Эмигрант с Анзоры
Шрифт:
– Там, с другой стороны, есть выход, – прошептал Таро, – но они, наверное, окружили дом.
– Попробуем выйти… или запремся здесь.
Таро колебался. Арни молча смотрел на нас, похрипывая.
– Давайте попробуем, – сказал он наконец. Мы молча двинулись к выходу.
На этаже не было никого. Мы стали спускаться по лестнице. Таро шел первым. И первым замер от резкого окрика.
– Стой! Руки вверх!
Я разглядел впереди темную униформу и маячившие на уровне колена острые собачьи уши. Если бы не Таро, нас тут же и схватили бы, но Таро родился военным. Он мгновенно бросился вперед, поднимая пистолет. Выстрел гулко раскатился
– Быстро! – скомандовал Таро. Мы побежали к выходу. Темная фигура перекрыла свет, что-то кричала, я увидел Таро – он вновь поднимал пистолет, страшно оскалив зубы. Снова выстрел, и охранник у входа упал… убит! Я сжал зубы и бросился вслед за Таро, мы выскочили на улицу. Невдалеке маячили лошадиные силуэты. И какие-то люди. Бежали со всех сторон, кричали что-то. Слышались сухие хлопки выстрелов.
– Кони! Кони! – крикнул Таро. Он шел пятясь, крепко сжимая в руках пистолет. Он убил, и собирался убивать снова. Ужас колотил меня. Мне показалось, что Таро споткнулся, он упал как-то неловко, я бросился к нему, поддержать, взять пистолет, если нужно, но Таро не выпрямился, как я ожидал этого, он упал на спину, странно подвернув под себя ногу, прижав руку к груди. И на смуглой коже – кровь, быстро вытекает, куртка намокает вокруг… О Цхарн, он ранен! Пистолет! Я схватил пистолет, выпавший из руки Таро. Поднял его, целясь в наступавшие на нас темные силуэты – они не двигались, опасаясь выстрелов. Есть ли там вообще патроны еще? На меня плыли страшные, огромные, блестящие глаза Арни.
– Пойдем, Ланc! Пойдем… Ланc, пойдем! Ланc!
– Смотри, смотри! – он как-то бессмысленно тыкал вниз. Я вдруг увидел совершенно белое лицо Таро, белое на темной холодной листве, и узкую полоску белков закатившихся глаз под полуоткрытыми веками. Арни нагнулся над раненым.
– Ланc, он… его нет! Его нет, Ланc!
Я вдруг увидел, что Арни сжимает запястье Таро, он, вероятно, искал пульс. И еще я увидел позу Таро, неестественную, расслабленную, и очень, очень много крови. Большая дыра в груди, и из нее кровь прямо-таки хлещет, ручьем стекает вниз… Арни рванул меня за рукав.
– Пойдем! Лошади!
Я бросился за ним, все еще сжимая в руке пистолет. Рядом со мной оказалась лошадь, белая в сумерках, оседланная. Я мгновенно оказался в седле, сжал поводья левой рукой. Арни проскакал на своем коне вперед.
– Пошли, Ланc!
Но Таро! – хотел я сказать. Его же нельзя оставлять здесь! Его нет, зазвенел в ушах голос Арни. Его нет… Я ударил лошадь шенкелями. И тотчас вслед загремели выстрелы.
Теперь мы уже не колебались. Кони шли хорошим галопом по грунтовой дороге. Вскоре мы перестали слышать что-либо сзади… не знаю, как получилось, что преследователи отстали от нас. У них тоже были лошади. Я слабо соображал, я вообще ничего не понимал, что происходило вокруг. Светало, ветки хлестали по лицу, если не успеешь пригнуться, впереди качалась темная худенькая фигурка Арни, подпрыгивал рыжий круп его лошади. Внезапно Арни свернул с дороги. И почти сразу мы перешли на шаг. Арни почти лежал на холке своего коня, и даже отсюда я слышал хрип.
Я направил лошадь вперед, подъехал к нему. Арни повернул ко мне мокрое, почти черное лицо.
– Прости, Ланс… я не могу… быстро… не могу.
