Эльминстер в Миф Дранноре
Шрифт:
Земли дома Аластрарра не были обнесены стенами, но живая изгородь и другие посадки представляли собой естественную ограду вдоль дорожек, обсаженных деревьями, подстриженными в виде сокола, родового знака династии Аластрарра. С наступлением сумерек эти живые эмблемы излучали приятное голубое свечение.
Подобных символов было много по всему центру независимого эльфийского города, но сейчас, днем, изменивший свою внешность человек-маг дивился всему, что видел.
Большинство простых людей думает, что слуги богов, жрецы, знают все и могут видеть все, что происходит, независимо от того, как часто стены и ночной мрак возникают на их пути. Эл криво улыбнулся этой мысли. Сама Мистра, может быть,
Он стоял среди деревьев и поражался тому, с каким небрежным изяществом они превращались в изумительные и причудливые замки со шпилями. Кийра рассказывала ему о заклинаниях, с помощью которых можно соединять несколько живых деревьев в одно, придавая им по мере роста любую форму, хотя ни Юмбрил, ни его предки не слишком много знали о том, какой магией это достигается или кто сегодня в городе ею владеет.
Среди замков из деревьев были и особняки поменьше, построенные со шпилями из камня и неизвестного материала, который выглядел как дутое или резное стекло. Но каким бы ни было строение, над ним обязательно тянулся висячий сад, поскольку эльфы совершенно не переносят жизни без растений и деревьев. Эльминстер старался не заглядывать в круглые или овальные окна, искусно украшенные бесконечными завитками из дерева и камня, хотя он никогда не видел, чтобы такие прекрасные постройки были возведены для того, чтобы в них мог жить народ. Он не только не представлял раньше таких зданий, но еще меньше укладывалось у него в голове то, что улица может проходить над улицей или извилистым переулком. Он был поражен городом на вознесшихся деревьях, сплетенных друг с другом вершинами, пышным блеском зеленых насаждений, аллей и волшебно оживающих скульптур, которые, кстати сказать, превосходили любую, даже самую изящную человеческую работу, какую Эл видел – даже в собственном саду королевского мага.
О боги! На каждом шагу ему встречались новые чудеса. Вот, например, дом, построенный в виде накатывающей волны. Под круто выгнутой аркой висячего сада с тщательно подстриженным кустарником плавает комната со стеклянным полом. Над садом, смеясь и журча, падает каскадом вода из одной яйцевидной емкости цветного стекла в другую такую же. Внутри комнаты под аркой прогуливаются обитатели дома и их гости с бокалами в руках. Единственная тенистая дорожка ведет от дома вниз, в сумерки, и упирается в небольшой круглый водоем. Вокруг воды в неспешном танце парят кресла. Волшебные силы заставляют их раскачиваться из стороны в сторону, подниматься вверх и опускаться вниз, если к ним подходят.
Эл побрел дальше, не забывая время от времени спотыкаться. Как ему отыскать в этом городе дом Аластрарра?
В этот яркий полдень Кормантор был очень занят. На его улицах, покрытых утрамбованным мхом, и на мостах, перекинутых от дерева к дереву, суетилось множество эльфов. При этом ничего общего с грязью и сутолокой человеческих городов здесь не было. Даже коты и их летающие братья трессимы вели себя благопристойно.
Едва ли это походило на город в человеческом понимании. По мнению Эла, города должны быть построены из камня, в них полно людей, сталкивающих друг друга в грязь и потом что-то вопящих, немного подростков ну и пара-другая карликов.
