Энциклопедический словарь (П)

Брокгауз Ф. А.

Н. Б-в.

Предание суду

Предание суду и прекращение следствия — акт судебной власти, которым уголовное дело передается суду для постановления приговора по существу дела или признается не требующим дальнейшего производства. Процедура П. суду имеет целью проверить возбужденное обвинение с точки зрения его основательности, что представляется весьма важным как в интересах частных лиц, так и в интересе публичном, ибо привлечение к суду лиц невинных дает действительным виновникам преступления возможность укрыться от суда и избегнуть уголовной кары. П. суду осуществляется или самим обвинителем непосредственно (напр. в Шотландии — государственным адвокатом), или особым судом присяжных (большое жюри в Англии и Америке), или же судом высшей инстанции (франц. порядок). П. суду обвинителем, через внесение составленного им обвинительного акта в суд, рассматривающий дело по существу, ускоряет и упрощает ход судопроизводства, но представляется весьма опасным для интересов частных лиц, в виду возможности пристрастия со стороны обвинителя. П. суду через посредство особого жюри предоставляет разрешение этого вопроса представителям народной совести; но так как большое жюри рассматривает одни доказательства обвинения, оставляя без обсуждения доказательства защиты, то и эта форма нередко приводит к безосновательному П. суду. Наконец, П. суду по постановлению судебного места наиболее гарантирует интересы подсудимого, но при этом порядке производство дел задерживается на довольно значительный промежуток времени, что особенно ощутительно в делах несложных и не возбуждающих сомнения в основательности обвинения. Вследствие этого новейшие процессуальные кодексы — австрийский и германский — устанавливают П. суду непосредственно самим обвинителем, путем внесения обвинительного акта, с тем, однако, что по жалобе подсудимого вопрос о П. суду разрушается апелляционным судом (в Австрии) или тем судом, на рассмотрение которого внесен обвинительный акт (в Германии). В России установлено П. суду судебной палатой по делам о преступлениях,. влекущих за собою лишение всех или всех особенных прав состояния; для остальных дел, подведомственных коллегиальным органам, установлено непосредственное П. суду обвинителем. через внесение на рассмотрение суда обвинительного акта; по делам, подведомственным единоличным судьям, особого обряда П. суду не установлено, а мировой (или городской) судья или земский начальник прямо приступает. к рассмотрению дела, при наличности законного повода и достаточного основания к возбуждению уголовного преследования. П. суду должно быть допускаемо только тогда, когда собранные по делу доказательства и улики представляют «сильное вероятие» события преступления и виновности обвиняемого; оно должно основываться на собранных предварительным следствием доказательствах и уликах, а не на одном предположении, что при судебном следствии известные обстоятельства получат иной вид и послужат к улике обвиняемого. П. суду может состояться только тогда, когда есть основание ожидать произнесения судом обвинительного приговора; поэтому дело подлежит прекращению или приостановлению не только при недостаточности улик, но и при отсутствии в деянии обвиняемого признаков преступления, при наличности законных причин, погашающих уголовную ответственность, или обстоятельств, уничтожающих вменяемость и вменение, а также при наличности преюдициальных вопросов. Необходимо держаться разумной середины: не парализовать энергию преследования излишней требовательностью, но с другой стороны — не впадать в излишнюю строгость и остерегаться неосновательных П. суду. При возможности нескольких квалификаций преступного деяния надлежит останавливаться на строжайшей, для того чтобы суду, решающему дело по существу, предоставлен был больший простор в оценке обстоятельств дела; не следует, однако, усиливать преступность факта вопреки сущности дела, так как натянутые, противоречащие очевидности обвинения несогласны с достоинством обвинительной власти и могут оказать вредное влияние на присяжных. побудив их к излишне мягкой оценке фактов. Не следует также слишком специализировать свойство того преступления, в совершении которого обвиняется лицо, предаваемое суду; достаточно определить родовые признаки преступления, так как только судебное следствие может доставить материал, необходимый для специализирования признаков преступления. Прокурор окружн. суда, получив от судебного следователя предварительное следствие, в течение семидневного срока должен решить: 1) подлежит ли дело ведению прокуратуры, 2) произведено ли следствие с надлежащей полнотой и 3) следует ли подсудимого предать суду или дело о нем должно быть приостановлено или прекращено. Ведению прокуратуры подлежат все подсудные общим судам дела о преступлениях, которые не могут быть окончены примирением, хотя бы они возникли в порядке частного обвинения. Следствия по делам о преступлениях, преследуемых в порядке частного обвинения, направляются следователем к прокурору только для того, чтобы он мог удостовериться в том, что нет на лицо преступления, подлежащего преследованию прокурорской властью; затем прокурор передает следственное производство в окружной

суд или в судебную палату на общем основании, сообразно тяжести угрожающего наказания. В случае неполноты произведенного следствия прокурор имеет право требовать дополнительных сведений или обратить дело к доследованию; но поводом к такому распоряжению не могут служить обнаруженные при исследовании какого-либо преступления противозаконные действия лиц, не участвовавших в данном преступлении. Вообще прокурору, под страхом законной ответственности, воспрещается останавливать дело для пополнения следствия сведениями несущественными. В случаях соучастия делу может быть дан дальнейший ход, хотя бы не все соучастники были обнаружены. При совокупности преступлений оконченному следствию по важнейшему преступлению может быть дано дальнейшее направление, если по преступлениям менее важным нет в виду ни соучастников обвиняемого, ни гражданского иска о вознаграждении. Собственной властью прокурор окружного суда не может ни изменить подсудность дела, ни прекратить или приостановить следствие, ни разделить предметы исследования, имеющие между собой связь. По судебным уставам 1864 г. как П. обвиняемого суду, так и прекращение или приостановление преследования было предоставлено одному и тому же учреждению, а именно: по делам о преступлениях, влекущих за собой лишение или ограничение прав — судебной палате, по остальным делам — окружному суду. Законом 3 мая 1883 г. дела о прекращении преследования были сосредоточены в окружных судах и таким образом судебные палаты избавлены от массы дел, но за то предметы ведомства окружных судов и судебных палат оказались разграниченными совершенно произвольной чертой: окружные суды были признаны компетентными в разрешении вопросов о прекращении преследования, но некомпетентными в решении по тем же делам вопросов о П. суду, приостановлении преследования и изменении подсудности. Заключение о П. суду, излагаемое в форме обвинительного акта, прокурор окружного суда представляет прокурору судебной палаты по делам о преступлениях; влекущих за собой лишение всех или всех особенных прав, или же вносить в окружной суд — по делам о менее важных преступлениях. Если одних из соучастников предполагается предать суду, а относительно других дело признается подлежащим прекращению, то заключение прокурора о прекращении дела представляется, вместе с обвинительным актом, прокурору судебной палаты. Направляя дело в окружной суд для прекращения преследования, прокурор прилагает письменное мотивированное заключение, за исключением тех случаев, когда дело прекращается вследствие законных препятствий к его дальнейшему движению или вследствие признания окружным судом, что деяние учинено обвиняемым в состоянии невменяемости. Окружной суд не постановляет определений о П. суду ни по обвинительным актам, ни по жалобам частных обвинителей, а непосредственно приступает к приготовительным к суду распоряжениям. По заключению прокурора о прекращении дела окружной суд рассматривает следствие в отношении тех лиц, которые привлечены к ответственности, и постановляет определение о прекращении уголовного преследования или же, в случае несогласия с мнением прокурора, представляет дело на разрешение судебной палаты. Потерпевшие от преступления имеют право в течение месячного срока подать на определение окружного суда о прекращении дела частную жалобу в судебную палату. Палата может потребовать к своему рассмотрению прекращенное окружным судом дело и без жалобы потерпевшего, если получит сведение о том, что уголовное преследование прекращено неправильно. Прокурор судебной палаты просматривает представленные ему прокурором окружного суда обвинительные акты и заключения о прекращении или приостановлении преследования, изменяет или зaменяeт их новыми и предлагает дело на обсуждение уголовного департамента судебной палаты; один из членов палаты докладывает дело словесно, обращая внимание на соблюдение установленных форм и обрядов, и прочитывает в подлиннике важнейшие протоколы; прокурор судебной палаты читает заключение прокурора окружного суда и излагает свой собственный взгляд на дело, а затем палата приступает к обсуждению дела в отсутствие прокурора. К заключениям прокурора палата относится вполне самостоятельно и не в праве только предавать суду таких лиц, которые не были привлечены в качестве обвиняемых судебным следователем. В качестве обвинительной камеры судебная палата, как и суд, решающий дело по существу, не стеснена никакой формальной теорией доказательств. Палата может постановить определение о П. суду, о прекращении или приостановлении преследования, о направлении дела к надлежащей подсудности, или же возвратить дело к судебному следователю для дополнения следствия; право обращать дело к доследованию предоставлено только судебной палате, но не ее прокурору. Если определение палаты заменяет собою обвинительный акт, то оно должно быть изложено с соблюдением всех требований, установленных для обвинительного акта. Палата может указать свидетелей и экспертов, которые, по ее мнению, должны быть вызваны в суд. Если определение о П. суду состоялось вопреки мнению прокурора окружного суда, то прокурор палаты может обязанности обвинителя по этому делу поручить кому-либо из лиц подведомственной ему прокуратуры, или принять на себя, но не в праве требовать, чтобы местный прокурор поддерживал обвинение вопреки своему убеждению. По разрешении вопросов, подлежащих рассмотрению судебной палаты, дело препровождается через прокурора палаты к прокурору окружного суда, который, если состоялось П. суду, вносит дело в окружной суд. Определения судебной палаты о П. суду имеют значение окончательных определений и не подлежат обжалованию отдельно от судебных приговоров; отменить такое определение может только сенат, в кассационном порядке, вместе с состоявшимся по делу приговором. Определения палаты имеют окончательную силу только в тех случаях, когда следствие было прекращено по соображениям, относящимся до вопросов права; если же следствие было прекращено по основаниям фактического свойства, то определение палаты получает силу только в отношении этих оснований, с открытием же новых фактических обстоятельств, не бывших в виду палаты, преследование может быть возобновлено. По делам, производимым в порядке частного обвинения, предварительное следствие и жалоба частного обвинителя рассматриваются палатой без участия прокурора; она имеет право входить в оценку достаточности оснований к П. обвиняемого суду и затем не только видоизменять, но и прекращать возбужденное частным обвинителем преследование. Особые порядки П. суду установлены для дел, производимых с участием духовного ведомства, для дел о государственных преступлениях, о преступлениях по должности и о преступлениях, относящихся до разных частей административного управления. По делам о преступлениях священнослужителей и монашествующих, прокурор окружного суда отсылает составленные им обвинительные акты на рассмотрение подлежащего духовного начальства, которое в 2-х недельный срок должно сообщить прокурору свое мнение по обстоятельствам, относящимся до обвиняемого; в судебную палату, вместе с обвинительным актом, вносится и мнение духовного начальства. По делам о государственных преступлениях оконченные предварительные следствия направляются к прокурору судебной палаты, который или представляет дело министру юстиции, если оно подсудно особому присутствию сената, или же вносит в судебную палату обвинительный акт. Заключения о прекращении следствий о государственных преступлениях представляются в 1 департамент сената, который рассматривает их при участии министров внутренних и иностранных дел, при чем не присутствуют сенаторы, назначенные в состав особого присутствия сената; перед постановлением определения сенат выслушивает словесное заключение обер-прокурора. По преступлениям должности органом, предающим суду, является начальство обвиняемого должностного лица, от которого зависит определение его к должности; чиновники, определяемые к должностям губернскими и равными им властями, предаются суду по постановлениям губернских правлений; чиновники, определяемые к должностям Высочайшею властью, предводители дворянства, председатели и члены земских управ и городские головы предаются суду по постановлениям 1 департамента сената, а чины первых трех классов — по Высочайше утвержденным мнениям государственного совета. Произведенное судебным следователем предварительное следствие о преступлении должности прокурор препровождает, вместе со своим заключением о направлении дела, тому начальству, от которого зависит П. суду. При согласии начальства с заключением прокурора, последний вносит обвинительный акт в то судебное учреждение, которому дело подсудно; если же начальство не согласится с мнением прокурора и найдет, что обвиняемый вовсе не подлежит ответственности или подлежит взысканию, налагаемому в административном порядке, то для разрешения разногласия дело вносится по принадлежности в губернское правление или в 1 департамент сената; в 1 департамент сената представляются также все несогласные с заключением прокурора определения губернских правлений. В сенате все дела по пререканиям прокуратуры и административного начальства рассматриваются в соединенном присутствии 1 и уголовного кассационного департаментов. Должностные лица судебного ведомства предаются суду за преступления должности: чины канцелярий судебных мест, судебные приставы и нотариусы — судебными палатами, обер-секретари и их помощники, все чины прокуратуры, мировые и городские судьи, председатели и члены окружных судов и судебных палат и присяжные заседатели — соединенным присутствием 1 и кассационных департаментов сената. По делам о преступлениях против имущества и доходов казны оконченные предварительные следствия направляются в местное казенное управление, которое в 2-х недельный срок должно препроводить дело со своим заключением к прокурору, для дальнейшего направления. По делам о нарушениях устава врачебного предварительные следствия направляются прокурором на заключение врачебного отделения губернского правления или, если обвиняемому угрожает запрещение практики или он состоит на службе в губернском медицинском управлении — на заключение медицинского совета министерства внутренних дел. — В военном процессе Англии, Австрии, Пpyccии и Вюртемберга нет особого обряда П. суду; возбуждение уголовного преследования или начало формального следствия рассматривается как акт, равносильный П. суду; раз начатое следствие может быть окончено не иначе, как судебным приговором, и только в Австрии, при обнаружении сумасшествия обвиняемого, установлено прекращение преследования с разрешения высшего военного суда, без постановления приговора. В остальных западноевропейских государствах обвиняемые предаются военному суду или непосредственно аудитором, исполняющим прокурорские обязанности (в Бельгии и Швейцарии), или определениями особых обвинительных камер, состоящих при судах (в Италии и Баварии), или же распоряжением начальства обвиняемых (в Баварии, по делам низшей подсудности и во Франции), при чем прокурор представляет начальству свое заключение о направлении дела. В России, по военно-судебному уставу, обвиняемые предаются суду: нижние чины — полковыми командирами, обер-офицеры — начальниками дивизий, штаб-офицеры — корпусными командирами, командиры полков, не состоящие в чине генерала — командующими войсками в округах, генералы, за преступления по службе — Высочайшею властью, а за общие преступления — по постановлениям главного военного суда. П. суду зависит вообще от того начальника, которому обвиняемый был подчинен во время совершения преступления, причем высшие начальники могут пользоваться властью, предоставленной в отношении к П. суду подчиненным им низшим начальникам. Военные начальники имеют право предавать обвиняемых суду без производства предварительного следствия по всем делам, подсудным полковому суду, и по тем из подсудных военно-окружному суду дел о преступлениях воинских, совершенных военнослужащими без участия гражданских лиц, которые с достаточной полнотой разъяснены произведенным дознанием. По всем остальным делам, подсудным военноокружному суду, обвиняемые предаются суду военными начальниками по соглашению с военным прокурором. Оконченные предварительные следствия представляются военному прокурору, который в течение семи дней обязан препроводить производство, со своим заключением, к тому начальнику, от власти которого зависит П. обвиняемого суду, или, если обвиняемого не обнаружено — к тому начальнику, по требованию которого производилось следствие. В заключении военный прокурор излагает свое мнение о П. обвиняемого военно-окружному или полковому суду, о наложении на обвиняемого дисциплинарного взыскания, или о прекращении или приостановлении следствия, или о неподсудности дела военному суду. Военный начальник обязан в течение 7-дневного срока дать делу дальнейшее направление. При несогласии военного начальника с заключением военного прокурора, если начальник требует П. обвиняемого суду, военный прокурор не в праве возражать и обязан внести дело в суд с обвинительным актом; если же П. обвиняемого суду требует военный прокурор. а начальник находит, что обвиняемого предавать суду не следует, то дело представляется последовательно начальнику дивизии, командиру корпуса и командующему войсками в округе, до тех пор, пока кто-либо из них не согласится с мнением прокурора; при несогласии с мнением военного прокурора командующего войсками округа дело представляется в главный военный суд, которым пререкание разрешается окончательно. При предании суду военный начальник может сделать. если признает нужным, дополнительные указания к заключению военного прокурора, при П. же суду вопреки мнению военного прокурора он обязан изложить основания, вызвавшие такое распоряжение, и указать свидетелей. В приказе о П. суду должны быть изложены предметы обвинения по фактическим обстоятельствам и указаны статьи закона, которыми предусматривается деяние обвиняемого.

