Эмма Браун

Бронте Шарлотта

Мой дом снова опустел, и ко мне вернулись все мои прежние печали. Самой горькой из них, конечно, было воспоминание о нашем с Альбертом ребенке, который так и не появился на этот свет.

Теперь вы понимаете, какие радостные надежды возродились во мне, когда у меня поселился (пусть даже на очень короткое время) этот странный и не по годам серьезный маленький подкидыш, который совершенно неожиданно появился в моем доме и так же неожиданно исчез, словно растворился в морозном зимнем воздухе.

Глава 16

Однако твердые тела, как известно, не растворяются в воздухе. Хрупкая маленькая девочка упорно шла по направлению к Фашиа Лодж. Она остановилась возле церкви, чтобы вознести молитву Господу, а потом прошла на кладбище, где остановилась

возле одной из могил, чтобы поговорить с тем, кто в ней покоился.

– Вы были простым человеком, Альберт Челфонт. Наверное, я могла бы поговорить с вами. Вы были отцом чужим детям. Вы могли бы и мне стать отцом, – произнесла она. Несмотря на странные обстоятельства ее жизни, она, как и все дети, хотела иметь отца, мать и дом – надежный фундамент своей будущей взрослой жизни.

Если бы тот, к кому она обращалась, мог бы ей ответить, то он, наверное, сказал бы следующее: «Иди домой, девочка. Тебе нужно попарить ноги в горчице». Или он мог бы сказать: «Дорогу осилит идущий». Вот и она, несмотря ни на что, продолжила свой путь. Подойдя к школе, она немного постояла, положив руку на ворота. Ах, если бы то небольшое послание, которое она несла, могло бы избавить ее от прошлого! Если бы кто-нибудь увидел ее в этот момент, то непременно запомнил бы ее встревоженное лицо и тот глубокий вздох, который она испустила, прежде чем снова пуститься в путь. Она медленно брела, пока наконец не вышла на дорогу, ведущую из города.

Даже ее крылатые спутники-птицы не смогли бы отличить эту маленькую фигурку на фоне зимней природы – коричнево-зеленое пятнышко, зимний листочек, унесенный ветром. Не было слышно ни шороха шагов, ни скрипа попутной телеги – она была совершенно одна. Все остальные люди наслаждались отдыхом и приятным обществом в своих домах. Даже природа казалась одинокой и брошенной. Поля, как будто стыдясь наготы, повернули свои ощетинившиеся спины к дороге. Слышно было только жалобное блеяние овец. Но у этих овец все же имелся хозяин, и они могли надеяться на то, что весной все возродится вновь. Где же ей следует искать обновления? С каждым шагом она все сильнее и сильнее ощущала свою потерю. Ведь она еще совсем ребенок. Ей нужна материнская любовь и отцовская забота. Она была слишком юна и слаба, и эта независимость была ей совершенно не нужна. Доброе слово, ласковое прикосновение казались ей дыханием небес. Сейчас же ее безжалостно обдувал своим морозным дыханием резкий зимний ветер. У нее дрожали ноги, и каждый шаг давался ей с неимоверным трудом. И все-таки она продолжала идти так быстро, как только позволяла ей природная стихия. Она не знала, как долго ей еще придется идти до железнодорожной станции, не знала она и расписания поездов, но ей хотелось поскорее попасть в теплый зал ожидания и укрыться там от холода. Как только она пустилась в этот далекий путь, небо сразу нахмурилось, стало свинцово-серым и посыпались маленькие колючие градинки. Они больно били ее по лицу, и ей пришлось поднять воротник.

Для того чтобы эта ужасная непогода не так сильно досаждала ей, она решила укрыться в лесу. Девочка шла параллельно дороге и пыталась как-то упорядочить те разрозненные события и факты, которые помнила. Она, например, помнила, что, прежде чем добраться в Дирфилд, они ехали о шумным улицам какого-то города. Она спросила, как называется этот город, и ей ответили. Их экипаж (он был закрытым, в таком обычно ездили только богатые пассажиры) двигался по узкому и грязному переулку. На углу стояли две молодые женщины в потрепанных бальных платьях. «Бедные девушки, им, должно быть, холодно», – пробормотала она, и ее спутник ответил, что холод для них еще не самое большое несчастье. Она не понимала, почему никто даже не пытался им помочь.