Здесь же были только голубые вьющиеся локоны и светло-голубая гладкая кожа надменных эльфов, которые скользили вокруг в роскошных одеждах то это была мантия, сотканная, казалось, из трепещущих зеленых листьев живых растений; то облегающая ткань, переливающаяся при каждом движении эльфа всеми оттенки радуги. А иногда встречались костюмы, которые можно было считать не более чем облаком, застенчиво прикрывающим разного рода шнурки, кольца, серьги и прочие безделушки, порхающие вокруг тела. Такие наряды, как дала ему понять кийра,
Элу было очень трудно не таращиться на стройные тела, которые при плавном вращении иногда мелькали из-под этих одежд. Тем более что от одежды для полета все время доносилась какая-то нежная, едва уловимая мелодия. Ее нисходящие рулады звенели словно множество крошечных колокольчиков, по которым кто-то ударял искусной рукой.
Эльминстер старался не пялиться вокруг слишком явно или хотя бы не слишком долго задерживать взгляд, а когда чувствовал, что за ним кто-то наблюдает, печально вздыхал. Такая меланхоличная манера поведения, кажется, удовлетворяла немногочисленных прохожих, они не уделяли ему большого внимания. Те, мимо кого он проходил, чаще всего казались ему погруженными в собственные мысли и не выказывали особого интереса. Хотя голоса эльфов звучали выше, мягче и приятнее человеческих, болтали жители Кормантора ровно столько же, сколько люди на рынке.
Попутно Эл незаметно наблюдал за манерами эльфов ~ ему нужно было научиться подражать им. Принцу казалось, что у большинства эльфов легкая и непринужденная походка– Оказалось, что ни один из них не ступал на всю ступню, даже самые высокие и самые торопливые из горожан передвигались как бы танцуя на пальцах. Следуя присвоенному облику, Эл начал делать так же и очень удивился, что от такого пустяка почти перестал чувствовать себя неуклюжим.
Тем не менее, неприятное предчувствие не покидало аталантарца. Куда бы он ни шел, куда бы ни повернул среди гигантских деревьев, которые, как замковые башни, возвышались над выложенной мхом дорогой, предчувствие давило на него. За ним следили.
Не считая мимолетных, хоть и бесчисленных, взглядов, взоры смеющихся эльфов, развалившихся котов и даже порхающих коней проносились как бы поверх его головы, но одна пара глаз повсюду и неустанно следовала за ним.
По дороге Эл дважды оборачивался, надеясь перехватить взгляд и понять, кто его преследует, а неприятное ощущение все усиливалось, как если бы назойливый наблюдатель подобрался совсем близко. Один или два раза он останавливался и резко оглядывался назад, словно любуясь широкой аллеей, по которой только что шел. На самом деле принц тщетно хотел увидеть, кто делит с ним дорогу под сенью деревьев, и попытаться запомнить лица. Не появится ли какое-нибудь из них еще раз?
Некоторые эльфы смотрели на него с подозрением, тогда Эл быстро отворачивался. Странные взгляды говорили о том, что его поведение кажется им необычным, а он ни в коем случае не должен был привлекать внимания. Он просто шел дальше, стараясь стряхнуть неприятное, колючее ощущение между лопатками, которое не давало ему забыть о непрерывной слежке.
Может быть, у этого города имеются какие-нибудь особые средства для разоблачения непрошеных гостей, не имеющих чести принадлежать эльфийскому народу? «Должны быть», – предположил Эл. Иначе их скоро накрыли бы с головой какие-нибудь алюнсри или допплегангеры… Хм. Интересно, есть ли в языке эльфов слово «алюнсри»? Ведь наверняка с такими проблемами эльфам приходилось встречаться уже тогда, когда люди еще рычали друг на друга в своих пещерах.
Так что, похоже, кто-то его засек? Кто-то, довольно озабоченный безопасностью города, если таскается за ним все это время и терпит, пока Эл любуется и восторгается почти каждой улицей и переулком Кормантора. Но что он может сделать?
Да ничего, кроме того, что идти дальше, разыскивая дом Аластрарра, стараясь при этом не слишком удивленно таращиться вокруг. Он боялся кого-то спрашивать дорогу, опасаясь привлечь лишнее внимание к своим манерам, во избежание лишних вопросов, и он не осмеливался обратиться к магии камня мудрости, пока еще не совсем отчаялся.