Энциклопедия для детей и юношества. История искусства от древности до средневековья
Шрифт:
Ритуал совместного чаепития — так называемая «чайная церемония» (тя-но-ю) — сложился под влиянием учения буддийской секты Дзэн, проповедовавшей, что человек может достичь Просветления при жизни, во время самых простых бытовых действий. Сначала чайная церемония распространилась в монастырях, затем ритуал в виде развлечения переняла аристократия, и наконец окончательно он оформился в среде горожан.
По своему общественному положению горожане, даже богатые купцы и ремесленники, считались в то время низшим сословием. В совместном чаепитии, где иногда участвовали и самураи, горожане ценили атмосферу равенства и свободного общения. Здесь одинаково важное значение имели специальный чайный дом, сад перед ним, а также чайные предметы, которые подбирал хозяин — «мастер чая».
На церемонию мастер чая приглашал не более пяти человек. Гости, миновав простые деревянные ворота, сосредоточенно и молча шли через сад к сосуду для омовения рук, затем, низко наклонившись, входили в чайный дом, оставляя обувь за порогом. Самурай
Появлялся хозяин, глубоким поклоном приветствовал гостей. Он разводил огонь в очаге и расставлял предметы, необходимые для церемонии: коробочку с зелёным чаем, чашку, деревянную бамбуковую ложечку, бамбуковый веничек, которым чай, залитый кипятком из котелка, сбивался в пену. Все его движения были неспешными и плавными, как у актёра на сцене. Заварив чай, хозяин передавал чашку присутствующим и садился напротив них. Гости пили, передавая чашку друг другу, затем внимательно рассматривали чайные предметы, любуясь их непритязательной красотой. Иногда возникала тихая неторопливая беседа, но главным было общее состояние отрешённости от суеты жизни, возникшее у участников ритуала чувство близости.
Их объединяло умение увидеть незаметную, не бросающуюся в глаза красоту, в лёгких неровностях и затёках глазури на керамических изделиях, в зеленоватом налёте патины на металлическом котелке. Это был поистине переворот в представлениях людей о прекрасном, оказавший огромное влияние на развитие культуры и стиля жизни японцев.
Богатеющему сословию горожан нравились занимательные повести, короткие трёхстишия хайку, театр Кабуки, во многом опиравшийся на народные традиции. Появились новые виды изобразительного и декоративного искусства, расширилось производство фарфора, тканей, лаковых изделий, совершенствовалось искусство малой пластики — нэцкэ.
Мастера удовлетворяли запросы широкого круга новых заказчиков. Разбогатевшие знатные купцы стремились подражать былой роскоши аристократов, заказывая художникам изысканную одежду, лаковые шкатулки для письменных и туалетных принадлежностей, специально украшенную бумагу для стихов, ширмы с декоративными росписями.
Выдающиеся художники XVII–XVIII вв. Таварая Сотацу (? — около 1643) и Огата Корин (1658–1716) соединили в своих работах приёмы старой живописи на свитках и монументальных настенных росписей на золотом и серебряном фоне.
Во многих музеях мира, где хранятся коллекции японского искусства, можно увидеть витрины с небольшими разнообразными фигурками из слоновой кости или дерева. Это нэцкэ — брелок-противовес, с помощью которого носили у пояса кисет, кошелёк, коробочку с парфюмерией или лекарствами. Японский костюм — кимоно — не имеет карманов, поэтому и возник обычай прикреплять к поясу необходимые мелкие предметы. Нэцкэ имеет отверстие, сквозь которое пропускают шнурок, продеваемый за пояс: на одном конце — необходимая вещица, на другом — противовес-нэцкэ.
Нэцкэ — искусство горожан, представителей низших сословий феодальной Японии.
Оно соединило в себе народные традиции и художественную культуру прошлого.
Об этом свидетельствуют сюжеты нэцкэ.
