Эмбер. Чужая игра
Шрифт:
– Да-да.
– На втором этапе Паола полностью вышла из-под моего контроля, проехала на мне Лабиринт, получила знания, но не возможность их использовать. Следующий этап – Паола стала полноценным жителем тени и получила возможность использовать свойства Лабиринта. И заключительный этап – после самостоятельного прохождения Лабиринта Паола стала эмбериткой.
– Пигмалиончик мой! – Паола нежно покусывает мое ухо. (На зрителя играет, не иначе.)
– Четко, ясно, и ничего не объясняет, – делает заключение Фиона. – Оберон не был на такое способен.
– Боюсь, что нет – вспоминаю караван рабов и симпатичную девушку Лану, удивительно похожую на Паолу. – Но второй опыт я пустил на самотек.
– Жаль. Теперь, о том, что интересует тебя. Дворкин как-то сказал, что бессмертные не оправдали его ожиданий. В другой раз упомянул чертову дюжину, мол, только крайний чего-то стоит.
– Он не упоминал имен? Камилл, например…
– Это называется наводящий вопрос? – улыбается Фиона. – Честное слово, не помню. Но вот как-то он сказал о себе: "Я не первый, я нулевой". Не знаю, имеет это отношение к делу, или нет… Если Эмбер – это он, то оси координат выходят из нулевой точки. Впрочем, это я уже фантазирую. Но мне почему-то кажется, что он имел в виду бессмертных.
– Насчет начала координат… Дворкин сказал мне, что Хаос создал тоже он. Или это было в Коридоре Зеркал?..
– Что было вначале? Яйцо или курица? Если Дворкин создал Хаос, то откуда взялся он сам?
– Я об этом не подумал. У нас принято считать, что люди произошли от очень умной обезьяны.
Фиона рассмеялась золотистым смехом.
– Флори интересуется, очень трудно было пронести Паолу через Лабиринт?
– Смертельный трюк. Нас подпитывала Гилва, иначе мы бы не справились.
– Вот как? Хорошо. Если что-то узнаю про бессмертных, сообщу. Паола, ты не проводишь меня?
– … Ап! Ап! Ап! Хоп!
Звон стали и топот ног. Это Бенедикт сгоняет с меня жирок в фехтовальном зале.
– Неплохо, совсем неплохо! – говорит лучший фехтовальщик Эмбера. Первые пять минут я пытался противостоять ему честно. Потом начал бессовестно жульничать. Составил заклинание и ускорил темп своей жизни сначала в полтора, а потом в три раза. По существу, это модификация "Остановись мгновение…", только вывернутая наизнанку, с маленькой добавкой для замедления темпа речи. Теперь у меня хватает реакции отбивать атаки Бенедикта. Заклинание составлено наспех и очень халтурно, поэтому не все в порядке с теплоотводом. Я перегреваюсь. Посему – красный как помидор, мокрый как мышь, и едкий пот заливает глаза.
– Вы быстро учитесь, – говорит мне Бенедикт между двумя ударами. – Полчаса назад я считал вас дилетантом. Чья это школа?
– Я самоучка. Последнее время нахватался приемов от Гилвы.
– О-о! – поднимает бровь Бенедикт и переходит в быструю атаку. Ускоряюсь еще чуть-чуть, но зато не отступаю ни на миллиметр. Ноги стоят твердо, словно приклеенные.
– У вас очень странная техника. Сказал бы, что бездарная, не будь она такой результативной.
Делаю
– Вы абсолютно правы. Техника – никуда. Посмотрите на себя и на меня. Вы свежи и бодры, я же как после марафонского бега.
– Сегодня утром произошел странный случай, – говорит Бенедикт, снимая маску. – У меня прямо из-под головы исчезла подушка. Рэндом сказал, что с ним случилось то же самое. Не знаете, с чем это связано?
Покраснел бы еще больше, но дальше некуда.
– Фиона знает, – даю честный, но уклончивый ответ. – Скажите, Бенедикт, как вы относитесь к Гилве?
Эмберит мрачнеет.
– Она очень славная девушка, но выбрала не ту сторону. Берегите ее, Богдан.
– А вы?
– Она слишком сильно привязана к Хаосу.
– А вы – к Порядку… Но ведь есть еще одна сторона.
– Не понял?
– Лабиринт Корвина. Не Хаос и не Порядок. Стабильность. Он выступает за равновесие. Разве плохая цель?
– Предать Эмбер?
– Кто говорит о предательстве? Возможно, вам придется обнажать меч против Хаоса. А с братьями, надеюсь, сумеете договориться словами.
– Вот оно и случилось… – задумчиво произнес Бенедикт.
– Что?
– Видите перстень? Черт бы вас побрал! Я только что проспорил его Рэндому. Вы полезли в политику.
– К чертовой матери политику! Живите как знаете! – швыряю маску и шпагу в угол и, не оглядываясь, вылетаю из зала.
Гилва перехватывает меня у двери.
– Тс-с. Не делай резких движений.
Осторожно заглядываю в щель. Дверь на балкон раскрыта настежь. Паола кусочками колбасы пытается заманить в комнату маленького – не больше кошки – зеленого дракончика. Тот, весь настороже, готовый вспорхнуть в любой момент, хватает лапкой кусочек колбасы, сует в пасть и отступает на два шага.
– Цып-цып-цып, – подманивает его Паола.
– Он не птица, он зверь, – говорю я, вхожу в комнату и сажусь в кресло.
– Кис-кис-кис, – послушно переключается Паола. Невероятно, но "кис-кис" помогает. Через пять минут дракончик уже берет кусочки колбасы из ее рук. Паола чешет ему перепонку крыла. Протягиваю руку и чешу другое крыло. Дракончик облизывает мордочку, теряет интерес к Паоле, лезет мне на колени и сворачивается калачиком. Личико Паолы до того обиженное, что не могу удержаться от улыбки. Гилве надоедает охранять дверь, она заглядывает внутрь, и глаза ее округляются.
– Повелитель, ты знаешь, что еще никому не удавалось приручить дракона?
– Я не приручал. Он сам меня выбрал.
Дракончик поднимает головку и шипит на Гилву. Щелкаю пальцем его по носику. Дракончик чихает, облизывает мордочку и успокаивается.
– Завтра прохожу Лабиринт. Может, хоть этот знает что-то о Терминале.
– Я с тобой! – выпаливает Паола.
Насторожив ушки-локаторы, дракончик внимательно вслушивается в наши голоса.
ИГРА ПРИ ЛУННОМ СВЕТЕ