Элрик из Мелнибонэ
Шрифт:
– В Молодых королевствах полно дураков, – ответил Йиркун. – Они не поверят этому известию. Они всегда будут пиратами. Наилучший способ предупредить их – сделать так, чтобы ни один южанин не остался живым или свободным.
Элрик глубоко вздохнул, пытаясь преодолеть слабость, которая грозила свалить его с ног.
– Принц Йиркун, ты испытываешь мое терпение…
– Но, мой император, я думаю только о благе Мелнибонэ. Ведь ты же не хочешь, чтобы твой народ решил, что ты слаб, что ты боишься сразиться с пятью кораблями южан.
Тут гнев Элрика придал ему сил.
– Кто скажет, что Элрик слаб? Может быть, ты, Йиркун? – Он знал, что следующее его заявление лишено всякого смысла, но не смог сдержаться. –
В глазах Йиркуна, отправившегося отдавать приказания, сверкнул зловещий огонек.
Небо из черного стало серым, когда мелнибонийский флот достиг открытого моря и взял курс на юг – к Кипящему морю и лежащему за ним континенту. Корабли варваров не смогли бы преодолеть Кипящего моря – считалось, что ни один Корабль смертных не сможет этого сделать, – они бы просто обогнули эти воды. Но корабли варваров и не имели ни малейшего шанса добраться до границы Кипящего моря, потому что огромные боевые барки были очень быстроходны. Рабов, сидевших за веслами, опаивали специальным отваром, который увеличивал их силы на срок до десяти часов, после чего они погибали. А вдобавок поднятые паруса поймали ветер. Эти корабли напоминали золотые горы, мчащиеся по морю. Секрет их создания был утерян мелнибонийцами, которые забыли немало из того, что знали их предки. Легко было понять, почему жители Молодых королевств ненавидят Мелнибонэ со всеми его изобретениями, ведь эти барки, несущиеся за появившимися уже на горизонте галерами, и в самом деле принадлежали более древним и чужим временам.
Впереди шел «Сын Пьярая», катапульты которого были взведены задолго до того, как кто-либо из команды увидел врага. Рабы, истекая потом, заправили в катапульты губительные зажигательные ядра, размещая их в бронзовых чашах с помощью длинных ложкообразных щипцов. Эти щипцы поблескивали в предрассветном мраке.
Теперь рабы поднялись по ступенькам к мостику, неся вино и еду на платиновых подносах для трех владык драконов, которые находились там с самого начала преследования. Сил есть у Элрика не было, но он ухватил высокий кубок с желтым вином и опустошил его. Вино было крепким и немного восстановило его силы. Ему налили еще один кубок, и он так же быстро осушил и второй. Он вглядывался вперед. Уже почти рассвело, на горизонте появилась алая полоска света.
– При появлении солнечного диска, – сказал Элрик, – выпускайте зажигательные ядра.
– Я отдам приказ, – сказал Магум Колим, вытирая губы и откладывая мясную косточку.
Он оставил мостик. Элрик слышал, как удаляются его шаги. И сразу же альбинос почувствовал себя в окружении врагов.
Во время его спора с принцем Йиркуном поведение Магума Колима показалось ему странным. Элрик попытался стряхнуть с себя эти глупые мысли. Но его усталость, неуверенность в себе, открытое издевательство кузена – все это усилило его ощущение одиночества, ему казалось, что он остался совсем без друзей. Ведь даже Симорил и Дивим Твар были в конечном счете мелнибонийцами и не могли понять те мотивы, которыми он руководствовался. Может быть, ему стоит отказаться от всего мелнибонийского и отправиться странствовать по миру безымянным солдатом удачи, служа тому, кому понадобятся его услуги.
Над черной линией далекой воды показался тускловатый полукруг красного солнца. Последовал звук выстрелов катапульт с передней палубы флагмана, потом раздался удаляющийся резкий свист, словно десяток метеоритов пронзили над головой небеса. Это в направлении пяти галер, находившихся теперь на расстоянии не более чем тридцати корабельных корпусов, полетели зажигательные ядра.