Она так усердно пыталась все вспомнить, что у нее начала болеть голова. В лесу было очень темно, и она решила вернуться на дорогу. Она бросалась из стороны в сторону, пытаясь найти дорогу, при этом ее одежда цеплялась за густые ветки деревьев. Сердце девочки учащенно билось, и она тихо и печально всхлипывала. Прошло не меньше часа, пока ей снова удалось выбраться на дорогу,

которая теперь была покрыта жидкой грязью.

Она не прошла и половины своего пути, когда почувствовала, что почти совсем выбилась из сил. Ее пальто намокло и стало непомерно тяжелым. Она на несколько минут опустилась на мокрую землю. Ей нужно было отдохнуть. Затем девочка вновь отправилась в путь, еле передвигая ноги, пока наконец не увидела вдали, на пригорке, очертания какого-то дома, из трубы которого поднималась слабая струйка дыма. Эта полуразвалившаяся лачуга принадлежала Эли Хэрсту, который вел отшельнический образ жизни и зарабатывал браконьерством. Помогал ему в этом грозный охотничий пес по кличке Демон.

«Должно быть, здесь живут бедные люди, – подумала Эмма. – Я не буду просить у них хлеба, только попрошу, чтобы они пустили меня в дом». Внутри дома было темно и мрачно. Похоже, что его освещал только слабо горящий очаг. В тусклом мерцании огня она пыталась понять, что за люди здесь обитают, когда перед ее глазами возникло леденящее душу зрелище. Буквально в нескольких сантиметрах от своего лица она увидела красные челюсти с огромными зубами, по которым текла слюна. Их громкий лязг сопровождался зловещим воем. Она увидела маленькие злые и голодные глазки и огромную лохматую морду. Девочка закричала от страха и отступила назад.

Охотничий пес – а это была собака браконьера – остался на месте, и она поняла, что он посажен на крепкую цепь, которая не давала ему свободы, но в то же время позволяла не впускать в дом посторонних. Когда Эмма немного успокоилась, ей стало жаль пса. Ведь его специально держали полуголодным, чтобы он был злым. Пес начал громко лаять, прыгать и рваться с цепи, при этом слышался громкий металлический лязг и бряцание. Сквозь весь этот шум она различила звук, от которого у нее кровь застыла в жилах. Это был смех, напоминающий сухой, отвратительный скрежет. Что же это был за человек, которого так развеселило то, что она испугалась этого несчастного голодного создания? Всмотревшись в темноту, Эмма увидела, что из дома вышел мужчина и нацелил на нее ружье.

– Похоже, что тебе еще не удалось поужинать, Демон? – произнес он и снова засмеялся. – Я должен подстрелить ее для тебя. Ты быстро управишься с этим мешком костей.

– Сэр! – произнесла Эмма, пытаясь говорить спокойно. – Я не хотела причинить вам беспокойство. Я просто искала место, где можно переждать непогоду. Не могли бы вы впустить меня в дом? Я только немного отдохну и продолжу свой путь.

– Будьте уверены, мисс, – сказал он и, опустив ружье, снова издал этот протяжный дребезжащий звук, отдаленно напоминавший смех, – если вы будете продолжать в том же духе, то скоро успокоитесь навечно.

– Я пришла как друг.

– У меня никогда не было друзей, – сказал он. – Я прожил такую долгую жизнь потому, что каждое живое существо, включая и этого пса, считал своим врагом. Я даю вам десять секунд, а потом буду стрелять. И с удовольствием посмотрю, как вы будете прыгать, словно кролик, перед тем как упасть замертво.

Его голос был холодным и враждебным. И это его полнейшее безразличие убедило ее в том, что он не шутит. Она повернулась и побежала. Она почти не видела дороги и, не успев добежать до подножия пригорка, споткнулась и упала. Некоторое время Эмма лежала неподвижно, а потом посмотрела вверх. Дома уже не было видно. Казалось, что исчез даже слабый огонек, горевший в его очаге. Хозяина дома тоже не было видно. А дождь тем временем шел сплошной стеной, и было так темно, что даже если бы поблизости был еще какой-нибудь дом, то она все равно не смогла бы его разглядеть. Девочка осторожно пробралась к дому, но уже с другой стороны. Сейчас она уже вообще ничего не видела и двигалась на ощупь, и тут перед ней, словно скоростной поезд из тоннеля, возник пес. Она почувствовала на своем лице его горячее дыхание и снова увидела прямо перед собой его огромные клыки. Она посмотрела в сторону дома, но, похоже, его хозяин скрылся внутри своего жилища. На этот раз Эмма не отступила. Ей почему-то уже было не страшно. Она осталась стоять на том же самом месте и прошептала прямо в открытую пасть собаки: