а сам… Сам…
Но тут налетел снежный вихрь и смел все: и новогоднюю елку с игрушками и Деда Мороза с его подарками.
Наступила весна, они с "Eлкой шли рука об руку по цветущему парку, и он знал, был уверен, что все у них получится.