ЭмоБой (Порок Сердца)

Соя Антон Владимирович

— Черт тебя побери, Тик! Я только хочу отомстить конкретным людям за их конкретное зло, и мне плевать, какая бирка на них при этом наклеена.

— И все-таки зря ты себя обманываешь. Люди, убившие тебя, — антиэмо — такие же убогие, как эмо, только вывернутые наизнанку. Это — обычное дело для гомо сапиенса — большинству людей для самоидентификации и душевного комфорта необходимо кого-то ненавидеть. Все сообщества построены либо по принципу любви, либо по принципу ненависти. Последние, естественно, гораздо агрессивнее.

— Ты хочешь сказать, что ненависть сильнее любви?

— Нет,

думаю, слабее. Без любви не было бы ничего. Поэтому ненависть и бесится.

— Ты совсем меня запутал, толстый. Короче, вывод такой. Я продолжаю мстить. Я четко помню троих: крепыша, девицу с дезиком и блондина, брызнувшего мне пламенем в лицо. Тебя с собой я больше не беру.

— Если смерть врагов не доставляет тебе радости, а приносит только душевные страдания, может, ну ее на фиг, эту месть?

— Зло должно быть наказано, Тик. Ничего, переживу, помучаюсь. Око за око. Вспомни пустой взгляд Кити, вспомни слезы моей матери. Эти ублюдки должны ответить за все.

Эгор заплакал и отвернулся от клоуна. За кроватью сразу выросли розовые кусты, в корнях которых клубились изумрудные змеи. Клоун аккуратно похлопал Эгора по узкой спине.

— Ладно, ладно. Страдания очищают душу. Но лучше по возможности ее не пачкать смолоду. Только помни, брат, что любая война, даже самая справедливая, — это кровь, грязь и слезы… В любом случае в Реале наступил день, и продолжить мстить ты сможешь часов через двенадцать, не раньше. И что прикажешь делать все это время?

— Мне все равно. Слушай, Тик, меня, похоже, отпускает. Поревел — и стало легче, совсем как в детстве. Я что, и вправду становлюсь эмо? — Хм, как бы тебе сказать, чтоб не обидеть…

— И еще, Тики. Такая странная штука, даже не знаю…

— Какая штука?

— Я стих придумал. Это нормально?

— Нет, чувак, это ненормально. Но у эмо это случается. Зачти-ка, не стесняйся.

Неужели ты простишь мне Все, что не было у нас? Неужели к чудо-двери Подберется ключ другой? Неужели мне не надо Отводить в смятенье глаз? Неужели ты не будешь В них глядеть с такой тоской?

— Спасибо, брат!

— Придурок, это для Кити!

— Все равно мне нравится. Советую записать, чтобы не забыть. В сумке эмо-боя обязательно должен быть черный ноутбук.

Эгор залез в сумку, покопался и выудил тетрадь-ежедневник с пружинкой переплета и черную ручку.

— Странно, что я его раньше не замечал, — пробормотал юноша и стал записывать свое первое стихотворение.

— Я думаю, там все появляется по мере необходимости, — сказал Тик-Так, но Эгор погрузился в себя и не слушал его.

— Эй, поэт, я тоже кой-чего могу, — обиделся клоун. — Я поэт, зовусь я Эмо, от меня вам трепонема! Круто?

Эгор, не слушая, кивнул. Густые розовые кусты, выросшие из слез героя и закрывавшие его с клоуном от площади, раздвинулись и оттуда появились понурые Мания и эмо-кот.

— Отвратительное стихотворение, —

буркнул Кот, сменивший черную оправу на розовую.

— Мы тоже рады вас видеть, — и вправду обрадовался запрыгавший на месте толстяк. — Обнаженная с котом.

— Тики! — рыкнул Эгор.

— В смысле, натурщица с ученым животным. А мы тут мозг модератора антиэмо-сообщества замочили, а теперь стишочками балуемся, — радостно басил клоун.

— Модератор — большой человек! Королева будет недовольна. Обезглавили часть ее армии, — за-сокрушался Кот.

— Королева дружит с антиэмо? — изумился Эгор.

— Эмо и антиэмо реального мира — тайная армия Королевы Маргит, — важно ответил Кот.

— По-моему, это бред, — сказал клоун.

Кот только неодобрительно помотал круглой головой:

— Нам сейчас не до диспутов. Королева Маргит в гневе. Нас с Манией чуть не растерзали. Мы должны немедленно выдвигаться во дворец.

— Ладно, я не против. Сейчас, только стих про кота допишу, и идем, — сказал Эмобой.

Мания села рядом с ним на кровать и заглянула в ноутбук.

— Я тоже хотел бы послушать про кота, — обиженно загнусил ученый. — Пожалуйста. — Эгор встал и продекламировал:

Очень грустный розовый кот поскакал на трех лапах вперед, а за ним, не зная преград, как суровый и верный солдат, вислым пузом по лужам стучит, черный нес вдогонку бежит. По дороге, съев комара, черный пес, залаяв, встает. И кончается вдруг игра, только кот все бежит вперед. Скачет в мир он, где нет собак, где котов большая семья. О, трехногий хвостатый дурак, как тебя понимаю я.

К моменту, когда Эгор закончил, Кот уже вытирался кружевным платочком, а Мания размазывала слезы ладонью по щекам.

Клоун три раза громко хлопнул в ладоши:

— Зачет тебе по котоведению. Хотя сыровато — вон какое болото развели.

— Прекрасно, прекрасно, сир. Прости. Эгор.

— Ну что, пошли к королеве. Я готов.

— И я готов любить котов, — добавил клоун. Сначала они шли молча: Мания, как обычно, в плеере, Кот, шмыгая носом, клоун, глупо улыбаясь, и Эгор, весь в себе, возможно сочиняя следующий стих. Ничто вокруг не привлекало внимания, все те же пыльные улицы, одинаковые дома из розового кирпича, никакие живые твари им на глаза не попадались. Первым не выдержал тишины Тик-Так. Он решил поумничать с Манией, к которой был явно неравнодушен.

— Послушай, куколка, я вот все равно никак не пойму, каким образом увязывается брутальный хард-кор родоначальников эмо и нынешняя черно-розовая туса. Или ты по Реалу не специалист?

Мания сняла наушники:

— Ну почему же. Могу ответить. Никаким. Думаю, что если бы эти хардкоровцы увидели гламурных богатеньких бездельников, которые сейчас называют себя эмо, они бы сильно обломались. С другой стороны, это общая беда различных музыкальных субкультур и их последователей. Ну а почему так происходит, я не знаю.