Элуран
Шрифт:
– Здравствуйте, констебль. Что же вас привело сюда? – с непринуждённой улыбкой поинтересовался Нино у констебля.
Мужчина отдышался и, выпрямив спину для большей важности, кивнул на Александра.
– Оказание сопротивления сотруднику полиции при аресте.
После фразы брюнет удивлённо изогнул одну бровь и мельком взглянул на полуоборотня, стоящего за его спиной, а после на незваного гостя.
– Скажите, пожалуйста, в чём же причина, чтобы арестовывать нашего работника? Да и на это нужен ордер, я бы хотел его увидеть.
– Ваш работник обвиняется
Полуоборотень, всё это время стоявший за Нино, ощутил на своих плечах хватку брюнета и был вытянут вперёд. Упираться было бесполезно, не помогло бы.
– Ну как такой милый юноша может совершить такое злодеяние? Ну вы только посмотрите в его добрые глаза… И да, говорите проще, – в Вальпургиеву ночь, а то с датами у меня плоховата память.
Констебль словно решил послушаться и посмотрел на Александра. Из-за этих «добрых глаз» констебля кинуло в дрожь. Озлобленный взгляд не вызывал ни капли доверия и веры в то, что этот парень обладал вообще какой-либо добротой. Взгляд констебля переметнулся на платок, закрывавший половину лица. Снять его не хотелось. Любопытство убило кошку, как говорится, а её участь повторить не хотелось.
Пока полицейский молча смотрел на Александра, тот скорчил понятную только ему гримасу и обернулся к Нино.
– А не забываешься ли ты? Я тебя на три года старше, если тебе память не отшибло каким-то заклинанием, – прошипел полуоборотень.
Этот слабый выплеск раздражения со стороны полукровки вызывал у Нино лишь желание посмеяться и передразнить его, однако сейчас это было не уместно и пришлось оставить сдержанную улыбку, но уже с хитрым прищуром глаз.
– Подыграй всего раз, а потом можешь возмущаться, хоть целый день, – прошептал Нино на ухо Александру, наклонившись, потом выпрямился и дёрнул плечами. – Ну что же, господин констебль, где же ордер на арест?
Мужчина вздрогнул, заметив за собой непроизвольные поиски нужной бумаги в карманах жилета, и вытянул руки по швам. Собственное поведение вызывало возмущение и негодование, что он так легко реагирует на слова какого-то торговца. Мечта бесцеремонно схватить за шиворот этого белобрысого паршивца и утянуть в сторону участка казалось всё более несбыточной и далёкой. Терпения на разговор оставалось всё меньше, да и заминка с отсутствием документа всё пустила насмарку. Оставалось только признать, что пробегал по городу он зря, и уйти.
– К большому сожалению, или к вашему счастью, – сквозь зубы процедил констебль, – но сейчас у меня нет ордера. Поэтому простите за принесённые проблемы. До свидания.
И после этого мужчина удалился из магической лавки под гаденькое хихиканье Александра, который с видом полнейшего облегчения и своеобразного триумфа уже собрался идти на второй этаж лавки, но тут же дёрнулся, так и не ступив и шагу с места. Он вспомнил, из-за чего он был вынужден терпеть все обиды сегодняшнего дня.
Лицо приобрело страдальческое выражение, хотя и половины его не было видно, но по залёгшим между бровями морщинам можно было вполне догадаться.
В потрёпанной тканевой сумке что-то зашуршало и послышался глухой звон стекла. Полуоборотень вытащил пару писем, небольшую закупоренную колбу с мутной жидкостью и россыпь невзрачных, бледных камней разных размеров, при он этом пытался удержать это всё в одной руке и пробовал ухватить Нино за манжет.
– Ну, ну, чего тебе? Мне ещё работать надо.
Вдох и шумный выдох. Ещё немного этого подгоняющего тона и Александр кинул бы всё содержимое посылки в лицо Нино, а после, без угрызений совести, залез к себе на чердак. Пусть Валенти в следующий раз сам идёт в это ужасное место под названием «почта», раз ему так нужно.
– Письмо от старика Аделмара, чьё-то письмо с неразборчивым почерком, – Он протянул брюнету два письма с совершенно разными оттисками, – какая-то непонятная жижа из республики Йоргару, пришедшая почему-то бандеролью, и камни, которые вы заказывали ещё два месяца назад.
Отдав все посылки, Александр подошёл к верёвке, которая открывала проход на второй этаж с помощью откидной лестницы. По пути к лестнице полуоборотень не забыл наткнуться на пару новых тумб, к которым он ещё не успел привыкнуть.
С трудом дёрнув за верёвку, Александр по привычке отскочил от резко раскладывающихся ступенек – ему всегда казалось, что лестница его когда-нибудь прихлопнет.
Как только появились деревянные ненадёжные ступени, Александр быстро взбежал по ним на верх. Лестница исчезла с таким же грохотом, как и появилась буквально несколько секунд назад.
2. Прогулка по катакомбам и городу
Полночь. Лавка была закрыта и приготовлена к завтрашнему дню, уже никто не мог вихрем влететь в слабоосвещённое помещение и сослаться на то, что раз дверь не закрыта на замки и засовы, то ещё можно что-то купить. С такими наглецами было бесполезно бороться: не было желания тратить собственные нервы, силы и время на объяснение того, что есть определённые часы работы и время на перерывы. Да и деньги никогда лишними не были.
Александр, закончив все приготовления, уселся на кровать, та противно скрипнула, намекая, что давно отслужила свой срок и что уже пора на свалку. Всё, что делалось на чердаке, отдавалось скрипом и лязгом. Входная дверь открывалась с трудом из-за своей тяжести и вечно ржавеющих петель. Пол, лестница, да и все предметы мебели скрипели и грозили развалиться под хозяином или из-за неловкого движения ноги, которая их пинала. Всё-таки вымещать злость на мебели была не самой лучшей идеей. Через оконные щели сквозило, всё равно что окно держать открытым. С крыши хотя бы не капало, и на том спасибо, иначе бы Александру пришлось воспользоваться «стратегическим отступлением» в рабочий кабинет близнецов и держать оборону, чтобы его не выселили оттуда.