Литература. К. Арсеньев, «Предание суду» (1870); К. Анциферов, «Закон и практика предания суду и отмены определений обвинительной камеры» («Юридич. Вестник», 1878, № 1 и 2); Я. Городынский, «О дополнении оконченных предварительных следствий» («Журнал Гр. и Угол. Права», 1885, № 4); С. Хрулев, «Суды и судебные палаты как обвинительные камеры» («Юридич. Вестник», 1885, № 3); А. Лонгинов, «Об обвинительных камерах» («Журнал Гр. и Уг. Права», 1881,. № 3); И. Мещанинов, «Предание суду в настоящее время и возможная постановка его в будущем» («Журнал СПб. Юридич. Общ.», 1895, № 3).

Л. С. Лыкошин.

Предлог

Предлог (грамм.) — неизменяемая частица, служащая для более точного определения значения глагола или падежа. Первоначальное вещественное значение П. утрачено, но сохранились несомненные следы их прежнего склонения; напр. греч. en, eni"в, на" (местн. пад.), критское enV, атт. eV, eiV (с вин. пад.) «в, на»; peri (местн. пад.), parai(дат. пад.), para (instrum.),paroV(род. пад.), русск. вне (ц.-сл. въне — местн. пад.), вон (наречие, ц.-сл. вънъ — винит, пад.). Первоначально (как видно из санскр. языка, где очень мало П., соединяющихся с падежами) П. употреблялись только для более точного определения значения глагола (в смысле наречия). Отсюда развились две позднейшие их функции. С одной стороны, П. мог примкнуть к. глаголу; таким образом образовались глаголы, сложные с П. С другой стороны, П. мог примкнуть к падежу: отсюда образовались П, требующие, как мы обыкновенно говорим, определенного падежа. Что в действительности П. не может управлять падежом, видно уже из того, что один и тот же П. может соединяться с различными падежами, и в зависимости от этого меняется и самое значение П. Кроме того, в древнейшее время падеж без П. мог обозначать тоже самое, что позднее стало обозначаться падежом с П. Так, напр., в русском языке местный падеж, который первоначально мог употребляться самостоятельно (напр. Кыеве «в Киеве»), потом стал употребляться только с предлогами, отчего и получил название предложного падежа. Остатки первоначального состояния П. сохранились в гомеровском языке, в явлении так наз. тмезиса (рассечения), которое состоит в том, что П., относящийся к глаголу, может быть отделен от него даже несколькими словами. С точки зрения позднейшего языка это явление представлялось как бы рассечением сложного глагола на две составные части; на самом же деле в гомеровское время процесс сложения П. с глаголом еще не закончился. Напр. exarc dhtoi epeita Jeoi jrenaV vlesan autoi (Илиада VII, 360) — «стало быть сами боги погубили (exvlesan) твой разум». Здесь П., несомненно, примыкает к глаголу. Но в предложении: xanJaV d'ek kejalhV oleae tricaV(Од. XIII, 431) — «(Афина) погубила (его) русые волосы на голове» — П. ec примыкал к существительному. В аттическом наречии мы уже не встречаем простого глагола ollumi, а только с П. — exollumi, apollumi, «гублю». Современный немецкий язык знает то же явление: он отделяет некоторые ударяемые П. от глаголов в главном предложении. Явление это объясняется тем, что здесь П. еще не утерял своей самостоятельной силы в сложении с глаголом. Позднее, когда П. уже слились с глаголами в отдельные слова, П. в таких сочетаниях начал повторяться и при зависящем от глагола существительном. Соединяясь с глаголом, П. изменяет его значение; сложный глагол может соединяться с таким падежом, с которым простой глагол не соединяется. Иногда значение глагола даже совершенно затемняется значением П. Так напр., санскр. yuj-, «соединять», может быть усилено еще П. sam— (sam-yuj «соединять вместе»); точно так же и глагол bhid-"разделять", может быть усилен П. vi— (vibhid «разделять врозь»). Но затем появились глаголы sam-bhid-, «соединять», и vi-yuj-, «разделять», заменившие собою прежние простые глаголы. Образования эти подобны русскому глаголу «разъединять», который, очевидно, образовался тем же путем, под влиянием «соединять». В славянских языках П. в сложении с глаголами придают глаголу значение совершенного вида; напр. делать — сделать, мереть — умереть. То же явление свойственно и другим языкам, только в меньшей степени; напр. лат. facere «делать», соnficere — «совершать, оканчивать» и т. п. См. В. Delbruck, «Vergl. Synt. d. idg. Spr.» (I, 643 — 774; 146 — 170).

Д. К.

Предопpeделeние

Предопpeделeние (praedeterminatio) — один из труднейших пунктов религиозной философии, связанный с вопросом о божественных свойствах, о природе и происхождении зла и об отношении благодати к свободе. Существа нравственносвободные могут сознательно предпочитать зло добру; и действительно, упорное и нераскаянное пребывание многих во зле есть несомненный факт. Но так как все существующее, с точки зрения монотеистической религии, окончательным образом зависит от всемогущей воли всеведущего Божества, то значит упорство во зле и происходящая отсюда гибель этих существ есть произведение той же божественной воли, предопределяющей одних к добру и спасению, других — ко злу и гибели. Это заключение не представляет особенной трудности для такой религии, которая — как (позднейший) ислам — видит в Божестве исключительно или по крайней мере преимущественно беспредельную силу или абсолютный произвол, требующий только безотчетной покорности; но так как в христианской идее Божества выдвигается на первое место сторона внутренней разумности или смысла (Логос) и любви, то П. ко злу со стороны Божества оказывается здесь немыслимым. Некоторые отдельно взятые места у ап. Павла (Римл. IX. 11 след.) как будто выражают такой взгляд; но в контексте эти выражения допускают другое толкование, которого и держались все христианские писатели до начала V в., когда идея абсолютного П. впервые появляется у блаж. Августина как реакция против пелагианства, дававшего человеческой свободе такое широкое значение, при котором не оставалось места не только действию, но и предвидению со стороны Божества. Сам Августин сопровождал, впрочем, свое учение о П. различными смягчительными оговорками; но после его смерти вопрос обострился вследствие возникшего в монастырях южной Галлии спора о пределах человеческой свободы между ревностными учениками Августина и некоторыми последователями восточного аскетизма, которые, с добрым намерением отстаивая значение нравственной свободы, неосторожно признавали за нею первый шаг в деле спасения. Видя в этом принципиальную уступку пелагианству, ученики Августина с большею резкостью и определенностью, чем он сам, стали выдвигать характерные пункты его учения, между прочим и абсолютное П. Для разрешения этих споров было точнее определено на нескольких поместных соборах православное учение, сущность которого сводится к следующему: Бог хочет всем спастись, а потому абсолютного П. или П. к нравственному злу не существует: но истинное и окончательное спасение не может быть насильственным и внешним. а потому действие благости и премудрости Божией для спасения человека употребляет с этой целью все средства, за исключением тех, которыми упразднялась бы нравственная свобода; следовательно, разумные существа, сознательно отвергающие всякую помощь благодати для своего спасения, не могут быть спасены и по всеведению Божию предопределены к исключению из царства Божия или к погибели. П. относится, след., лишь к необходимым последствиям зла, а не к самому злу, которое есть лишь сопротивление свободной воли действию спасающей благодати. Вопрос решен, таким образом, догматически, философское же его разъяснение доселе составляет одну из важнейших задач христианской мысли и пока еще не привело к положительным результатам. Впрочем, и на богословской почве вопрос был поднимаем снова, в особенности в IX в., немецким монахом Готшальком, и в XVI в., швейцарским реформатором Кальвином, который без всяких смягчений возобновил теорию абсолютного П. (ко злу). К тому же тяготели и янсенисты, примыкавшие к Августину через Фому Аквинского, тогда как их противники, Иезуиты, подвергались упреку в семи-пелагианстве.

Вл. С.

