Энактивизм: новая форма конструктивизма в эпистемологии
Шрифт:
В то время как ключевым теоретико-познавательным вопросом эпохи Просвещения был вопрос «Что мы должны знать?», духовная и эпистемологическая революции XX в. заменяет его иными вопросами «Что мы можем знать?», «Где границы нашего знания?» и «Что представляю собой я сам, познающий?». Мир, в котором мы живем, находится не в нас и не является независимым от нас; мы создаем его в процессе познания, в процессе коммуникации, пользуясь языком, в процессе познавательной и преобразующей социальной деятельности. Реальность мы находим не вне нас, она ежеминутно возникает в наших глазах, а вместе с ней возникаем, преобразуемся и мы сами.
Язык является системой, которая сама себя создает. Это слушатель, а не говорящий, определяет смысл высказывания. Это читатель, а не писатель распаковывает текст, извлекая смыслы в соответствии со своими личностными смыслами. Язык тоже подобен танцу, в котором два человека взаимно
Живое существо видит не только глазами, но и руками и ногами. Поэтому Ж. Пиаже, Х. фон Фёрстер, Ф. Варела неоднократно подчеркивали, что познание непосредственно связано с действием, а действовать надо так, чтобы не свертывать спектр возможностей для дальнейших действий, а сохранять альтернативы и, по возможности, их увеличивать. Разнообразие всегда дает надежду на то, что мы можем сделать лучший выбор.
Процесс восприятия и познания живым существом окружающего мира есть реализация себя как живой системы, производство своих собственных операций, освоение окружающего мира через открытость к нему и замкнутость от него (принцип операциональной замкнутости), изменение себя через мир и мира через себя, взаимное конструирование.
Мир изнутри, с позиции его внутреннего наблюдателя – вот перспектива энактивизма. Внутреннее и внешнее оказываются синкретично связанными друг с другом. Демонстрируя сложную взаимо связь субъекта и объекта, В. И. Аршинов предлагает нам замечательную метафору листа Мёбиуса: «Интерфейсом становится пространство коммуникативно осмысленных событий – встреч “внешнего и внутреннего”, субъективно-объективного и объективно-субъективного в общем контексте “самоорганизующейся Вселенной”. Подходящей метафорой-образом здесь мог бы быть образ листа Мёбиуса – поверхности, в которой различение внешней и внутренней стороны не имеет абсолютного значения» [132] .
132
Аршинов В. И. Синергетика конвергирует со сложностью // Вопросы философии. 2011. № 4. С. 80.
Это представление имеет аналоги в экологическом дискурсе. Известный норвежский философ А. Нэсс (Arne Naess), родоначальник направления глубинной экологии (deep ecology), ввел понятие «экологического Я». «Мы открываем, что части природы являются частями нас самих» [133] , – подчеркивал он.
6.2.2. Umwelt как мир смыслов живого существа
Всякая жизнь когнитивна, и все живые системы являются системами когнитивными, они познают. Но это познание есть не просто извлечение информации из окружающей среды и приспособление к ней. Согласно У. Матуране и Ф. Вареле, живой организм, познавая мир, устанавливает схемы изменения как проявление его собственной модели организации. Как уже отмечалось, его психика и моторные движения его тела организуют внешнюю среду как продолжение его самого. Само представление о том, что познание есть извлечение смыслов, является теоретическим развитием идущего от К. Лоренца представления, что жизнь, по сути, тождественна познанию.
133
Цит. по: Tonnessen M. Steps to a Semiotics of Being // Biosemiotics. 2010. Vol. 3. P. 378.
Варела соединяет способность живого организма поддерживать свою идентичность с возможностью улавливать знаки из окружающей среды и извлекать смыслы. «Организм является процессом, который утверждает смысл и продуцирует идентичность, основываясь на авто-поэзисе. Самоутверждающаяся идентичность устанавливает логически и операционально ориентир или перспективу для производства смыслов и области взаимодействия» [134] .
