Шрифт:
Рэй Брэдбери
En La Noche
* В ночи (исп.).
В. Серебряков, перевод
Всю ночь миссис Наваррес выла, и ее завывания заполняли дом подобно включенному свету, так что никто не мог уснуть. Всю ночь она кусала свою белую подушку, и заламывала худые руки, и вопила: "Мой Джо!" К трем часам ночи обитатели дома, окончательно отчаявшись, что она хоть когда-нибудь закроет свой размалеванный крас-ный рот, поднялись, разгоряченные и решительные, оделись и поехали в окраинный круглосуточный кинотеатр. Там Рой Роджерс
На рассвете миссис Наваррес все еще рыдала и вопила.
Днем было не так уж плохо. Сводный хор детей, орущих там и сям по всему дому, казался спасительной благостыней, почти гармонией. Да еще пыхтящий грохот стиральных машин на крыльце, да торопливая мексиканская скороговор-ка женщин в синелевых платьях, стоящих на залитых водой, промокших насквозь ступеньках. Но то и дело над пронзи-тельной болтовней, над шумом стирки, над криками детей, словно радио, включенное на полную мощность, взмывал голос миссис Наваррес.
– - Мой Джо, о бедный мой Джо!
– - верещала она.
В сумерках заявились мужчины с рабочим потом под мыш-ками. По всему раскаленному дому, развалясь в прохладных ваннах, они ругались и зажимали уши ладонями.
– - Да когда же она замолкнет!
– - бессильно гневались они.
Кто-то даже постучал в ее дверь:
– - Уймись, женщина!
Но миссис Наваррес только завизжала еще пуще: "Ох, ах! Джо, Джо!"
– - Сегодня дома не обедаем!
– - сказали мужья своим же-нам. Во всем доме кухонная утварь возвращалась на полки, двери закрывались, и мужчины спешили к выходу, придер-живая своих надушенных жен за бледные локотки.
Мистер Вильянасуль, в полночь отперев свою ветхую рассыпающуюся дверь, прикрыл свои карие глаза и постоял немного, пошатываясь. Его жена Тина стояла рядом, вместе с тремя сыновьями и двумя дочерьми (одна грудная).
– - О Господи, -- прошептал мистер Вильянасуль.
– - Иису-се сладчайший, спустись с креста и утихомирь эту женщину.
Они вошли в свою сумрачную комнатушку и взглянули на голубой огонек свечи, мерцавший под одиноким распя-тием. Мистер Вильянасуль задумчиво покачал головой:
– - Он по-прежнему на кресте.
Они поджаривались в своих постелях, словно мясо на угольях, и ночь поливала их собственными приправами. Весь дом полыхал от крика этой несносной женщины.
– - Задыхаюсь!
– - Мистер Вильянасуль пронесся по всему дому и вместе с женой удрал на крыльцо, покинув детей, обладавших великим и волшебным талантом спать, несмотря ни на что.
Неясные фигуры толпились на крыльце. Дюжина мужчин молчаливо сутулилась, сжимая в смуглых пальцах дымя-щиеся сигареты; облаченные в синель женщины подставля-лись под слабый летний ночной ветерок. Они двигались, словно сонные видения, словно манекены, начиненные
– - Пойдем удавим ее, -- сказал один из мужчин.
– - Нет, так не годится, -- возразила женщина.
– - Давайте выбросим ее из окна.
Все устало засмеялись. Мистер Вильянасуль заморгал и обвел всех растерянным взглядом. Его жена вяло перемина-лась с ним рядышком.
– - Можно подумать, кроме Джо никого на свете в армию не призывали, -раздраженно бросил кто-то.
– - Миссис На-варрес, вот еще! Да этот ее муженек Джо картошку чистить будет -- самое безопасное местечко в пехоте!
– - Что-то нужно предпринять, -- молвил мистер Вилья-насуль. Жесткая решительность собственного голоса его испугала. Все воззрились на него.
– Еще одной ночи нам не выдержать, -- тупо заключил мистер Вильянасуль.
– - Чем больше мы стучимся к ней, тем больше она орет, -- пояснил мистер Гомес.
– - Священник приходил после обеда, -- сказала миссис Гутьеррес.
– - Мы за ним послали с отчаяния. Но миссис Наваррес даже дверь ему не открыла, как он ни упрашивал. Священник и ушел. Мы и полицейского Гилви попросили на нее наорать -- думаете, она хоть послушала?
– - Значит, нужно попытаться по-другому, -- размышлял мистер Вильянасуль.
– - Кто-то должен ее... утешить, что ли...
– - По-другому -- это как?
– - спросил мистер Гомес.
– - Вот если бы, -- подвел итог минутному раздумью мис-тер Вильянасуль, -- среди нас оказался холостяк...
Его слова упали, словно холодный камень в глубокий колодец. Послышался всплеск, тихо разошлись круги.
Все вздохнули.
Словно летний ветерок поднялся. Мужчины слегка при-осанились; женщины оживились.
– - Но, -- ответил мистер Гомес, вновь оседая, -- мы все женаты. Холостяков здесь нет.
– - О, -- сказал каждый, и все погрузились в жаркое пере-сохшее русло ночи, продолжая безмолвно курить.
– - Тогда, -- выпалил мистер Вильянасуль, приподнимая плечи и поджав губы, -- это должен сделать один из нас!
И вновь подул ночной ветер, пробуждая в людях благо-говение.
– - Сейчас не до эгоизма!
– - объявил мистер Вильяна-суль.
– - Один из нас должен это совершить! Или это, или еще одну ночь в аду поджариваться!
И тут люди на крыльце, прищурившись, расступились вокруг него.
– - Вы ведь это сделаете, мистер Вильянасуль?
– - жаж-дали узнать они.
Он оцепенел. Сигарета едва не вывалилась у него из паль-цев.
– - Да, но я...
– - возразил он.
– - Вы, -- откликнулись они.
– - Да? Он лихорадочно взмахнул руками.
– - У меня жена и пятеро детей, один грудной!
– - Но мы все женаты, а это ваша идея, и вы должны иметь храбрость не отступать от своих убеждений, мистер Вильянасуль, -- говорил каждый.