Элрик: Лунные дороги
Шрифт:
– Нужно поторапливаться, – сказал он. Тянуть меня ему было сложно. – Мы должны встретиться с остальными.
Он повел меня сквозь толпу гуляк. Разношерстная публика была как-то странно наэлектризована, пока мы пробирались к «Монахине и черепахе». Лорд Реньяр тоже это почувствовал. Он заметил, что во время войны люди отдаются удовольствиям со всей страстью. Можно сказать, даже безумно жаждут жизни и удовольствий, потому что в любой момент могут их лишиться. В такой атмосфере я чувствовала себя не слишком приятно. И очень обрадовалась, когда мы вернулись в теплый мирок «Монахини», где старый герр Морхайм принимал заказы на ужин, с сильным турецким акцентом извиняясь, что меню ограничено из-за тяжелого военного времени.
Несмотря на это, мы отлично поужинали. Назавтра нас ждала еще одна аудиенция у князя Ярослава. Мы надеялись, что нам позволят остаться в городе и продолжить поиски, и немного боялись, что он решит призвать нас внести свой вклад в войну.
В моей голове крутилось столько мыслей, но спала я на удивление крепко и спокойно. Мои друзья в очередной раз окружили меня прочным невидимым щитом. Лорд Реньяр отправился в постель поздно ночью. Но меня это не разбудило. Рано утром я проснулась сама из-за тревожного сна. Я снова увидела беловолосого мужчину, только на этот раз он был тем мальчиком, что очень сильно походил на моего прадедушку; он улыбнулся и поманил меня. Мальчика я не боялась, но отчего-то вдруг содрогнулась от страха: меня переполняло ощущение, что он в огромной опасности и только я могу его спасти. А затем я почувствовала, что рядом стоят лорд Реньяр и Уна.
Сон развеялся. Наступил рассвет. Я увидела, что лорд Реньяр крепко спит, его длинные ноги высовывались из-под одеяла под углом. Понаблюдав за ним немного, я поняла, что устроился он удобно, как большая собака. Чтобы не нарушать приличий, он натянул на себя лоскутное одеяло. Вся его одежда была аккуратно сложена на стуле или висела на вешалке рядом, возле кровати лежала его роскошная трость. Иногда лис похрапывал, усики его подергивались. Меня переполняли самые добрые чувства, когда я смотрела на него, такого беззащитного и умиротворенного.
И хотя присутствие лиса меня успокоило, снова уснуть я не смогла.
Я заметила, что кто-то положил у кровати чистую одежду для меня. Это было шикарно! Я встала с постели и пошла по коридору в ванную комнату, чтобы воспользоваться ею раньше всех. Дернула за шнурок, чтобы горничная принесла горячей воды, и хотя вода остыла, пока ее несли, я смогла принять ванну, и никто меня не потревожил. Затем я надела свежую одежду и сама спустилась к завтраку. Я знала, что нужно быть готовой к встрече с лордом-протектором во дворце, и меня переполняла странная гордость, что мне не приходится торопиться, как обычно случалось дома, когда мы куда-нибудь собирались рано утром.
Еще больше удовольствия принесло удивленное выражение на лице Уны, когда та спустилась вниз. Она засмеялась.
– Я думала, ты появишься попозже. Предполагала, что ты еще в постели. Ты хорошо спала?
– В целом да, – ответила я.
Кареты прибыли, когда мы еще завтракали. Мы начали поторапливаться, привели себя в порядок и забрались в четырехколесные повозки, которые с бешеной скоростью помчались по мощеным улицам, угрожая вытрясти из нас дух.