Предприятие

Предприятие. — Под П. подразумевается такое хозяйство, ведение которого рассчитано на извлечение дохода путем сбыта продуктов, в форме продажи или обмена. Этим признаком П. отличается от натуральных форм хозяйства, в которых производство рассчитано на непосредственное удовлетворение потребностей членов хозяйства. В чистом своем виде натуральные формы хозяйства встречаются все реже и реже, так как хозяйства постепенно вовлекаются все более в систему обмена. Даже наше русское крестьянское хозяйство, хотя и сохраняет еще много следов натуральной системы, но производит продукты и на сбыт, для приобретения на выручаемые суммы предметов, не производимых в самом хозяйстве, или хотя бы для уплаты налогов. Сбыт произведений на сторону сопряжен с риском. Последний свойственен и натуральным формам хозяйства, но причины его в обоих случаях различны. В натуральном хозяйстве риск обуславливается только причинами естественными, например, зависимостью от урожаев; в сложной хозяйственной системе, в которой хозяйства принимают форму П., риск обуславливается конкуренцией, случайными обстоятельствами (так называемыми элементами конъюнктуры), разными видами спекуляции и вообще успешностью деятельности владельца или хозяина П., так называемого предпринимателя. Третьим существенным признаком П. является то, что в основании его лежит обладание, в большем или меньшем количестве, средствами производства, именуемыми — в широком (народнохозяйственном) смысле — капиталом. Без последнего в современной хозяйственной системе нельзя себе и представить сколько-нибудь развитой формы П. Хозяйственная деятельность, хотя бы связанная с риском и выражающаяся в продаже труда или услуг, не может считаться предпринимательской, если она ведется без капитала. Работа, исторически, различно комбинируется с предпринимательской деятельностью, но в чистом виде первая прямо противополагается последней. Предприятие обуславливается наличностью известных юридических норм, главным образом гражданско-правовых — правом и дееспособностью предпринимателей. И та, и другая обуславливаются, в свою очередь, политическим строем общества, например, равноправностью членов его или существованием различных сословных прав и преимуществ. Даже в современной хозяйственной системе начало равноправности и свободного выбора занятий осуществлено лишь в общих чертах; существуют различные ограничения относительно обладания теми или другими видами имуществ, выбора занятий, выбора места жительства или оседлости. Прежде все подобные ограничения играли еще гораздо большую роль. Многие виды хозяйственной деятельности, независимо от субъектов П., подчиняются особым условиям возникновения и существования, т. е. находятся в большей или меньшей зависимости от предварительного разрешения, соблюдения различных формальностей и т. п. В существовании П. или, что почти все равно, в деятельности предпринимателей, следует различать три момента: 1) предприимчивость, 2) оборотливость и 3) исполнительную работу. В зависимости от того, соединяются ли эти моменты в деятельности одного и того же лица или они отделены друг от друга, находится разделение П. на различные их виды. 1) Под предприимчивостью подразумевается первоначальный момент: выбор того или другого рода занятий, места для него, условий деятельности и т. д., короче — самое учреждение П. В связи с более или менее удачным решением этого вопроса находится и дальнейший успех П. В П. наиболее сложных, сопряженных с большим риском, с затратой большого основного капитала, выработка предварительного плана может составлять предмет особой хозяйственной деятельности, и такой план носит название конъектуры : он должен предусмотреть различные случайности или элементы конъюнктуры, влияющие на доходность предприятия. Полное выделение предприимчивости из числа остальных функций предпринимательской деятельности можно особенно удобно наблюдать в учреждении акционерных П., из которых учредители часто выходят вслед за приступом к делу, предоставляя другим лицам дальнейшее его ведение. Довольно заметно отделение этой функции или этого момента и в других сложных формах П., как напр. в товариществах на вере, где одни являются основателями или учредителями, а другие потом уже входят в П., для его расширения. Даже и в единоличных П. нередки случаи заметного выделения этого момента, напр. когда лицо, учредившее П., скоро уступает или продает его другому лицу. 2) Под оборотливостью подразумевается та сторона деятельности предпринимателя, которая выражается в изыскании наиболее выгодных условий обращения капитала и сбыта произведений. Значением этого момента обуславливается то, что одинаковые капиталы и средства производства (или торговли) в руках разных лиц могут приносить неодинаковые доходы. Эта предпринимательская функция имеет особенно важное значение в современной хозяйственной системе. Возможность дать более быстрое обращение капиталу является одним из главнейших средств для победы крупной промышленности над мелкой. Сравнительно меньшее значение этот момент имеет в промышленности добывающей, особенно в земледелии, в котором более важную роль играют независящие от воли предпринимателя естественные (физические и т. п.) факторы и условия производства, а также исполнительный труд. Отделение оборотливости от остальных моментов имеет место в более крупных и сложных Н.; в мелких и простейших все три функции легче могут соединяться в одном и том же лице. 3) Исполнительный труд есть непосредственная работа, осуществляемая преимущественно в самом производстве товаров. В громадном большинстве настоящих коммерческих П. исполнительный труд выпадает на долю наемных лиц — рабочих; самим предпринимателям принадлежит общий надзор и руководство П. Только в мелких единоличных П., с одной стороны, и в настоящих товарищеских артельных формах — с другой, все указанные три функции осуществляются одними и теми же лицами. В большинстве П. исполнительный труд совпадает с понятием наемного труда, если личность трудящегося свободна, или принудительного — при различных прежних формах личной зависимости (рабство, крепостное состояние, переходные формы к свободным договорно-наемным отношениям). В промежуточных формах представители исполнительного труда последовательно проходили следующие пять ступеней: 1) домашнее производство, 2) работа по заказу (отдельных лиц — не предпринимателей, а потребителей отдельных видов труда), 3) ремесло — в котором исполнительный труд производился самим хозяином П. наравне с наемными рабочими, 4) работа на скупщика, являющегося в роли предпринимателя, и 5) фабричная работа. В последнем своем виде исполнительный труд выражается в наемной работе, представители которой — рабочие в тесном смысле слова — получают выговоренное заранее вознаграждение и не несут риска в зависимости от доходности П. (за исключением риска потери работы и понижения самой заработной платы). В наиболее сложных современных предприятиях — напр., акционерных, — исполнительный труд может еще выражаться в наемном труде заведывающих П. лиц, например членов правления или управления, получающих вознаграждение от собственников П., акционеров; но, при пассивном отношении последних к ведению дела, высшие представители этого наемного труда нередко осуществляют вместе с тем и функции оборотливости.

