Элрик из Мелнибонэ

Об Элрике часто говорят как об антигерое, но я предпочитаю думать о нем все же как о герое. Когда я рос, мои любимые персонажи (Уильям, Тарзан, Морд Эм’ли, Зенит Альбинос, Джо Марч, сыщики агентства «Континенталь») казались мне борцами за свободу и самобытность, которые вынуждены полагаться на собственную систему ценностей и собственную сообразительность, но в определенные жизненные моменты готовые на серьезные, чтобы не сказать вынужденные, жертвы ради общественных интересов. Есть некий уровень, на котором герой становится довольно нелепой фигурой, и нередко это объясняется тем, что у него никогда не возникает сомнения в справедливости устройства общества, в

котором он живет. Джон Уэйн всегда отдавал предпочтение старомодному патернализму, каким бы индивидуалистом он себя ни объявлял.

Позднее меня очень заинтересовали книги, где исследуются мифы, делающие героя привлекательным (например, «Лорд Джим»), и тогда я понял, что существует опять-таки некий уровень, на котором героизм может использоваться как пропагандистское оружие, имеющее целью, скажем, подвигнуть молодых женщин пожертвовать своим будущим в неравных браках или молодых мужчин – своими жизнями в несправедливых войнах.

«Отчужденный» герой или героиня нередко способны отойти в сторонку и сообразить, что же происходит на самом деле.

Литературные произведения, где они выступают как протагонисты, позволяют им (часто при ничтожных шансах на успех) совершать отчаянные поступки и идти на риск, на какой пошло бы большинство из нас, будь у нас их возможности или друзья. В реальной жизни такие возможности приобретаются лишь в результате групповых действий и всенародного голосования, но нам всем знакомы примеры локального героизма, мужества отдельных личностей в опасных обстоятельствах.

Я не вижу ничего плохого в героях, которые отражают лучшие наши представления о том, каким нужно быть и как поступать. Я все еще не стыжусь своей любви к моим героям, которые скептически относятся к власти и ее заявлениям.

Я начал писать истории об Элрике в середине 1950-х. Они развивались постепенно, и нередко это происходило в результате моей переписки с Джоном Которном, который присылал мне свои идеи в виде рисунков, и наконец в 1959 году меня попросили написать серию для журнала Теда Карнелла «Сайенс фэнтези».

Элрик был задуман как сознательное противопоставление существовавшим тогда тенденциям «мачо». Впервые он появился в «Грезящем городе», и лишь позднее я вернулся к нему и описал более ранние его приключения. В Элрике, как я уже отметил однажды, отразились черты той личности, какой я был, когда впервые писал о нем. Его конфликты и поиски имеют много общего с моими конфликтами и поисками (в известной мере и до сего дня).

Элрик был моим героем-первенцем, переросшим свое детство, и именно с ним я больше, чем с кем-либо другим, отождествляю себя. Хотя я и расставил его приключения в том порядке, в котором вы найдете их в этой книге, и внес незначительные исправления в текст, стилистических изменений книга, как какая-нибудь дворняжка, практически не претерпела и, пережив несколько литературных периодов, продолжает, я надеюсь, с изрядным удовольствием выполнять поставленную перед ней задачу.

Свою благодарность Энтони Скину (Мсье Зенит), Флетчеру Прэтту («Колодец единорога»), Джеймсу Бранчу Кейбелу («Юрген»), Лорду Дансени, Фрицу Лейберу, Полу Андерсону, а также «Замку Отранто», «Айвенго», «Мельмоту-скитальцу» и другим книгам и авторам я уже выражал. Первая книга Элрика появилась в 1963 году и была посвящена моей матери. Это издание я с большой благодарностью посвящаю Джону Дэйви, оказавшему мне огромную помощь.

Ваш

Майкл Муркок

Это история про Элрика тех времен, когда его еще не называли Женоубийцей, а Мелнибонэ не пал окончательно. Это история соперничества Элрика со своим кузеном Йиркуном и любви Элрика к Симорил, сестре Йиркуна, незадолго до того, как это соперничество и эта любовь привели к гибели в огне Имррира, Грезящего города, разграбленного пиратами из Молодых королевств. Это история двух Черных Мечей, Буревестника и Утешителя, – история о том, как они были обретены и какую роль сыграли в судьбе Элрика и всего Мелнибонэ; судьбе, которой суждено было определить судьбу еще большую – судьбу мира. Это история тех времен, когда Элрик был королем, которому подчинялись драконы в воздухе и корабли на воде – и все люди той получеловеческой расы, что десять тысяч лет правила миром.

Это история трагедии – история Мелнибонэ, острова Драконов. Это рассказ о жестоких чувствах и непомерных притязаниях. Это история колдовства и измены, высоких идеалов и низменных наслаждений, агонии, горчайшей любви и нежнейшей ненависти. Это история Элрика из Мелнибонэ. Большую ее часть Элрик вспоминал как кошмарный сон.

Хроника Черного Меча

В островном королевстве Мелнибонэ все еще соблюдаются старые обряды, хотя вот уже пять сотен лет звезда этого народа идет к закату и он поддерживает свой образ жизни лишь за счет торговли с Молодыми королевствами, а также благодаря тому, что город Имррир стал местом встреч купцов со всего мира. Нужны ли эти обряды сегодня, можно ли от них отказаться и избежать гибельной судьбы? Тот, кто стремится занять место императора Элрика, предпочитает думать, что нельзя. Он утверждает, что Элрик, отказавшись чтить все эти обряды (хотя Элрик почитает многие из них), станет причиной падения Мелнибонэ. И вот перед нами начинает разворачиваться трагедия, которая завершится много лет спустя и ускорит гибель этого мира.

Цвета выбеленного черепа его кожа, а волосы, что струятся ниже плеч, молочной белизны. С узкого лица смотрят миндалевидные глаза – малиновые и грустные. Из рукавов желтого одеяния выглядывают тонкие руки, также цвета кости – они покоятся на подлокотниках трона, вырезанного из огромного рубина.

В малиновых глазах беспокойство, и время от времени одна рука поднимается, чтобы поправить легкий шлем на белых волосах; шлем сделан из какого-то темно-зеленого сплава и искусно отлит в виде готового взлететь дракона. А на палец руки, рассеянно поглаживающей корону, надет перстень с редким камнем Акториосом, и сердцевина камня неторопливо движется и меняет форму – словно это некий живой дым, которому так же неспокойно в драгоценной тюрьме, как и молодому альбиносу на Рубиновом троне.

Он смотрит вдоль длинного пролета кварцевых ступеней вниз, туда, где его придворные танцуют с такой манерностью и таким змеиным изяществом, что их можно принять за призраков. Он размышляет о сути нравственности, и уже одно это отдаляет правителя от подавляющего большинства его подданных, ведь народ этот – не люди.

Это народ Мелнибонэ, острова Драконов, который властвовал над миром десять тысяч лет и чья власть закончилась менее пятисот лет назад. Народ этот жесток и умен, а «нравственность» для них – это всего лишь уважение к традициям, насчитывающим сотню веков.