Эмилия и Шон
Шрифт:
Игнорируя скопившуюся под кроватью пыль, быстренько проскальзываю под каркас. Потревоженные пылинки щекочут нос. Я слышу тяжелые шаги на лестнице и голос, отдающий резкие четкие приказы. А в следующее мгновение дверь в мою спальню распахивается. Я впиваюсь зубами в ладонь, чтобы не вскрикнуть, и стараюсь дышать как можно тише. Кровь буквально бурлит в моих венах. Причем так громко, что я боюсь — эти люди непременно услышат подобный грохот.
Незнакомцы в моем доме.
От одной мысли, что они рыщут повсюду, у меня перехватывает дыхание.
По полу снует луч от фонарика. Мои глаза начинает щипать, поэтому я широко распахиваю их. Как завороженная смотрю на ноги, приближающиеся к
— Здесь ее нет, — говорит один из мужчин.
— Доктор Мартин сказал, что она должна быть в доме.
«Доктор Мартин?»
Это же мой отец. Какое отношение имеют к нему вторгшиеся в мой дом люди? И знают ли они о Шоне?
Луч от фонарика скользит мимо. Всего в паре сантиметров от моего лица. Я инстинктивно отклоняюсь от луча, но лишь совсем чуть-чуть, чтобы не выдать себя. Внезапно на первом этаже что-то с грохотом врезается в стену. Затем раздается какой-то скрежет. Мужчина истошно кричит. Я задерживаю дыхание. Может, теперь они спустятся вниз, чтобы проверить, что там происходит?
Но, к сожалению, моим надеждам не суждено осуществиться. Один из налетчиков вдруг опускается на колени — прямо рядом со мной — и заглядывает под кровать. На нем темная одежда и черная маска с вырезами для рта и глаз. Его зловещая ухмылка подсказывает мне, что он точно знает, где я спряталась.
— Привет, Эмилия. Можешь выбираться.
«Откуда он знает мое имя?»
В панике я пытаюсь отползти от него подальше. Но он хватает меня за ноги и рывком вытаскивает из-под кровати. Пока мое тело беспомощно скользит по полу, я из последних сил сжимаю нож в потной ладони. Пытаюсь ухватиться за ножку кровати, но не успеваю и оказываюсь снаружи.
Я кричу, брыкаюсь, размахиваю ножом.
— Забери у нее эту штуку, пока она не поранилась.
Вытащивший меня из-под кровати мужчина одним рывком переворачивает меня и упирается в спину коленом. В то же мгновение выхватывает нож из моей руки. Он делает все это так ловко и быстро, что я не успеваю даже глазом моргнуть. Затем он с полным безразличием толкает меня на спину, словно я бесчувственная кукла.
— Поторопись. Хочу, чтобы она побыстрее заткнулась.
Рядом со мной на колени опускается второй мужчина. У него в руке что-то белое. Очень похожее на толстый носовой платок. Меня охватывает паника. Накатывает на меня ледяной волной.
— П-ш-ш. Твои крики тебе не помогут.
А я все равно кричу и извиваюсь как угорь. Без боя я не сдамся.
Мужчина накрывает мои нос и рот белой тканью. Она пахнет неприятно, чем-то приторно сладким. Я отчаянно пытаюсь вывернуться, но он так сильно прижимает тряпку к моему лицу, что мне кажется, будто он сейчас вдавит мою голову в пол.
— Расслабься. Скоро все закончится, — говорит он.
Похоже, он ухмыляется.
Жар, стекая по моему горлу, распространяется по всему телу. Что-то тяжелое наваливается на грудь. Мне не хватает воздуха. Шон. Где же ты? Широко раскрытыми глазами смотрю на дверь. В душе теплится надежда, что с минуты на минуту он ворвется сюда и спасет меня…
Тьма окутывает меня, затягивая во мрак небытия.
ШОН
Я несусь по лесу, заставляя себя двигаться вперед, чтобы уйти от дома Эмилии как можно дальше. Но внутри меня все кричит о том, что я должен вернуться. Нет, сейчас я однозначно ничем не смогу ей помочь. Вот только знать, что она находится в руках этих людей, — нестерпимая пытка. Хотя мой разум утверждает, что на самом деле все это полнейшее безумие. Ведь
Деревья с бешеной скоростью пролетают мимо меня. При этом их ветки нещадно бьют меня по лицу. Я бегу так, словно за мной гонится дьявол. Я просто обязан отвести от Эмилии все подозрения. Для нее — это единственный шанс. Но я не слышу своих преследователей. И это очень подозрительно. Разве они проникли в дом не для того, чтобы схватить меня?
«Они будут использовать ее как средство давления на тебя».
Звучит довольно логично. Вот только если бы не одно весьма существенное «но»: с какой стати они думают, что я кинусь спасать ее? Эмилия — обычная женщина, возле которой я оказался совершенно случайно. Или все же нет? Нельзя забывать, что ее отец — ведущий ученый GenTech.
Такие обстоятельства не могут быть простым совпадением.
Лес неожиданно резко заканчивается. Передо мной проселочная дорога. Двигаться по ней будет намного легче, а значит, и намного быстрее. То, что мне как раз и нужно. Я должен поскорее найти машину. Все свое внимание сосредотачиваю на окружающих звуках, чтобы не пропустить приближение автомобиля. И пока я бегу по пустынной темной дороге, в памяти всплывает обрывочное воспоминание.
Большая комната. Абсолютно голые, выложенные кафельной плиткой стены. Я сижу в кожаном кресле, которое идеально подходит для моего массивного тела. Спинка слегка отклонена назад, поэтому лежать вполне удобно. Ну, если бы я собирался вздремнуть или посмотреть телевизор. Но ни то, ни другое мне не светит. Мои руки надежно пристегнуты ремнями к ручкам кресла. Рядом стоит капельница с пакетом красной жидкости, которая на первый взгляд напоминает кровь. Вот только у нее желтоватый оттенок, и она слишком густая и вязкая. От капельницы к игле в моей руке тянется трубка. В комнате находятся еще шесть кресел. В них сидят парни, которым вводят такой же отвратительный раствор. И все они, как мне кажется, крепко спят.
По комнате расхаживает мужчина. Он что-то быстро печатает на планшете. Дойдя до меня, он останавливается и задумчиво смотрит вверх.
Это отец Эмилии.
— О, ты уже проснулся. — Он поднимает очки наверх и, наклонившись вперед, смотрит на монитор, который висит на стене прямо за моей спиной. От него ко мне тянутся кабели, закрепленные присосками к моему лбу и груди. — Ты видишь меня? — спрашивает доктор Мартин.
Какой глупый вопрос.
— Да.
— Интересно, — он что-то снова печатает на планшете. — Как ты себя чувствуешь?
— Дерьмово. Мне чертовски холодно. А вот в голове, кажется, свирепствует огненный шторм. И стоит пошевелиться, чувствую себя тухлой рыбиной, которой удалили хребет.
Доктор Мартин исследует кожу на моих щеках, затем щупает пульс на шее.
— Все в пределах зеленой зоны.