Формы П. Прежде всего могут быть установлены две крупные категории форм П. : капиталистическая и товарищеская в тесном смысле слова или артельная. В первых средства, орудия и материалы производства принадлежат одним лицам — владельцам П., капиталистам, — а работа производится другими (рабочими); в последних положение всех членов П. более или менее одинаково. 1. Капиталистические П. разделяются на следующие виды: 1) единоличные П., 2) полные товарищества, 3) товарищества на вере или коммандитные, 4) коммандитные товарищества на акциях и 5) акционерные компании или товарищества на паях (по участкам). Каждая из этих форм П. имеет свои достоинства и недостатки. 1) Единоличное И, — наиболее простая и распространенная форма, характеризуемая тем, что владельцем (субъектом) П. является одно физическое лицо, преследующее свои личные интересы, равно как и интересы своей семьи. Владелец П. несет так называемую полную или неограниченную ответственность, т. е. отвечает всем своим достоянием и имуществом (а не только вложенным в П.). Так как от успешности хода П. зависит его доход, то эта форма П. особенно приспособлена к тому, чтобы П. велось наиболее экономично (значение так называемого «хозяйского глаза»). В составе П. могут быть не только собственные (предпринимательские) капиталы, но и чужие (занятые, ссудные); но так как за пользование последними приходится уплачивать проценты, на сумму которых уменьшается прибыль, то эта форма П. сама по себе не предрасполагает к чрезмерному задолжанию предпринимателей. Свойственный этой форме П. недостаток заключается в том, что она не вполне обеспечивает непрерывность производства: со смертью владельца П. оно может прекратиться. Противодействием этому может служить, однако, передача П. по наследству или путем продажи его в другие руки. 2) Полное товарищество есть простое расширение единоличного П. путем соединения несколькими отдельными предпринимателями их П. или капиталов в одно предприятие. Связь их между собою основывается на взаимном полном доверии (оттого оно и носит такое название). Число полных товарищей не может быть велико, ибо трудно найти много лиц, которые безусловно доверяли бы друг другу и были бы согласны сообща рисковать своими капиталами и всем своим имуществом (ответственность всех товарищей здесь также полная, неограниченная). Соединение нескольких лиц, с их капиталами, в одно П. дает возможность расширить производство, т. е. воспользоваться преимуществами более крупных форм промышленности; возможно также разделение труда между товарищами (один, например, берет на себя заведывание технической частью П., другой — коммерческой, третий — бухгалтерской и т. д.). С другой стороны, при разногласии между товарищами П. легко может распасться; каждый, уходя из него, может потребовать выдачи ему обратно всего вложенного им в дело капитала. Так как для решения всех вопросов по ведению П. необходимо единогласное соглашение всех товарищей, то не всегда здесь можно добиться той быстроты, какая нередко требуется условиями рыночной конъюнктуры, конкуренции и спекуляции. 3) Товарищество на вере или коммандитное общество есть дальнейшее развитие полного товарищества. Ядром его служит полное товарищество или даже иногда единоличный предприниматель, которые основывают П. и приглашают к участию в нем вкладчиков, называемых товарищами на вере или командитерами. Эти последние отличаются от полных товарищей тем, что рискуют только непосредственно вложенным в П. капиталом, но не всем своим достоянием вообще — другими словами, несут так называемую ограниченную или неполную ответственность (в размере вложенного ими капитала). Так как доход, получаемый товарищами на вере, сопряжен с риском П., то доход этот следует считать прибылью, а не процентом; но непосредственного участия в ведении дел П. товарищи на вере не принимают, ограничиваясь лишь контролем над деятельностью распорядителей (полных товарищей). Эта форма П. делает возможным привлечение к П. таких лиц, которые, не умея или не желая вести какое-нибудь промышленное П., согласны, однако, рисковать влагаемым в него капиталом, вместо того, чтобы отдавать его только в ссуду за определенный процент. И здесь выход из состава товарищества каждого из участников влечет за собой взятие обратно его капитала, что может вызвать расстройство дел П. или, по крайней мере, сокращение его размеров. 4) Коммандитное товарищество на акциях отличается от простого товарищества на вере тем, что вкладчики капитала получают здесь особые свидетельства (бумаги), именуемые акциями. Первоначально они бывают именные, но потом постепенно превращаются в безыменные или на предъявителя. Лицо, владеющее акциями, может выйти из П. не вынимая своего капитала, а просто уступая или продавая свои акции третьим лицам, которые тем самым вступаюсь в число участников П. Лица, владеющие акциями, рискуют только размером их стоимости, т. е. несут только ограниченную ответственность; но лица, составляющие ядро товарищества — полные товарищи — отвечают по прежнему всем своим достоянием, т. е. несут ответственность полную. Таких лиц нет вовсе в 5) акционерных компаниях. Основной идеей акционерных обществ является соединение мелких капиталов в одно крупное целое, обыкновенно значительно превышающее размеры не только единоличных П., но и всех других видов товариществ. Так как вся ответственность ограничивается здесь размерами паев (вкладов) участников, и полной ответственности никто из владельцев Н. не несет, то риск раздробляется на самые мелкие части. Это делает акционерные компании особенно приспособленными для таких П., которые слишком рискованны для отдельных лиц. Вместе с тем, вследствие соединения крупных денежных сумм, для таких П. доступны самые широкие задачи, в особенности проложение новых путей промышленного развития. Являясь, так сказать, последним словом промышленных П., акционерные компании первоначально встречали недоверчивое отношение со стороны правительств, так как форма эта не укладывалась в тесные рамки, предначертанные началами римского права. Главной юридической особенностью компаний являлось отсутствие одного или нескольких определенных лиц, которые несли бы неограниченную ответственность и выражали бы собою необходимый элемент П. — лицо (persona). Промышленная жизнь, в которой все больше и больше выступала самостоятельная роль капитала, требовала, однако, такой формы П., и она стала исподволь проявляться, сперва в форме П. с ограниченной ответственностью (limited liability — в Англии), а затем в виде анонимных обществ (во Франции). Когда современная форма акционерных компаний была, наконец, официально признана законодательством, то долго оставалось недоверие к ним по существу, выражавшееся первоначально в исключительно концессионном порядке их учреждения. Порядок этот, стеснительный для промышленности и не гарантирующий вполне успеха П., постепенно уступает место порядку учреждения регистровочному или явочному. Как при самом учреждении акционерных П., так и при осуществлении ими своей деятельности, должна быть обеспечена основная идея этой формы П. — именно здесь должны находить приложение такие мелкие денежные суммы, которые, взятые в отдельности, не могли бы вовсе играть роли капитала. Отсюда обратно пропорциональная разверстка акций между подписчиками: подписавшиеся на небольшое количество акций удовлетворяются сполна, а желающие получить большее количество акций получают пропорционально тем меньше, чем больше заявленное количество. Отсюда, с другой стороны, и обыкновенное распределение голосов на общих собраниях акционеров: число голосов, предоставленных акционеру, не растет пропорционально числу акций. Это имеет целью предупредить давление крупных акционеров на массу владельцев акций. Крупные акционеры часто заинтересованы не столько в действительном увеличении дохода П., выражающегося в выдаваемом на акции дивиденде, сколько в захвате мест директоров или членов правления, которые за ведение дел П. получают заранее определяемое и обыкновенно весьма крупное вознаграждение. Это — один из главнейших недостатков акционерных П. Самая форма вознаграждения распорядителей в виде более или менее постоянного или определенного оклада содержания приводит к тому, что распорядители становятся мало похожими на единоличных предпринимателей или полных товарищей, непосредственно заинтересованных в увеличении прибыли П., в которой единственно и выражается их доход. Другой крупный недостаток акционерных П. заключается в том, что эта форма, в противоположность предыдущим, не противодействует задолженности. Для расширения П. заключаются займы в форие выпуска облигаций, вместо увеличения складочного капитала путем выпуска нового количества акций. Это бывает выгодно потому, что по облигациям уплачивается заранее определенный процент, который обыкновенно меньше прибыли (дивиденда), а разница между дивидендом и процентом остается в руках акционеров. При неуспешности П. не из чего платить проценты по облигациям, а тогда оказывается невозможным и возвращение занятого капитала. Желательно, поэтому, ограничение выпуска облигаций так, чтобы сумма их не превышала значительно величины складочного (акционерного) капитала. В виду таких недостатков акционерных П., место их во многих случаях может быть с успехом занято казенным или общественным ведением дела (железнодорожное дело, водоснабжение, освещение городов и т. п.). К числу недостатков акционерных П. следует отнести также связанные с ними различные виды спекуляций, как в момент их учреждения, так и во время их действия. В первом случае это особенно удобно потому, что функция предприимчивости может быть здесь вполне отделена от оборотливости: учредители, в особенности лица, получившие концессию, могут немедленно выйти из П., перепродав с барышем свои права или акции другим лицам, которым потом придется нести последствия неуспеха П. Когда П. пущено в ход и действует, возможно спекулировать, искусственно вздувая биржевую, т. е. продажную цену акций или действуя на понижение их курса, ради дешевого приобретения акций и перепродажи их позднее с барышем.

