Эмигрантка в стране магазинов
Шрифт:
Но в этот момент я почувствовала, что помимо того, что не поплыла, по-видимому, еще кого-то и задавила. К несчастью, случайной жертвой моего спонтанного прыжка в воду оказался ребенок лет пяти, который, выбравшись из-под меня, тут же громко заревел. Схватившая его в охапку мамаша оскалилась, как немецкая овчарка, которой так и хочется в кого-нибудь вцепиться зубами, и отпустила в мой адрес что-то нелицеприятное, кажется, тоже на немецком языке. «Н-да, – подумала я. – Возможно, бедная родительница ужасно расстроилась и просто не знает, как ей свое дитя от нас, давителей, защитить». И пока я на эту тему мысленно рассуждала, ко мне приблизился мальчик приблизительно лет восьми, с пластмассовой лопаткой в руках, повторил то же самое нелицеприятное слово, что и мамаша задавленного ребенка, и изо всех сил врезал своим игрушечным инструментом мне по ноге. В результате, стало понятно, что, во-первых, все они доводились друг другу близкими родственниками, а во-вторых, взрослые вроде меня, по-видимому, уже не первый раз приземлялись сверху на его маленького братишку. «Так зачем вы его туда сажаете?!» – захотелось мне высказаться, однако, немного поразмыслив, я промолчала. Ведь я же не говорю по-немецки, а значит, сказанного мной они бы не поняли, да и вообще лучше было эту разъяренную семейку больше не беспокоить. Сразу после этого я зашла в воду и поплыла от них прочь. Вот, казалось бы, море – это огромное, длиннющее во всех направлениях пространство.
Однако на следующий день уже с утра погода начала портиться. Подул сильный порывистый ветер и похолодало так, что без кофты с длинными рукавами кожа тут же покрывалась мурашками, а в довершение ко всему начал моросить мелкий промозглый дождик. И все же, невзирая на это, я решила искупаться. К тому же в предыдущие дни на побережье стояла жаркая погода, поэтому морская вода была на удивление теплой. Но чтобы смотрители пляжа меня не оштрафовали, поскольку по всей его протяженности были вывешены красные флаги, запрещавшие входить в воду из-за сильного ветра, я выбрала для купания отдаленное и несколько диковатое побережье. Сразу скажу, что муж моей инициативы не одобрил и в знак протеста остался на пляже, а я зашла в морскую воду. Признаться, сначала непогода меня нисколько не испугала. И даже более того, она меня как-то по-особенному очаровала, поскольку создавалось непередаваемое ощущение борьбы с волнами, которым нужно было сопротивляться, и этот процесс чем-то напоминал игру с самой матушкой-природой. Побарахтавшись в воде минут пятнадцать, я заметила, что морские течения относят меня все дальше от побережья, пока не наткнулась на что-то острое. Этим «чем-то» оказался подводный камень гигантских размеров, с заостренными, как ножи, углами по всей поверхности. И сколько бы я ни пыталась его обогнуть, всякий раз вместо песка натыкалась ступнями на режущую скалистую поверхность. В принципе, это место было неглубоким, но из-за стоящей на моем пути нескончаемо длинной каменной глыбы выбраться оттуда оказалось очень даже непросто. В дополнение ко всему прочему, увернуться от волн было невозможно, и меня всем телом шарахало о скалистые выступы. Когда же, в конце концов, я сумела добраться до берега, то вид у меня был такой, что любой человек решил бы, что я подралась с акулой: ноги по всей длине пестрели царапинами и синяками, а на руках зияли глубокие порезы. На следующий день ветер спал, и вместе с ним вернулась прежняя жара. Однако купаться я не пошла, стесняясь своего внешнего вида, а также опасаясь, что мои многочисленные свежие раны будет жечь от соленой морской воды. Так завершилось наше кратковременное пребывание на морском побережье. А вечером того же дня мы с мужем отправились в Страну Магазинов, поскольку на следующие сутки нам предстояло идти на работу.
