Эмоции на 100%. Для тех, кто не любит врачей и лекарства
Шрифт:
Особенно желательна гомфотерность в таких коллективах, которые малы по составу и должны находиться в условиях изоляции длительное время, – группы сейсмологов или метеорологов, живущих в безлюдной местности, полярные экспедиции, экипажи космических кораблей и т. п.
В связи с этим перед специалистами по коллективной психологии стоит важная задача прогнозирования возможности формирования гомфотерных групп на основании данных изучения нервно-эмоциональных реакций отдельных личностей. Примером вполне успешного решения этой задачи является достижение практически полной гомфотерности в экипажах многоместных космических кораблей, которые при выполнении сложнейших заданий, как правило, проявляют исключительную слаженность в работе и эмоциональную уравновешенность.
Обычно дети объединяются в группы значительно легче, чем взрослые. В более зрелом возрасте создавать коллектив становится
Если же в состоянии длительной изоляции оказывается группа случайных людей, то для них могут оказаться характерны обусловленные психологической несовместимостью отрицательные эмоциональные реакции, и тогда эти люди будут раздражать друг друга своим внешним видом, манерами, поступками, словами и в конце концов они могут стать ненавистны друг другу. В этом случае, как рассказывает опытный полярный исследователь, американский адмирал Бирн, для изолированного человеческого коллектива может наступить «такой день, когда ни у кого не останется ничего, что можно было бы рассказать другим… Манера каждого тушить лампу, ставить ботинки на пол или принимать пищу будет раздражать всех остальных… В полярных условиях самые незначительные события могут довести даже дисциплинированного человека до безумия». Любая отрицательная эмоция в такой ситуации может перерасти в аффективное состояние, во время которого человек способен к неадекватным поступкам, вплоть до преступления.
«Если вы хотите поощрить ремесло человекоубийства, заприте на месяц двух человек в хижине восемнадцать на двадцать футов. Человеческая натура этого не выдержит».
Примером того, к каким последствиям ведет пренебрежительное отношение к психологии людей при формировании коллектива с целью совместного выполнения сложной задачи, может быть одна из попыток восхождения на высочайшую вершину мира Джомолунгму (Эверест), описанная в одной из газет аккредитованным в Лондоне журналистом А. Ефремовым. Начальник экспедиции Норман Диренфурт сумел привлечь выдающихся альпинистов из 12 стран, которые должны были подняться на Джомолунгму по самому трудному, юго-западному ее склону. Но случайно оказавшиеся вместе опытные горновосходители преследовали в основном эгоистические цели и не смогли составить единой команды. С первых часов восхождения каждый из них старался максимально беречь собственные силы с тем, чтобы иметь возможность лично достичь вершины горы. А после того как было обнаружено, что один из альпинистов идет с практически пустым рюкзаком, между участниками экспедиции обострилось недоверие, недоброжелательность друг к другу и при этом резко пошатнулась дисциплина. В результате были нарушены элементарные правила альпинистской техники, и, лишенный поддержки напарника, один из участников экспедиции трагически погиб. После этого взаимное раздражение достигло своего апогея, несколько альпинистов, отказавшись от выполнения указаний начальника группы, дезертировали из лагеря. Экспедиция распалась, и ее цель не была достигнута.
Может быть, неудача покорителей Джомолунгмы обусловлена многонациональным составом экспедиции? Вовсе нет. Многонациональный состав не препятствует сплоченности коллектива, если его объединяют единство цели, дружба и умелое руководство. Подтверждает это положение успех экспедиций, возглавляемых знаменитым норвежским ученым Туром Хейердалом. Когда папирусная лодка «Ра» направлялась из Африки в Америку и ее терзал штормующий Атлантический океан, Тур Хейердал радировал о том, что одним из главных вопросов, позвавших отважных исследователей в путь, являлся вопрос о возможности «наладить в трудных, критических условиях сотрудничество многонациональной команды. С радостью сообщаю, – передавал он, – что в этом смысле плавание принесло самые лучшие результаты. С первого дня наша семерка показала себя самой храброй и слаженной командой, какую только может себе пожелать руководитель экспедиции… Настроение на борту великолепное, дружба и сотрудничество не могли бы быть лучше, даже если бы вся семерка представляла одну нацию или одну семью…»
«Опыт трудных и утомительных дней, – писал в одной из своих статей Тур Хейердал, – убедил нас, что национальные, расовые и политические различия не могут препятствовать подлинному плодотворному сотрудничеству, что, если народы объединят свои усилия на благо грядущих поколений, они могут сотворить чудеса для мира, которому угрожает беда».