2. Артельные П. бывают двух главных типов; 1) основанные на семейной организации — домашнее производство и кустарные промыслы и 2) основанные на свободном соглашении — артели в настоящем смысле. Кустарная промышленность у нас в России — по преимуществу побочное занятие крестьян, которому они посвящают свободное от сельскохозяйственных работ время. Кустари суть мелкие предприниматели, работающие обыкновенно силами своей семьи, но иногда и при помощи наемных рабочих. Сбывают свои произведения они по большей части особым скупщикам, иногда и непосредственно потребителям, но во всяком случае оптом. Этими условиями сбыта кустари отличаются от мелких ремесленников, работающих на заказ, и приближаются к более крупным предприятиям. Роль скупщиков бывает иногда на столько значительна, что предпринимателями являются скорее последние: они поставляют кустарям материал и выдают обыкновенную заработную плату за его обработку. Самостоятельность кустарей выражается тогда только в связи их с землей, в большинстве случаев все-таки ими сохраняемой. Артельными П.. называются такие, в которых средства, орудия и материалы производства составляют общее достояние всех членов товарищества; здесь нет противоположения труда капиталу. Такой настоящей артельной формой является так называемое производительное товарищество (продуктивная ассоциация), т. е. соединение однородных рабочих для совместного производства продуктов. Главнейшее применение эта форма находит в сфере таких производств, где не требуется ни сложных и дорогостоящих машин, ни широких технических знаний. Артелями называются также не столь прочные соединения однородных рабочих для совместного производства некоторых работ, для пользования общими орудиями производства, для обработки сообща арендуемой земли и т. д. Во всех последних случаях входящие в состав артели члены ведут отдельно собственное хозяйство и только для достижения вышеозначенных целей объединяются в одно целое. Наконец, артели состоят иногда из одних наемных лиц, когда, напр., исполнение работ сдается не отдельно нанимаемым рабочим, а целым группам, в которых члены отвечают друг за друга и сами распределяют между собой вознаграждение. В последних случаях артель уже не представляет собой самостоятельного П., а есть лишь известная форма найма. Есть, сверх того, товарищеские, тоже называемые иногда артельными, соединения для совместной закупки сырья или предметов потребления (сырьевые и потребительные товарищества или общества), или для совместного пользования кредитом (кредитные, ссудосберегательные товарищества, кассы и т. под. учреждения); но это уже не П., относящиеся непосредственно к формам производства.

В. Яроцкий.

Представительство

Представительство (в гражданском праве) — имеет своей целью заместительство лиц, участвующих в гражданском обороте, в случаях невозможности для них лично совершать необходимые юридические сделки, или по недостатку дееспособности (так называемое П. необходимое или законное), или, при полной дееспособности, по каким либо субъективным причинам (отсутствию из места сделки, болезни, неимению надлежащей опытности в ведении дела, напр. судебного или хозяйственного, и т. п. — П. добровольное). В таких случаях лицо, желающее заместить себя другим, дает последнему поручение и полномочие совершить юридическую сделку от его имени, с тем, чтобы все последствия ее перешли непосредственно на дающего поручение. В своих действиях при заключении сделки представитель обязывается руководиться инструкциями своего доверителя и не выступать из пределов данной ему доверенности; но он не является пассивным орудием своего доверителя. Поскольку в доверенности нет точных указаний на подробности и условия заключения юридической сделки, они определяются личным усмотрением представителя; его воля является решающим моментом во всех фазисах сделки; совершенное поверенным представителем в пределах доверенности обязывает доверителя, хотя бы он и не мог одобрить всех действий поверенного. Этой активной ролью при заключении сделок представитель отличается от простого посла (нунция), передающего лишь волю пославшего и не участвующего самостоятельно в определении условий сделки. Как бы ни были ограничены пределы свободы представителя, характерным признаком его, сравнительно с нунцием, всегда является то, что юридическая сделка получает свое бытие в силу заявления его воли, а не воли доверителя. Различают еще П. полное (непосредственное, прямое) и неполное (посредственное, не прямое). В последнем представитель действует от своего имени, заключает сделку на свой страх и передает доверителю лишь ее результаты; контрагент может и не знать, что у непрямого представителя есть принципал, и считать его за самостоятельного агента. Лишь прямое П., поэтому, есть П. в собственном смысле слова. История П. Придавая действиям поверенного такую же силу, как и действиям самого лица, на которое переходят последствия сделки, П., несомненно, подвергает риску интересы последнего. Между волей представляемого и представителя всегда возможен конфликт, и этот конфликт при П. разрешается не в пользу доверителя. Поэтому П. может быть безвредно допущено в гражданском обороте лишь тогда, когда формы этого оборота достаточно выработаны, когда определились объективные мерки для оценки поступков людей и когда этим меркам (основаниям сделок) стали придавать решающее значение при столкновениях частных воль. При сделках, в которых решающим моментом и законом для сторон является частная воля, П. невозможно. Римское право, где субъективным моментам до самого конца развития принадлежало преобладающее значение, долгое время совсем не знало прямого П.: лишь сами лица, приобретающие права из сделки, или те, кто был носителем чужой воли (подвластные дети, рабы), способны были и заключать сделку: «при посредстве свободных людей, которые нашей воле не подчинены, как и через чужих рабов, на которых у нас нет узуфрукта или юридического владения, мы приобрести ничего не можем» (Гай, «Инстит.», П., 95). До известной степени, при существовании института подвластных, у римлян не было и безусловной нужды в прямом П.; первоначальные его виды также относятся к сделкам, заключенным рабами (капитаном судна, управляющим таверной или другим предприятием; за действия их, хотя бы совершенные без приказа, отвечал господин). Впоследствии такая же ответственность создалась для господина и по сделкам свободных людей, занимавших зависимые от него должности. Широкого развития прямое П. в Риме никогда не достигало; объем сделок, на которые оно распространялось, вообще очень спорен. В Зап. Европе прямое П., как самостоятельный институт, вырабатывается юристами лишь к XVII в.; раньше представители являются лишь пассивными орудиями доверителя, и их личность, подобно римским подвластным, сливается с личностью представляемого (eadem est persona domini et procuratoris). Сведения о судебном П. в России восходят к концу ХVII в., о гражданско-правовом — к половине ХVIII в. В новое время, а особенно в современном гражданском обороте, когда для огромного количества сделок необходимо посредничество целого ряда лиц, П. является «неоспоримым требованием» оборота (выражение составителей общегерм. улож.), и в таком качестве признано всеми гражданскими кодексами (общегерм. урож. ст. 164; австр. 1002 и 1017; франц. 1984, 1997 и 1998; русск. 2307).