Что же касается моих отношений с Чуланщицей, то медленно, но верно, день ото дня они ухудшались. Порядком устав от ее негативного отношения к большей части окружающего мира и меня в частности, я старалась избегать с нею встреч. К тому же меня вполне удовлетворяло общение с соседкой Таней. Но поскольку кроме меня у Чуланщицы других подруг не было, то мое участившееся отсутствие на выходных стало ее не на шутку раздражать. В дополнение к этому затюканный супруг Чуланщицы, как того и следовало ожидать, принял ее позицию, и они вместе принялись давить на моего мужа, вынуждая его хоть на аркане приводить меня к ним в гости. Я же, как могла, чисто по-человечески пыталась ему объяснить, что это совершенно гнилой номер и что невозможно насильно сблизить людей, у которых нет ничего общего, за исключением походов в горы. Однако мой муж, по-видимому, решив, что во мне разыгрался типично эмигрантский бунт, который начался здесь и сейчас, а где и в какой форме закончится – непонятно, стал игнорировать мое нежелание встречаться с Чуланщицей и ее супругом, настаивая на продолжении с ними прежних отношений. По сути, я не хотела вдрызг разругаться с друзьями своего мужа, а просто стремилась ограничить наше взаимное общение, переведя их для себя из разряда «друзей» в разряд «знакомых», то есть людей, с которыми встречаешься приблизительно раз в три месяца и о которых на публике говоришь: «А это наши знакомые и просто милые люди».
Однако Чуланщица даже и не думала сдавать своих позиций. Присущие ей тупость, ограниченность и высокомерие диктовали: «То, на что не хватает ума, нужно взять силой!» В итоге, по настойчивой просьбе мужа, я вынуждена была лицезреть ее раз или два в неделю и, что самое неприятное, поддерживать длительные и абсолютно бессодержательные разговоры. Собственная жизнь тогда представлялась мне нескончаемой пыткой. На работе мне приходилось развлекать разного рода шутками и прибаутками весьма недалеких напарниц, а на выходных – вечно угрюмую и всех ненавидящую Чуланщицу. Правда, иногда мы ходили в гости к ее матери, с которой, надо заметить, общаться было значительно легче, поскольку характер у нее отличался мягкостью, а высказывания – не свойственной ее дочери нейтральностью.
Эту женщину звали Эленой. Кроме собственных отпрысков, Чуланщицы и ее двух братьев, у Элены было еще два ребенка, которых она усыновила, когда одному мальчику было шесть лет, а другому – девять. Кстати сказать, в разрез с устоявшимся в Европе мнением о матерях-кукушках из стран третьего мира, эти два брата были брошены не китаянкой, не африканкой и не латиноамериканкой, а коренной жительницей Страны Магазинов, наркоманкой и алкоголичкой, отказавшейся от них по причине очередного замужества. Эта морально неустойчивая гражданка твердо решила начать свою жизнь с нуля, отнеся к разряду прошлого в том числе и собственных детей, нажитых в прежних браках. В результате, оба мальчика оказались в интернате, откуда их и забрала к себе пятидесятичетырехлетняя Элена. За этот героический поступок правительство Страны Магазинов ежемесячно выплачивало ей по круглой сумме денег, которые она честно тратила на содержание усыновленных детей, не оставляя себе в качестве вознаграждения ни сантима. Сердобольная Элена покупала им огромное количество фруктов, шоколадных конфет и другой вкусной еды, установила в комнате у каждого ребенка по компьютеру и телевизору с игровыми приставками, а также приобрела им много чего еще, лишь бы последние ни в чем не нуждались, однако из-за отсутствия времени так и не смогла им дать самого основного в жизни – воспитания. В течение нескольких лет проживания у Элены оба мальчика практически оказались предоставлены самим себе. Их приемная мама трудилась на двух работах, а те душевные силы, которые оставались у нее после длительного рабочего дня, она предпочитала тратить на своих единокровных и уже взрослых детишек, регулярно обзванивая их по телефону и устраивая им в каждые выходные семейные собрания с пышными обедами. С учетом всего вышесказанного не совсем понятно, что же подвигло Элену, будучи столь занятой и настолько озабоченной проблемами собственных отпрысков, усыновить еще двоих, ставших для нее неподъемным грузом.
