Empire V
Шрифт:
Изнутри обиталище Ваала Петровича совершенно не соответствовало своему тоталитарно-нордическому экстерьеру. Прихожая была обставлена в духе ранней олигархической эклектики - с рыцарем-меченосцем, помещенном между немецкой музыкальной шкатулкой и мариной Айвазовского. От дачи какого-нибудь вороватого бухгалтера интерьер отличался только тем, что рыцарский доспех и Айвазовский были подлинными.
Мы прошли по коридору и остановились у высокой двустворчатой двери.
Ваал Петрович повернулся к нам с Герой.
— Перед
Шагнув ко мне, он приблизил свое лицо к моему и клюнул подбородком, словно его клонило в сон. Я вынул из кармана платок, чтобы промокнуть шею.
Но укус был высокопрофессиональным - на платке не осталось следа.
Ваал Петрович прикрыл глаза и зачмокал губами. Так продолжалось около минуты. Мне стало неловко - и захотелось укусить его самому, чтобы понять, на что именно он столько времени смотрит. Наконец, он открыл глаза и насмешливо поглядел на меня.
— Собрался в толстовцы?
— Что вы имеете в виду?
— Озириса. Планируешь вступить в его секту?
— Пока нет, - ответил я с достоинством.
– Просто, э-э-э, расширяю круг знакомств. Энлилю Маратовичу не говорите только. Зачем старика расстраивать.
— Не скажу, не бойся, - ответил Ваал Петрович.
– Ничего, Рама. Дадим тебе баблос, и не надо будет ходить ни к каким сектантам.
Я пожал плечами. Ваал Петрович шагнул к Гере, наклонился к ее уху и кивнул, словно отвечая на какой-то ее тихий вопрос. Раньше я не видел, чтобы вампир кусал двоих подряд за такой короткий срок - но Ваал Петрович, видимо, был опытным специалистом. Издав несколько чмокающих звуков, он сказал:
— Приятно познакомиться с такой целеустремленной особой.
С Герой он держал себя гораздо галантней. Да и времени на нее потратил меньше.
— Почему-то все мои знакомства в последнее время сводятся к одному и тому же, - пробормотала Гера.
— Ничего личного, - ответил Ваал Петрович.
– Эти укусы носят служебный характер. Мне надо знать, как правильно вести инструктаж, а для этого следует четко представлять себе ваш внутренний мир, друзья мои. Итак, прошу…
И он распахнул двери.
За ними оказался ярко освещенный круглый зал. В нем преобладали два цвета - золото и голубой. В голубой были выкрашены стены, а золото блестело на пилястрах, лепнине плафона и рамах картин. Сами картины были малоинтересны и походили своим успокаивающим однообразием на обои - романтические руины, конные аристократы на охоте, галантные лесные рандеву.
Роспись потолка изображала небо с облаками, в центре которого сверкало золотом огромное выпуклое солнце, подсвеченное скрытыми лампами. У солнца были глаза, улыбающийся рот и уши; оно было немного похоже на Хрущева, затаившегося на потолке. Его довольное круглое лицо отражалась
Ослепленный этим великолепием, я замешкался в дверях. Гера тоже остановилась.
— Входите, - повторил Ваал Петрович.
– У нас не так много времени.
Мы вошли в зал. В нем не было обстановки, если не считать пяти больших кресел, полукругом стоящих у камина в стене. Кресла были какого-то высокотехнологичного военно-медицинского вида, с сервоприводами, держателями, полушлемами и множеством сложных сочленений. Рядом был плоский пульт управления, поднятый над полом на стальной ножке. В камине горел огонь, что показалось мне странным, поскольку работал кондиционер. У огня хлопотали два халдея в золотых масках.
— Интересно, - сказал я, - здесь у вас совсем как у Энлиля Маратовича.
У него тоже круглый зал, тоже камин в стене и кресла. Только там, конечно, все скромнее.
— Ничего удивительного, - сказал Ваал Петрович.
– Все помещения, служащие одной функции, имеют между собой нечто общее. Как все скрипки имеют одинаковую форму. Присаживайтесь.
Он жестом велел халдеям удалиться. Один из них задержался, чтобы насыпать в камин углей из бумажного пакета с надписью "BBQ Charcoal".
— Во время красной церемонии, - пояснил Ваал Петрович, - принято жечь ассигнации. Это не имеет никакого практического смысла, просто одна из наших национальных традиций, отраженных в фольклоре. Мы не стеснены в средствах.
Но жечь все-таки предпочитаем старые купюры с Гознака - из уважения к человеческому труду…
Он поглядел на часы.
— А сейчас мне надо переодеться. Пожалуйста, ничего пока не трогайте.
Согрев нас ободряющей улыбкой, Ваал Петрович вышел вслед за халдеями.
— Странные кресла, - сказала Гера.
– Как зубоврачебные.
Я посмотрел на них внимательнее. Мне они показались больше похожими на декорацию для съемок космической одиссеи.
— Да, странные, - согласился я.
– Особенно этот нагрудник.
На каждом кресле было приспособление, как в фильмах про звездную пехоту - такие штуки опускались на грудь космонавтам, чтобы удерживать их на месте при посадке и взлете.
— Это для того, чтобы мы не свалились на пол, если начнем биться в конвульсиях, - предположил я.
— Наверно, - согласилась Гера.
— Тебе не страшно?
Она отрицательно помотала головой.
— Митра сказал, это очень приятное переживание. Сначала будет чуть больно, а потом…
— Ты можешь больше не говорить мне про Митру?
– сказал я.
– Пожалуйста.
— Хорошо, - ответила Гера.
– Тогда давай помолчим.
До возвращения Ваала Петровича мы больше не разговаривали - я с преувеличенным интересом разглядывал картины на стенах, а она сидела на краю кресла, глядя в пол.