Прекрасно сказано! И как это созвучно со словами призыва, вложенными американским поэтом Г. Лонгфелло в уста полулегендарного, умного и горячо любимого индейцами вождя Гайавата, проявлявшего заботу о том, «чтоб народ его был счастлив, чтоб он шел к добру и правде»:
ВашаГлава 12
«ТРУД – ОТЕЦ СЧАСТЬЯ»
Лежит дорога к счастью через труд,
Пути иные к счастью не ведут.
У А. В. Луначарского есть статья об одном из крупнейших художников Франции О. Ренуаре, названная им «Живописец счастья». В ней говорится, что Ренуару «было присуще внутреннее необыкновенное единство настроения; собственно говоря, ему всегда было присуще одно и то же настроение, но очень богатое. Это настроение было – счастье». Статья начинается так: «Ренуар дожил до глубокой старости. К семидесяти годам у Ренуара стал развиваться жестокий ревматизм рук, который постепенно превратил их во что-то вроде крючьев или птичьих лап. Ежедневно, почти до самого дня смерти, прославленный художник садился к мольберту, устраивался так, чтобы левой рукой помогать правой, и говорил:
– Э-э… нет, ни одного дня без работы!
– Почему вы так настойчивы? – спросил его заезжий поклонник.
Весь поглощенный своим полотном, Ренуар ответил:
– Но ведь нет выше удовольствия! – И прибавил: – Потом это похоже на долг.
Тут восьмидесятилетний мастер глянул с улыбкой на спрашивающего и пояснил:
– А когда у человека нет ни удовольствия, ни долга, зачем же ему жить?»
Труд – «первое основное условие всей человеческой жизни, и притом в такой степени, что мы в известном смысле должны сказать: труд создал самого человека» (Ф. Энгельс). Следовательно, чтобы оставаться людьми, мы должны трудиться, так как в противном случае лишимся не только ставших нам совершенно необходимыми материальных благ, но и главного жизненного стимула. Труд необходим человеку для поддержания у него уверенности в том, что он полезен обществу, что он вносит свою посильную лепту в общее дело, что он заслужил право пользоваться созданными коллективным трудом многих человеческих поколений условиями существования, для того, наконец чтобы иметь материальный достаток и обеспечивать таким образом себя и свою семью, а если позволят средства и возникнет желание – оказывать благотворительную помощь нуждающимся.
Генрих Гейне писал, что «не занятый делом человек никогда не может насладиться полным счастьем. На лице бездельника вы всегда найдете следы неудовольствия и апатии». Если же человек работает и при этом осознает, что его работа приносит пользу, то это осознание обеспечивает у него положительное отношение к процессу труда и заинтересованность в его продуктивности. Такая работа выполняется с желанием и любовью, она не тяготит, и трудоспособность человека, занимающегося ею, обычно достаточно велика. Лауреат Нобелевской премии академик Н. Н. Семенов по этому поводу говорит следующее: «Многие опасаются того, что большие умственные перегрузки, в частности, у ученых, легко приводят ко всякого рода расстройствам. Но когда ученый занимается страстно любимым делом, предел нагрузки бывает необычайно высоким без всяких вредных последствий. Наоборот, при занятии делом, которое не приносит удовлетворения, такой предел очень низок. Это – поразительное устройство организма».
«Не занятый делом человек никогда не может насладиться полным счастьем. На лице бездельника вы всегда найдете следы неудовольствия и апатии».
«Труд – отец счастья» (В. Франклин), но счастье может составить лишь та работа, которая интересна, которую по-настоящему любишь, которая выполняется с удовольствием и с ясным пониманием ее полезности. Если же уверенность в полезности выполняемой работы поколебалась, это, как правило, отрицательно влияет на настроение, желание продолжать такую работу угасает. «Тоска, тоска грызущая завладела мной, – читаем мы в одном из писем И. И. Левитана. – Ничего почти не работаю, недовольство старой формой – так сказать – старым художественным пониманием вещей (я говорю о смысле живописи), отсутствием новых точек отправления заставляет меня чрезвычайно страдать».
Удовольствие доставляет обычно та работа, которая ладится. В большинстве случаев, пожалуй, ценятся не усилия, из которых складывается любой трудовой процесс, а результаты, полученные с его помощью, причем не только конечные, но и промежуточные. В процессе любого успешного, «спорящегося» труда человек одерживает последовательный ряд маленьких промежуточных побед, каждая из которых поддерживает положительный, стеничный эмоциональный тонус, являясь очередным стимулом к продолжению труда, к достижению его конечной цели.