Если хотите знать, то развязка у этой истории оказалась логически трагичной. Как-то раз с Эленой приключился ужасный инцидент. Навещая в деревне одного из своих родственников, она поднялась на второй этаж старого дома, и в этот самый момент под ней рухнул прогнивший деревянный пол. В результате падения с нескольких метров у Элены было сломано десять спинных позвонков, а вслед за этим последовала тяжелая операция и почти год восстановительных процедур. Впрочем, помимо негативных последствий были у этой истории и другие, позитивные. В качестве компенсации за причиненный здоровью ущерб, агентством, в котором был застрахован дом с внезапно рухнувшим полом, ей была выплачена большая сумма денег. И вот тут-то все и началось. Следуя материнскому инстинкту, Элена приняла решение вложить эти деньги в жилье, упомянув в составленном на него завещании лишь своих троих родных детей. Сказано – сделано, и уже через пару месяцев она стала владелицей элитной квартиры на морском побережье, а ее единокровные дети – потенциальными хозяевами этой недвижимости. Узнав об этом, один из усыновленных мальчиков, к тому времени уже тринадцатилетний подросток, заточил кухонный нож и приставил его к горлу своей приемной матери, сказав, что тоже не прочь оказаться в списках будущих претендентов на наследство. К счастью, в этот момент к Элене заглянул ее старший сын, который заставил несовершеннолетнего вымогателя прекратить хулиганство и сразу после этого отвел его в полицию. В итоге, не на шутку перепугавшаяся Элена подписала официальные бумаги о добровольном отказе от приемных детей, что явилось основанием для того, чтобы отправить их обоих обратно в тот самый интернат, откуда она в свое время их забрала.
Однако вернемся к «нашим баранам», то есть главным действующим персонажам этой истории – Чуланщице и ее супругу. Однажды, тихим весенним утром, когда птички щебетали, а солнышко гигантскими светлыми пятнами пыталось разноцветить нашу жизнь, нам позвонил супруг Чуланщицы и радостным голосом сообщил, что у них появилась собака, и не какая-нибудь, а очень симпатичный щенок лабрадора, которого он преподнес любимой супруге в качестве подарка на ее день рождения. Позже и сама Чуланщица призналась, что уже давно хотела завести себе четвероногого друга и что не раз намекала на это своему мужу. Хотя полагаю, что ее супруг сделал этот подарок не столько ей, сколько самому себе, то есть веселый и миролюбивый щенок лабрадора представлял для него некую отдушину и положительный фактор домашней обстановки. Первое время Рик, так звали их песика, был очень потешным и коммуникабельным. Когда мы приходили в гости, то он подолгу кружил вокруг нас с радостным тявканьем, высоко подпрыгивая и пытаясь лизнуть в лицо или руку. Однако по прошествии нескольких месяцев характер у лабрадора стал прогрессивно портиться.
