Эмигранты
Шрифт:
Женька подняла глаза и еще раз взглянула на молодого человека, которого плотно стоящая толпа прижала к её коленям, тот смущённо отвёл взгляд в сторону. Достав из пакета потрёпанный детектив, она раскрыла на странице с загнутым уголком и, склонив над книгой голову, постаралась сосредоточиться на чтении, напрасно стараясь вспомнить о чём же там идёт речь, где с изощрённой иронией, чуть ли не на каждой десятой странице автор раскладывал для своих читателей свежий труп. Строчки бежали перед глазами, но смысл прочитанного ускользал, словно туман, а в голову, отталкивая друг друга, наперегонки лезли всякие унылые мысли.
«Надо же, всё ещё смотрит. Лучше бы
Женька поёжилась как от озноба, хотя в вагоне было душно и жарко. Сокрушённо вздохнула:
«Не хочу… Не хочу! И не смогу. Надо будет что-то придумать. Но нужны деньги, деньги, деньги. А то, как нам с Колькой прожить?»
Женька перевернула страницу, потом наугад защипнула почти половину, и, открыв где-то на середине, задумчиво провела по листам ладонью.
«Да, как нам прожить? Приходится надеяться только на себя. Надолго ли хватит? Вот вопрос. Ладно. Потом придумаю. Что сейчас голову ломать, всё равно никаких идей нет. Нужно думать об отпуске. Сейчас у меня отпуск. Можно спать, сколько захочется, и утром не бежать, как ошпаренная, сминая каблуки, толкаясь в толпе. Не придётся угодливо раскланиваться в конторе с утра пораньше перед теми, кого уж и видеть не могу без содрогания, не придётся носиться по кабинетам начальства, натыкаясь каждый раз на слюнявые взгляды. Хорошо-то как! Наверное, так и выглядит жизнь в раю. Спишь себе до полудня, а то и дольше…
Спать до полудня?..
Нет, дорогуша, ничего у тебя не получиться. У тебя самолёт через несколько часов, а вещи ещё не собраны, и кто знает в каком состоянии прибывает сейчас чемодан. Колька, наверное, собрал его по-своему, игрушки свои сложил на дно и прикрыл полотенцами. А то, что спать хочется – так это ерунда, перетерпим. И не такое терпели. Если всё нормально сложится и мы долетим без приключений, то отсыпаться буду уже у моря, под шум прибоя, под шорох волн по песку, а тихий ветерок, приподняв край занавески, принесёт с собой запах водорослей и морской воды. Как здорово! Для этого можно и усталость перетерпеть, и хамство конторское».
Женька подняла голову и осмотрелась. Молодой человек исчез, по-видимому, сошёл раньше. Просто, погружённая в свои невесёлые мысли, она этого не заметила, а сейчас его место заняла какая-то тучная тётка. Она с угрожающим видом нависла над Женькой, прижимаясь всё плотнее и плотнее к её коленям, наступая на ноги и давая понять, что пора бы и место уступить пожилой, измученной жизненными невзгодами женщине. Женька немедленно опустила глаза и, упрямо поджав губы, принялась читать, перебирая слова в громоздких фразах и изо всех сил стараясь собрать смысл с потрёпанных страниц. Ей оставалось проехать ещё две остановки.
Открыв ключом дверь своей маленькой двухкомнатной квартиры первое, что она увидела – это Кольку. Он с деловым видом вырулил из-за угла, на вытянутых руках, почти под самый подбородок, нёс высоченную стопку разноцветных банных полотенец. На секунду Колька задержался перед дверью и важным голосом произнёс :
– Привет, Ма!
Развернулся и, шлёпая по полу тапочками, зашагал в комнату.
– Собираемся, значит? – спросила Женька, с нежностью смотря в след ему.
– Собрался уже. Чемодан упаковал и закрыл. Вещи наши сложил. Осталось вот – несколько полотенец, но они туда не влезают, – послышалось из комнаты.
– Молодец-то, какой! А ты ел? Я тебе утром оставила на плите… – настроение у Женьки поднялось. Она всегда чувствовала себя лучше и увереннее, когда возвращалась домой, в свой мир, в мир наглухо закрытый от чужих, построенный по её правилам, в соответствии с её желаниям и по её возможностям, пусть и очень скромным, где доминирующим правилом, к сожалению, было правило жёсткой экономии. Мир, где всё было просто и рационально, уютно и всё находилось под рукой.
Ну и пусть, что здесь нет роскоши и ярких, модных, дорогих вещей! Хотя, что душой кривить, иногда, стоя напротив витрин и с интересом разглядывая понравившуюся, изящно подсвеченную вещь, хотелось побаловать себя элегантной безделушкой, но, присмотревшись повнимательнее к ценнику, подвешенному на тонкой ниточке, Женька начинала удивленно оглядываться по сторонам в надежде, что и другие обратят внимание на сию глупость. Вот это, пусть и кругленькое и на изящной ножке, но за столько!.. Однако всем проходящим выставленный за стеклом предмет был неинтересен, никто не останавливался рядом и не округляя глаза от удивления и возмущения, не бормотал, что мир сошёл с ума, что все спятили и жадности человеческой нет предела. Люди с озабоченным видом продолжали спешить мимо по своим делам, и Женька, поёжившись от смущения и от ощущения своей крохотности и беззащитности перед теми цифрами, выведенными аккуратным подчерком на куске картона, молча отворачивалась и уходила прочь.
Пусть обстановка в квартире была скромной и даже бедной. Не важно! Добровольным оценщикам вход сюда закрыт, потому что здесь, в этой маленькой квартирке, единственными хозяевами были они с Колькой, и никто другой не имел права указывать им как и что делать, никто не осмеливался указывать им когда начинать и во сколько заканчивать, никто не мог поднять здесь голос или, размахивая руками, отдавать указания, рассуждать с самодовольным видом как нужно жить и объяснять, почему это столько стоит. Достаточно того, что ей приходилось терпеливо выслушивать всё это прямо или в потоке сплетен с утра до вечера в конторе. Но сегодня это закончилось, закончилось на время благословенного отпуска. Какое, всё-таки, счастье!
«Однако, что он там насобирал?» – Женька прошла в комнату, остановилась на пороге и с одного взгляда оценила размеры разрушений, и прикинула объём восстановительных работ.
Посредине, на полу покоился пузатый чемодан, запертый и перетянутый ремнями, а вокруг: на диване, на спинках стульев, на кресле, на столе и под столом, на телевизоре были разложены майки, шорты, полотенца, рубашки, брюки, обувь – всё, что терпеливый, повидавший на своём веку и привычный к жёсткому обращению чемодан отказался принять внутрь. Колька сгрузил полотенца на диван и сел рядом, болтая ногами.
– Так. Значит собрались. А что же ты мой купальник не положил? – Женька подошла к креслу и сняла разноцветный купальник со спинки. Обернулась и заметила свои летние брюки на стуле. – А про брюки забыл?
– Ма! Чемодан-то маленький, – начал оправдываться Колька. – Я наши летние вещи положил туда. Мы же на юг едем. Зачем там брюки?
– А вдруг, вечером похолодает? Будем мерзнуть? – Женька присела на корточки у чемодана и принялась расстегивать ремни. – Посмотрим, что здесь у нас такое.