Они очень разнообразны: встречаются изображения знаменитых поэтов древности, прославленных полководцев, героев театральных пьес и популярных сказок. Например, излюбленный персонаж — рыбак Урасима Таро, герой легенды о посещении человеком страны бессмертных. Много в нэцкэ фантастических персонажей — демонов, водяных, оборотней. Особенно часто встречаются оборотень-лиса и оборотень-барсук, постоянные персонажи народных преданий и сказок. Повторяются в различных вариантах фигурки божеств счастья и богатства (Дайкоку, Фукуроку).
Многие нэцкэ представляют собой сценки из жизни горожан. Это ремесленники за работой, бродячие актёры, женщины за домашними занятиями. Поразительно то, что все детали этих крошечных фигурок выполнены тщательнейшим образом.
Иногда художник специально преувеличивает, выделяет какую-то деталь, создавая образ эмоциональный и занимательный. Общее правило мастеров нэцкэ — округлость формы, чтобы фигурка не цеплялась за одежду и её приятно было держать в руке.
В XVIII и XIX вв. популярность этой миниатюрной скульптуры была так велика, что её изготовлением занимались не только мастера-профессионалы, но и любители.
Архитектурный стиль традиционного японского дома сложился в XVII–XVIII вв.
Дом стоит на многочисленных опорах, установленных на камнях, поэтому он поднят над землёй приблизительно на 60 см. Причина тому — повышенная влажность. Лёгкий каркас дома обладает необходимой упругостью — это уменьшает разрушительную силу толчка во время землетрясений.
Рациональность японского жилища связана и с образом жизни людей, их обычаями. Особенности устройства дома, в свою очередь, повлияли на многие черты национального характера.
Обычно дом делится на две части: жилую комнату и подсобное помещение при входе. Пол деревянный, но в комнате он покрыт специальными циновками-татами. Отсюда — три общепринятых типа обуви: для улицы, тапочки для подсобного помещения и белые носки для жилой комнаты.
На полу сидят, а также и спят — на специальных матрацах, которые убирают днём в стенные шкафы. Едят и работают за низким столиком.
В традиционном доме почти нет мебели, комнату можно делить на несколько помещений с помощью раздвижных перегородок. Но при этом ни один из членов семьи, даже её глава, не имеет собственного, отдельного помещения.
Важная часть жилой комнаты — ниша-токонома, устроенная в основной, неподвижной стене. В нише висит свиток живописи и стоит букет цветов. Место рядом с токономой — самое почётное в доме: здесь рассаживают гостей или сидит сам хозяин. Под навесом кровли расположена веранда. Деревянные детали веранды тщательно полируют, чтобы предохранить их от воздействия влаги. Иногда веранда окружена невысоким барьером, а иногда переходит в открытое помещение с бамбуковым полом. Такая конструкция дома предполагает наличие сада, который окружает его или примыкает с одной стороны. Продуманная композиция сада создаёт иллюзию большого пространства. Для человека, сидящего в доме на татами, он кажется огромным, хотя может иметь не более нескольких метров в ширину. По мере роста городов места рядом с домом стало меньше. Сад постепенно заменяют крохотной
Икэбана (дословно — «цветы, которые живут») — особое искусство аранжировки цветов, требующее многолетнего обучения. Композиция, составленная мастером икэбаны, помимо внешней красоты должна иметь определённую символику: говорить о вечности, красоте природы и месте человека в мире.
Искусство икэбаны зародилось в VI в., когда в Японии стал распространяться буддизм, — в храмах по обеим сторонам алтаря в вазах начали устанавливать ветки сосны, кедра, кипариса, бамбука или белые хризантемы. Их называли рикка («стоящие цветы»).
В XV–XVI вв. икэбана выделилась в самостоятельный вид искусства. Этому способствовал специальный праздничный обряд — состязание в искусстве компоновки цветов для подношения звёздам. Наиболее известный мастер икэбаны — Икэнобо Сэнъэй (вторая половина XV в.). Его считают основателем так называемой школы Икэнобо.