Логика рассуждений Варелы такова. Живые системы с необходимостью являются когнитивными системами, а жизнь является процессом познания. Определяющее свойство живой системы, которое отличает ее от неживой, – это автопоэзис, не только автономия, поддержание самой себя и самовосстановление, но и непрерывное ее самопродуцирование, самообновление. Автопоэтичность живого организма означает, по сути, его избирательность, отбор значимого из всего поля наличного и доступного. Основная черта автопоэтической организации – это операциональная замкнутость, т. е. селективность, непропускание всего того, что не является ценным для выживания и самопроизводства.
134
Varela F. Patterns of Life: Intertwining Identity and Cognition // Brain and Cognition. 1997. Vol. 34. P. 72–87.
135
Thompson E. Mind in Life. P. 154.
6.2.3. Umwelt как мир телесных действий
С представлением об энактивности познания (enacted cognition) тесно связано представление о его телесности (embodied cognition). Принимая эту новую исследовательскую программу, саму эпистемологию мы можем назвать телесно ориентированной.
Структуры восприятия и мышления зависят от «синергий тела», от сенсомоторного опыта, которому соответствуют определенные нейронные структуры. Когнитивные структуры могут быть соотнесены с определенными сенсомоторными схемами. Знания не пассивно приобретаются организмами как когнитивными агентами, но активно строятся ими. Живые организмы как целостные системы активно взаимодействуют с элементами окружающей среды, конструируя ее и находясь в процессе конструирования самих себя под ее влиянием.
Наш мир восприятия и мышления не ограничивается нашей кожей и кончиками наших пальцев. Мы распределены в окружающем мире, в нашем узком социуме, который строится нами и посредством наших мыслей и наших действий. Еще М. Мерло-Понти обратил внимание на то, что для слепого его палка перестает быть просто объектом, она не воспринимается им как внешний объект, она становится областью его собственной чувствительности, расширяя объем и активный радиус касания, и выступает как механизм, компенсирующий зрение. Несколько заостряя смысл этого представления, можно сказать, что для слепого палка становится частью его самого. Аналогичным образом, для ученого его компьютер, его флешка, его книга конспектов или же его экспериментальные приборы и установки – это продолжение его самого. Потеря этих дополнений – это потеря ученым самого себя, которая может вызвать в нем неимоверные страдания. Субъективность человека продлена и продолжена в мир его вещей-процессов, в мир его социальных отношений.
Не просто мы в мире, а, скорее, мир в нас. Мы строимся от окружающего мира, который непрерывно строится и достраивается нами. Umwelt – это созданный нами окружающий мир, обратно влияющий на нас самих. Umwelt – это и наш микросоциум, мир наших непосредственных природных и социальных связей и отношений. Живой организм и окружающая среда совместно и взаимно конституируют друг друга. Эта теоретическая позиция становится в настоящее время достаточно популярной и получает название extended mind [136] .
136
См.: Clark A., Chalmers D. J. The Extended Mind // Analysis. 1998. Vol. 58. P. 7–19.
Наш мир – это, скорее, не мир вещей, а мир действий, мир наших поведенческих актов и откликов на эти акты. Часто обсуждается простейший пример – восприятие нами мягкости губки. Мягкость губки не находится в ней самой, она обнаруживается нами в нашем действии и благодаря ему, в том, как губка отвечает на наше активное действие, на сжатие, производимое соответствующими движениями нашего тела (наших ладоней или пальцев).
6.3. Umwelt Я. фон Икскюля и Lebenswelt Э. Гуссерля: некоторые концептуальные параллели
Несмотря на то что Э. Гуссерль свою концепцию жизненного мира (Lebenswelt) строил для понимания мира человека как существа, обладающего сознанием и существа по природе своей исторического и социального, в ней есть некоторые свойства, которые близки икскюлевскому понятию «Umwelt». Обратимся к результатам исследований Н. В. Мотрошиловой, которая провела доскональный анализ понятия и концепции жизненного мира в поздней феноменологии Э. Гуссерля.
Lebenswelt и Umwelt близки по следующим своим свойствам или параметрам.