Элрик увидел, как загорелись две галеры, но три оставшиеся начали маневрировать, избегая зажигательных ядер, которые падали в море и рассыпались искрами, прежде чем, не прекращая гореть, уйти на глубину.
Подготовили новые ядра, и Элрик услышал, как Йиркун кричит с другой стороны мостика, понукая рабов. Теперь убегающие галеры сменили тактику, явно понимая, что скоро с ними будет покончено; они развернулись и направились на «Сына Пьярая» – так же поступали в лабиринте и другие корабли. Дело было не только в их отваге, которая восхищала Элрика, но и в искусстве маневрирования и быстроте, с которой они приняли это логически обоснованное, хотя и безнадежное решение.
Солнце находилось за кормой развернувшихся южан. Три силуэта храбрых кораблей приближались к мелнибонийскому флагману, а море заиграло алым цветом, словно предвещая кровопролитие.
Флагман дал еще один залп зажигательными ядрами. Передняя галера попыталась уйти от удара, но два огненных шара упали прямо на ее палубу, и скоро весь корабль был охвачен огнем. Горящие моряки прыгали в воду. Горящие моряки обстреливали флагман из луков. Горящие моряки выпадали из своих боевых порядков. Горящие моряки умирали, но горящий корабль шел вперед – кто-то закрепил руль, направив галеру прямо на «Сына Пьярая». Она врезалась в золотой борт боевого барка, и несколько языков пламени попало на палубу флагмана, где стояли основные катапульты. Загорелся котел, в котором находился воспламенитель, и к нему сразу же со всех концов бросились моряки – сбивать пламя. Элрик усмехнулся, увидев сделанное варварами. Может быть, этот корабль намеренно подставился под зажигательные ядра. Теперь большая часть команды была занята тушением пожара, а корабли южан тем временем приблизились, забросили на флагман абордажные крюки и бросились в атаку.
– Эй, на палубе, – закричал с большим опозданием Элрик. – Варвары атакуют!
Йиркун, оценив ситуацию, кинулся вниз с мостика.
– Оставайся здесь, мой король, – крикнул он Элрику на бегу. – Ты слишком слаб, чтобы сражаться.
Элрик собрал остатки сил и поплелся следом за кузеном на помощь защитникам корабля.
Варвары дрались не за свою жизнь – они знали, что их Судьба решена. Они сражались из чувства доблести. Они хотели захватить один из мелнибонийских кораблей и погибнуть вместе с ним, и, конечно же, этим кораблем должен быть вражеский флагман. Презирать такого противника было трудно. Они знали, что даже если захватят флагман, другие барки скоро расправятся с ними.
Но другие корабли отстали от флагмана. Прежде чем они успеют подойти, многим придется расстаться с жизнью.
На нижней палубе Элрик оказался перед двумя высокими варварами. У каждого был кривой меч и маленький продолговатый щит. Он бросился вперед, но доспехи сковывали его движения, его собственные щит и меч были так тяжелы, что он едва мог их поднять. Два меча почти одновременно ударили по его шлему. Он отпрянул назад и ухватил одного из нападавших за руку, другого ударил своим щитом. Кривой меч лязгнул по его доспеху, и он потерял равновесие.
Вокруг поднимались удушающие клубы дыма, жар пламени опалял воинов, схватка была в самом разгаре. Он рывком развернулся и почувствовал, как его палаш глубоко входит в плоть. Один из его противников упал с булькающим звуком, кровь хлынула у него изо рта и носа. Другой сделал обманное движение, и Элрик, отступив назад, споткнулся о тело убитого им человека и упал, выставив перед собой палаш, который держал в руке. И когда торжествующий варвар прыгнул вперед, намереваясь прикончить альбиноса, Элрик, направив на него острие своего палаша, пронзил врага. Мертвец свалился на Элрика, но тот не почувствовал падения тела – он почти потерял сознание. Уже не в первый раз его больная кровь, не подкрепленная снадобьем, предавала его.