С распространением учения буддийской секты Дзэн и чайных церемоний появились новые формы аранжировки цветов. Мастера стали ценить простоту и непритязательность небольших скромных букетов. Эта форма икэбаны получила название нагэирэ. Букеты, которые составлял мастер чая для чайной церемонии, были названы тябана («чайная икэбана»). Растения стали устанавливать в простые керамические изделия или части бамбуковых стволов. Иногда в такой сосуд помещали всего один полураспустившийся бутон.
В XVII–XVIII вв. икэбана стала излюбленным искусством горожан. Постепенно сформировались новые стили — сэйка («цветы, поставленные по правилам») и сёка («живые цветы»).
В конце XIX в. мастер Охара Усин развил новое направление в аранжировке цветов — стиль морибана. Он предложил размещать букеты в низких и плоских вазах. Чтобы цветы не распадались, их накалывали на шипы металлической подставки — кэндзан.
В начале XX в. под влиянием авангардистского искусства зародилась школа Согэцу, ставшая популярной как в Японии, так и на Западе.
Мастер, создающий композиции, обязательно соблюдает некоторые очень важные условия: соотношение растений и сосуда, соотношение сосуда и подставки, гармония цветов и фона, сочетание цветов между собой, соотношение формы цветов и формы сосуда, цветовые соотношения в букете в целом, расположение каждого растения.
В основе аранжировки лежат три линии, символизирующие Небо, Человека и Землю. Небо — главный стебель (син) — образует основу букета. Рядом, с наклоном в сторону, помещается второй стебель (соз), равный 2/3 высоты главного стебля, — это Человек. Третий стебель (тай), равный 2/3 высоты соэ, — Земля — располагается впереди или слегка наклонён в сторону, противоположную наклону второго стебля. Все стебли соотносятся с размером вазы: высота главного равна её глубине плюс полтора её диаметра. Растительный материал — разнообразный: цветы, ветки, листья, трава.
При составлении композиции было очень важно отразить её связь с определённым временем года. Весну передавали сильные, энергично изогнутые ветки; осень — редко поставленные, тонкие и слабые; зиму — оголённые.
Икэбана предназначена для неторопливого созерцания того, что хотел передать художник, — радость или грусть, надежду или ожидание, поздравление с праздником или пожелание удачи.
Ширмы Сотацу по мотивам произведения «Повесть о принце Гэндзи» создают впечатление яркого театрализованного зрелища. Их пейзажный фон подобен кулисам театра, а расположение фигур напоминает актёров на сцене. Ширмы «Боги ветра и грома», «Придворные танцы», с их энергичными, будто не прекращающими вращение фигурами, вызывали удивление и восторг современников.
Огата Корин был разносторонне одарён. Кроме живописи, он занимался керамикой, расписывал ткани и национальную одежду — кимоно. Однако шедевром считаются его парные ширмы «Красные и белые цветы сливы». Всю центральную часть поставленных рядом ширм занимает изображение бурного весеннего потока, струящегося голубовато-серебряными завитками. По обе стороны от него — цветущие деревья, выполненные очень реалистично. Это относится и к другой работе Огата Корина — парным ширмам «Ирисы», где на золотом фоне написаны лилово-голубые цветы и зелёные листья.
В XVII–XIX вв. пышный костюм, богато украшенный меч, уже утративший своё прямое военное назначение, веер, лаковая коробочка-инро у пояса становятся знаком общественного положения владельца, свидетельством его богатства.
Особой любовью горожан пользовалась гравюра на дереве, или ксилография. Она была достаточно дешёвой и доступной. Так печатались календари, игральные карты, альбомы, книги-картинки, театральные афиши… Как и живопись на бытовые сюжеты, её назвали укиё-э («картины земной, повседневной жизни»).
У японской гравюры было три автора: художник, гравёр и печатник, хотя на ней стоит только имя художника. Художник выполнял контурный рисунок на бумаге и размечал цвет. По этому рисунку резчик делал кальки для каждого цвета и по их числу — необходимое количество печатных досок (иногда до тридцати).
Первые многоцветные гравюры приписывают Судзуки Харунобу (1725–1770). Художник изображал нежных женщин в саду или у водоёма, влюблённых, тихо идущих под одним зонтом во время снегопада.