Серое утро с моросью было вполне в моем извращенном вкусе. Мне нравилось ехать по улицам, запруженным торговцами и солдатами. На лицах военных застыло мрачное выражение, будто в теленовостях, когда показывают давно сражающихся людей, например, как на Ближнем Востоке. На многих были маски и очки воздухоплавателей, другие несли на закованных в латы плечах огромные огненные копья с толстыми рукоятками и платиновыми наконечниками. Некоторые были облачены в вычурные доспехи с изображениями животных, обозначающими разные кланы и общества Гранбретани. Странно, когда твоя собственная страна является врагом; мне было очень трудно примириться с этой мыслью. Я не говорю, что Британия всегда вела себя как подобает, и кое-что знаю об Империи, но эти люди, казалось, применяли идеи и методы Адольфа Гитлера, густо замешенные на имперских замашках Сесила Родса [12] .
12
Сесил Джон Родс – южноафриканский политик и предприниматель, деятель британского империализма, организатор английской колониальной экспансии в Южной Африке. – Прим. ред.
Я ехала в одной карете с лордом Реньяром, князем Лобковицем и лейтенантом Фроменталем. За нами следовали Уна и несколько какатанава, которые, разумеется, не смогли вместиться в одну карету. Мои спутники в это утро были не слишком разговорчивы. Они объяснили, что обычно, в соответствии с протоколом, аудиенция у правителя Миренбурга проходит не на званом обеде. По их словам, при севастократоре (который, как мы надеялись, не утонул во время потопа) все проходило по-другому.
– Более официально, – пояснил князь Лобковиц. – Но новые государства и новые государственные лица устанавливают новые правила.
Он одобрил мое платье – мне оно тоже очень понравилось, учитывая, что покупала его не я. В карете я попыталась привести в порядок прическу, которую второпях сделала мне Уна. По-моему, в целом я выглядела отлично. Хотя обычно меня это не волнует.
Кареты по широкому проспекту приближались к тому, что Уна называла Красным дворцом, хотя извозчики звали его по-другому. Он был гораздо красивее, чем в том Миренбурге, который я оставила. Построенный скорее во французском, а не классическом стиле, дворец чем-то напоминал Версаль.
Мы вышли из карет и по широким ступеням поднялись к главным дверям, по обе стороны которых стояли женщины-охранницы в тяжелых доспехах и с огненными копьями, направленными в пол. Потом нас поприветствовал разодетый мажордом с роскошной черной бородой с проседью; он повел нас по мраморным коридорам, мимо свежевыкрашенных стен. Весь дворец сверху донизу недавно заново отремонтировали. Повсюду пахло краской. В оформлении преобладал ярко-зеленый цвет. Ярче всего были портьеры, обрамлявшие высокие окна, но и деревянные панели тоже выкрасили в довольно кричащий зеленый.
Двери открывались одна за другой, мы входили, и они закрывались у нас за спиной. Так мы оказались в небольшом тронном зале, заполненном людьми. На троне из белого алебастра восседал тот же привлекательный мужчина, с которым вчера мы встречались за обедом. Он вел себя все так же прямолинейно, почти наивно, и выглядел как честный человек, привыкший действовать. Место лорда-протектора он получил в результате выборов, но, очевидно, оно могло принадлежать ему и по праву рождения. Он поднялся со своего трона и сошел по ступенькам поприветствовать нас; он стоял на нижней ступени, пока мажордом одного за другим представлял нас. Больше всего проблем у него возникло с именами какатанава, в конце концов мажордом сдался и позволил им назваться лично, что они и сделали с изяществом прирожденных дипломатов.
– Доброе утро, мои досточтимые гости, – начал князь Ярослав. – Мы особенно рады приветствовать господ из далекого Амареха, они нас не разочаровали, поскольку наши легенды гласят, что все амарехи – великие воины и красивые люди.
Говорил он негромко и с уважением в голосе.
Как по мне, довольно странное представление об Америке, но мне понравилось. Я вдруг осознала, что было время (а возможно, оно и сейчас существует где-то в мультивселенной), когда коренные американцы сами управляли своей страной. Похоже, князь считал, что мы все из Америки, и никто не объяснил ему, что это не так. В его «бране», или «реальности» мультивселенной, европейцы так и не колонизировали Америку, разве что некоторые изолированные области.