Юридическая конструкция П. Рассматривая юридическую сделку как акт, вызывающий юридические последствия, потому что этого желали стороны — притом лишь те последствия, которых они желали, и лишь постольку, поскольку они этого желали, — многие юристы, с Савиньи во главе, не допускают мысли, что можно непосредственно обязывать такими актами, окончательная формулировка которых не принадлежит лицу, несущему на себе их юридические последствия. Они возвращаются, поэтому, к старой римской и средневековой точке зрения, находя, что представитель по существу ничем не отличается от нунция, являясь простым носителем чужой воли; поскольку же он действует самостоятельно, он должен заключить сделку на свое имя и затем новым актом перенести ее на своего доверителя. Другие (Пухта, Вангеров, Виндшейд, Бэр) полагают, что в сделке, заключаемой на основании П., решающей всегда является воля представителя; в его лице прежде всего возникают и последствия сделки, которые затем прямым или молчаливым соглашением, переносятся на доверителя. Третьи (Тэль, Миттейс, Кеппен) доказывают, что юридическая сделка возникает из комбинации воль представляемого и представителя, при чем более или менее активная роль принадлежит то представителю, то представляемому и может быть сведена к минимуму то у того, то у другого; в одних случаях, следов" возможна точка зрения Савиньи, в других — Пухты. Четвертые (Регельсбергер, Нерсесов), приписывая активную роль только представителю, рассматривают П. «как институт положительного права», т. е. отказываются объяснить его теоретически, с точки зрения господствующего определения сделки, и основывают его только на предписании закона. Причина споров лежит в неправильном представлении о юридической сделке: на самом деле творчеству частной воли в ней принадлежит далеко не господствующая роль. Последствия сделки и размеры ее действия определяются не столько волей сторон, сколько законом, связывающим с известными фактами известные юридические следствия. Стороны, заключая сделку, выбирают факты, с которыми связываются юридические следствия, или выражают согласие на применение к ним определенных юридических следствий, если будут на лицо соответствующие факты. Давая полномочие на заключение сделки представителю, представляемый выражает этим волю, вполне достаточную для произведения юридического эффекта, все равно, указывает ли он представителю желаемые факты (купить такую-то вещь) или юридическую форму действий (вести процесс), На представителе лежит лишь выбор фактов или выбор юридических форм, т. е. фактическая деятельность в рамках юридического полномочия и законных форм юридических сделок. Оценка сделок совершается теперь не только по воле и желанию лиц, но и объективным масштабом: сравнением эквивалентов, которыми обмениваются стороны, целесообразностью действий и соответствием их с целями гражданского оборота. Для суда, поэтому, в настоящее время нет затруднений в определении того, что следует считать «истинной волей стороны» в сделке представителя. Личная воля уступила место объективным признакам и целесообразности сделок, в противоположность старому праву, когда воля стороны была одна творческой (sic volo, sic jubeo) и поэтому невозможно было и представительство. П., таким образом, есть «институт положительного права» не в качестве исключения из общего строя сделок, а вполне согласно с ним. Такой структурой П. объясняется, между прочим, признаваемая современным правом возможность заключения сделок с самим собою. Я могу в одно и тоже время быть контрагентом, действующим в своем интересе, и представителем другой стороны, или же зараз представителем обеих сторон (банкир, покупающий и продающий себе самому или в качестве представителя своих клиентов бумаги этих последних и управляющий вообще их вкладами; представитель юридического лица, входящий в сделку с самим собою в качестве частного лица, и т. д.). С точки зрения волевой теории сделок это — необъяснимое явление.

Юридические отношения, возникающие из П., определяются по личностям обеих сторон и по объективным требованиям оборота. Вступая в сделку,. представитель заменяет собою представляемого, действует вместо него. Правоспособность к сделке, поэтому, должна быть на стороне представляемого, так как права и обязанности приобретаются им, дееспособность же — на стороне представителя, ибо ему принадлежит решающий голос в формировании сделки. В законном П. его функция представителя — восполнять недостающую дееспособность представляемого (малолетнего, умалишенного). Ограниченная дееспособность представляемого, однако, не вредит сделке (параграф165 обшегерм. улож.); личные качества представителя (купец) не придают особого (торгового) характера сделке, если представляемый не пользуется правами этого звания. Действительность самой сделки оценивается по действиям представителя, как главного ее совершителя. Ошибка в его представлении об обстановке сделки разрушает ее, ошибка же представляемого остается бесследной; но если, заблуждаясь лично относительно обстановки сделки, представитель совершит, однако, сделку согласно с видами представляемого, она не теряет своей действительности. Незнание представителя о качествах вещи, которые должны были быть ему сообщены, разрушает сделку; незнание представляемого не вредит ей. Поскольку представитель выходит из пределов своего полномочия, он отвечает за убытки, причиненные этим контрагенту, и заключенная сделка признается недействительной.