Повзрослев, Рик, по-видимому, научился копировать настроение своей вечно угрюмой хозяйки и, как следствие, приблизительно к году, ранее развеселый и вечно шаливший, неугомонный пес по характеру стал напоминать восьмидесятилетнего пенсионера. Нос у лабрадора повис, а хвост навсегда перестал двигаться в знак приветствия. К тому же зачастую мрачный и насупившийся пес злобно рычал на любого, кто осмеливался приблизиться к его игрушкам. Часами напролет он лежал в темном углу, уткнувшись в них носом, не реагируя даже на зов мужа Чуланщицы, пытающегося его немного растормошить или вывести на прогулку. Рику не нравилось ни гулять, ни играть, как с людьми, так и с другими собаками, и вскоре он стал нападать на взрослых и детей, при этом чаще всего на тех, кто носил темные очки. Впрочем, его хозяйку, Чуланщицу, это нисколько не беспокоило, и такое поведение своего четвероногого любимца она объясняла следующим образом: «Рику не нравятся люди, которые от него что-то скрывают. Когда он не видит их глаз, то не может точно определить, что они задумали и каковы их намерения. А вдруг они на него нападут? Это у нашей собаки такая защитная реакция. В общем, рычит он так, на всякий случай». Как же она свою собаку понимала… Между прочим, в этом не было ничего странного. Всем людям свойственно наделять своих домашних любимцев чертами собственного характера. Но скажите, уважаемые читатели, видели ли вы когда-нибудь бросающегося на людей лабрадора? Ведь это – собака-проводник, одна из немногих пород, способных к вождению слепых. Во всем мире не существует другого такого деликатного и доброжелательного четвероногого друга! Тем не менее все, что попадало под влияние Чуланщицы, неминуемо становилось монстроподобным.
Кстати сказать, Рик прожил очень недолгую жизнь. В возрасте полутора лет в результате несчастного случая он погиб от удушья. В тот злополучный августовский месяц Чуланщица с мужем отправились в отпуск на пляж, а Рика оставили под присмотром ее брата. Надо заметить, что брат Чуланщицы был довольно безответственным парнем. Недолго думая, он запер собаку в своей машине с плотно закрытыми окнами, а сам отправился в бар, всего на часок, попить пива, несмотря на то, что на улице стояла тридцатиградусная жара. В итоге, когда он вернулся к машине, Рик от нехватки кислорода уже почти не дышал. В последующие пару дней пребывания в собачьей реанимации ветеринарам не удалось его спасти, и он погиб. Без сомнения, мораль этой истории такова: ни в коем случае нельзя оставлять безответственным людям тех, кто вам по-настоящему дорог. И в то же время, уважаемые читатели, согласитесь, что из рассказанного следует еще один вывод, а именно: если вам в отпуске, на отдыхе мешает собственная собака, то на кой, спрашивается, фиг, вы ее себе завели?! Впрочем, последнее было, скорее, семейной чертой характера как Чуланщицы, так и ее мамаши. Одна непонятно зачем завела себе собаку, а другая, не подумав, усыновила детей из интерната. И, честно говоря, мне их было жаль гораздо больше собаки. Хотя если взглянуть на эту проблему с другого ракурса, то усыновленным Эленой мальчикам повезло значительно больше. Ведь какому-нибудь невнимательному родственнику этой семейки точно так же могло бы взбрести в голову оставить их при тридцатиградусной жаре в запертой машине с закрытыми окнами или сотворить по причине полного наплевательства что-нибудь еще хуже.
А теперь, уважаемые читатели, позвольте мне на некоторое время перейти от личных тем к темам общественной значимости. В частности, поведаю вам о своем субъективном восприятии такой черты характера европейцев, как вежливость. Согласно общепринятому мнению, одними из самых вежливых представителей Европы являются полицейские, несмотря на то, что штрафуют они остальных граждан за любую минимальную оплошность буквально на каждом шагу, не забывая при этом мило и застенчиво улыбаться, точь-в-точь, как персонаж из произведения Ильфа и Петрова «Двенадцать стульев», который нещадно воровал и в то же время очень этого стеснялся. К слову, уважаемый турист, если по приезду в европейскую страну вы затрудняетесь в поисках какой-либо улицы или учреждения, то смело подходите к полицейскому и спрашивайте. С уверенностью можно сказать, что служитель закона с удовольствием ответит на ваш вопрос, однако не потому что лично вы ему чем-то таким приглянулись, а просто из-за скуки. Понимаете, работа у него такая: стоять на улице и скучать. И все же считаю своим долгом вас предупредить: когда у полицейского есть повод повеселиться, то берегитесь!