– Ничего, – сказал я, – мы потихонечку. Они уже отстали. Это хорошо, что мы лошадей нашли. Тут быстрее и не поедешь, лес…
Я говорил и сам себе удивлялся. Как можно было о чем-то думать, рассуждать? Какое значение сейчас имели все эти мелочи? Ведь Таро…
Как мы могли его оставить? Понятно, что он мертв, но каково ему сейчас там лежать, а может быть, они подобрали его. Даже наверное, подобрали. И он лежит сейчас среди чужих, злобных, ненавидящих его людей. И еще я не верил, что Таро больше нет.
Это было нельзя, невозможно даже представить. Он остался там, его схватили… и мы не могли его вернуть, выручить. Просто не могли, и все, по объективным причинам. Но не могло же быть так, чтобы.его совсем больше не было. Он страдал там без нас, он лежал один, некому было вытереть с него кровь, посидеть просто рядом. Но он БЫЛ, он все-таки был… ведь я живу, я дышу, думаю, ощущаю задом скрипучее седло, так как же может быть, чтобы его не было?
– Ланс, – сказал вдруг Арни. Он говорил задыхаясь, почти шепотом. – Ты поезжай вперед, быстро… потому что я не могу уже быстро ехать. Хотя бы пообещай, если нас найдут, ты ускачешь вперед. Мне ведь все равно… так чтобы хоть ты добрался. Ладно?
– Не говори глупостей, – ответил я машинально. Потом вспомнил, что Таро убил человека и собаку. Это означало, что отныне мы – уже окончательные и бесповоротные преступники и бандиты. Хотя нам и так терять особо нечего. Но вот то, что он убил собаку – хорошо. Нас наверняка нашли по следам. И вряд ли у этих людей, в их общине окажется другая обученная собака, это ведь редкость. Странно, что мы вообще смогли уйти от них. Мы ведь даже не очень старались. Все как бы само собой произошло – лошади подвернулись, понесли быстро, преследователи отстали. Пистолет! В скачке я сунул его за пазуху. Теперь я достал «Рокаду», она была разряжена, а патронов, разумеется, никаких нет. В общем-то, оружие бесполезно… но я снова положил пистолет за пазуху, все-таки, кто знает, вдруг патроны попадутся где-нибудь.
Ерунда это все… чушь – весь этот наш побег. Это в шпионских фильмах встречаются такие лихие парни, которые для пропитания грабят поезда, останавливают и угоняют грузовики, отбирают автоматы у охраны и оставляют за собой кучи трупов. А мы – всего лишь двое… теперь уже двое заблудившихся мальчишек, у которых теперь даже зажигалки нет. И компаса нет, неизвестно, куда бежать. И еды нет, и главное – я даже не могу представить, где ее взять. И Арни болен, да и я тоже… сенсара тоже теперь нет. Вчера мы выкурили по последней, а Арни не курил уже давно, да ему это уже и безразлично.
Даже если мы, предположим, наткнемся на какое-нибудь жилье… я мог бы, наверное, выстрелить час назад, над трупом Таро, сжимая пистолет, только что выпавший из его руки – почти бессознательно выстрелить. Но вот хладнокровно спланировать и осуществить убийство часового, ограбить кого-нибудь… да не смогу я никогда это сделать! Про Арни и говорить нечего. Таро был другим, но и он не смог бы. Он единственный из нас, кто мог голыми руками обезвредить врага, завалил же он того охранника в коридоре. Мы еще более беспомощны, чем он. Но даже и Таро не смог бы стать таким вот профессионалом… смерть впереди, только смерть. Ничего, кроме смерти.
Мне вдруг захотелось сдаться. Прийти, сказать – делайте со мной все, что угодно. Но я вспомнил качалку, и тут же заныло вдоль позвоночника. Это нам обязательно предстоит, а как же? Нет… нет нам дороги в общину. Ладно бы, расстреляли сразу, и все, но ведь еще бить будут. Лучше уж так умереть…
– Слушай, Ланc… а может… нам сдаться? – спросил Арни в промежутках между хрипами. Я покосился на него.
– Тебе не дадут лекарства, – сказал я, – не дадут, Арни, и думать нечего. Это еще хуже.