Эльвендор
Шрифт:
– Могу я спросить?
– Спрашивай, лирая. Отвечу на один вопрос, – он пялился на мои груди, точнее, на груди принцессы и лыбился.
– Ты и, правда, убил своего брата?
Его губы резко поползли вниз, а выражение лица изменилось на мрачное, словно тень пробежала над нами.
– Да, – ответил он и вдруг задал встречный вопрос грубым недовольным голосом. – Вот что интересно, почему спросила о нём? Могла ведь узнать об отце, а выбрала Фрейгона. Или отец менее важная фигура? Или сомнений нет в том, кто это сделал?
Я застыла, как изваяние, понимая, что сглупила.
– Или любила
Моя драконица изголодалась и требовала пищу, молила подцепить по дороге оленя или съесть целого быка, поэтому я летела к Вайе на всех порах и сидела оставшийся день в задумчивости. «Всё-таки убил», повторяла про себя, как мантру, но почему? Не был он похож на социопата и убийцу или был? Прав был Клай, я его совсем не знаю. Выводы делать слишком рано.
Вайя смотрела на меня и хмурилась. Обругала за опоздание, но вопросов не задавала. Ели мы в тишине.
В крепость вернулись ближе к вечеру, и я с порога свалилась на постель. День выдался насыщенный и эмоционально-сложный. Драггон занимал мои мысли, пугал и в то же время притягивал. В памяти всплывали предостережения Вайи касательно людей Файердора, но разум отказывался верить.
Глава 5
Десять лет назад
Тело короля лежало в лужи крови, пронзённое насквозь, а сын сидел на коленях и сжимал рукоять оружия. Смотрел на окровавленное лезвие, трогал отца и пытался помочь, словно от него что-то зависело. Магия текла по его рукам, но огонь не мог излечить, не мог заживить раны. Драконий эфир оказался бессилен перед человеческой смертностью и хрупкостью тела. Взгляд старика был уже не в этом мире, дыхание отсутствовало, а крови было слишком много.
«Слишком много», – подумал юноша, и из его глаз брызнули слёзы.
Стража ворвалась в зал, окружив принца, отнимая оружие и оттаскивая от убитого, а юноша смотрел стеклянным взглядом и не упирался. Ни одна эмоция не дрогнула, лишь слёзы крапали по лицу.
– Убийца! – в ярости закричал брат. – Как ты мог, Драггон?
Молодой принц молчал. Шок ещё не прошёл, а удар пришёлся неожиданно и непредвиденно. Старший брат осматривал помещение, валяющиеся тела и ужасался.
– Что же ты натворил? Совсем обезумел?
– Это…не я! – голос прозвучал излишне неуверенно.
– Поздно, уберите его с глаз долой, – приказал Фрейгон. – Ты мне больше не брат, Дар. Я лишу тебя всего. Зачем ты убил их? За что?
Зверь начинал перебарывать юношу, бился внутри, пытался обратиться, нуждался в свободе. Дракон хотел крушить и ломать, сносить и спалить дотла всех в этом зале, но мальчик удерживал ящера в узде, не позволяя эмоциям обуздать нутро, не позволяя слабости.
– Я не сошёл с ума!
– Ты заигрался, знаешь, что сделают с нами за убийство Короля? Да не одного…, а целых двух? – мужчина осмотрел два тела. – Лиалондор лишился правителя на нашей территории, мало тебе отца было? – брат ударил его наотмашь по лицу. – Стража! В темницу его.
– Фрейгон, я не помню…, но это не я!
– А кто? Откуда ты можешь знать, что не совершал этого?
– Не знаю, но не мог же я…, – юноша искал в старшем брате поддержки, пытался выискать доверие, надежду, но Фрейгон не верил.
– Ты напился и начал крушить всё направо и налево. Не сдержал магию, поддался драконей сути.
– Но…
Юноша вновь оглядел залу, хотел возразить что-то, но не стал.
Дар Драггон
Я проснулся посреди ночи от очередного кошмара или напоминания прошлого. Сжал руками простыни. Злые завихрения побежали по телу, красные прожжённые символы засветились на коже, чуть обожгли, но и исцелили, даровали невиданное насыщение, чуть притупили ярость.
Все рождённые правители Файердора обязаны были проходить через магический ритуал, который выжигал на теле охранные рисунки. Это была наша надежда на безопасное будущее, на возможность умереть в старости в собственной постели в кругу семьи, родных и близких, а не сойти с ума. Правы были остальные, когда считали огненных опасными. Драконы больше всех подвержены лишению рассудка, потому что живут дольше обычных людей и сильно связаны со зверем, а зверь с магией. Мы более эмоциональны, а уж драконы огня и подавно. Звериная суть нуждается в постоянной дисциплине и тренировке, стоит чуть ослабить хватку, и дракон может сожрать, поглотить личность человека, пересилить разум и одичать. Так случалось с предками и первыми правителями, но потом люди нашли способ контролировать ярость, используя эфир, и сделали магическую защиту, что причиняла боль, но и держала в узде. Стоило мне разозлиться, и руны вспыхивали, обжигая тело и отвлекая от эмоций. Вот так, чередуя боль и ярость, мы могли существовать, но и имели преимущества перед другими видами драконов. Огонь обладал разрушительной силой и мощностью, а уж чёрная масть и подавно.
Мне повезло взять этот проклятый чёрный цвет. Мой дракон силён, но и опасен. Он своенравен, настырен и быстрее выходит из себя, иногда отказывается подчиняться, но с моим ящером мы научились договариваться и как-то прожили бок о бок столько лет. Для дракона – это время ничего не значит, а для человека – считай полжизни. Именно внутренний зверь вытащил с того света, помог возмужать и вернуться в игру.
«Да, возвращение было запоминающимся», – я нахально улыбнулся, но в то же время ощутил жалость и сожаление, но не раскаяние.