Энциклопедия «Искусство». Часть 1. А-Г (с иллюстрациями)
Шрифт:
После Октябрьской революции (1917) включился в культурную жизнь Феодосии, был членом Феодосийского литературно-артистического кружка, много работал в технике акварели и литографии («Древняя земля», «Атлантида», обе – 1922). Продолжал писать пейзажи Крыма, но его стиль стал более реалистическим («Романтический пейзаж. На берегу моря», 1930 е гг.). Ездил в творческие командировки на «великие стройки» – в Донбасс, Баку, Мариуполь. Индустриальные пейзажи сохраняют ярко выраженную романтическую образность, они так же сказочны и призрачны, как ранние картины («Днепрострой», 1930 е гг., «Порт воображаемого города», 1932). До конца своих дней Богаевский оставался художником мечтателем, романтиком, преобразующим видимый мир на основе художественной стилизации, хранителем и продолжателем великих традиций классического и романтического пейзажа. Погиб во время Великой Отечественной войны при бомбёжке.
БOДИ-АРТ (англ. body art;
БОРИ?СОВ-МУСAТОВ Виктор Эльпидифорович (1870, Саратов – 1905, Таруса), русский художник, крупнейший представитель символизма. Родился в семье железнодорожника. В трёхлетнем возрасте получил серьёзную травму, что сделало его на всю жизнь инвалидом. Учился в Московском училище живописи, ваяния и зодчества (1890-91, 1893-95), в Петербургской академии художеств (1891-93), в частной студии П. П. Чистякова (1891-98), в студии Ф. Кормона в Париже (1895-98). Участник (с 1899 г.) и один из лидеров Московского товарищества художников, член Союза русских художников (с 1904 г.). С 1898 г. жил главным образом в Саратове, с 1903 г. – в Подольске и Тарусе.
В. Э. Борисов-Мусатов. «Водоём». 1902 г. Государственная Третьяковская галерея. Москва
Первые произведения («Маки», 1894; «Майские цветы», 1894; «Агава», 1897) отмечены близостью к импрессионизму. В Париже испытал влияние П. Пюви де Шаванна и мастеров группы «Наби». По возвращении в Россию перешёл от этюдной манеры ранних произведений к созданию элегических картин панно, погружающих зрителя в мир грёз и воспоминаний об уходящей культуре «дворянских гнёзд». Для всех картин Мусатову позировали его жена и младшая сестра; позднее к ним присоединилась Н. Ю. Станюкович («Дама у гобелена», 1903). Плавные музыкальные ритмы, нежные тающие краски заставляют зрителя ощутить в картинах, по словам художника, чистую и прозрачную «мелодию грусти старинной». Героини полотен художника, облачённые в наряды прошлых эпох, неподвижны и погружены в безмолвие; их фигуры прозрачны и бесплотны. Образ сна как иной реальности, в которой душа освобождается от оков тела, становится главным в живописи Мусатова. В «Призраках» (1903) девушки в пышных платьях и шалях словно проплывают по старинному парку, мимо дома с белоколонным фасадом, как облака или клочья тумана, лишь принявшие форму людей. Художник работал в основном темперными красками, обнажая фактуру холста, лишая материальности фигуры людей и предметы. Длинные, словно нити, мазки как будто «стекают» по полотнам сверху донизу, уподобляя их старинным гобеленам («Гобелен», 1901; «Водоём», 1902; «Изумрудное ожерелье», 1903-04). «Реквием» (1905), написанный в память об умершей сестре, стал поминовением и самому художнику, скончавшемуся в том же году, не успев закончить картину. За неделю до смерти Мусатова взбунтовавшиеся крестьяне разорили имение Голициных-Прозоровский, где были написаны многие картины художника.
В. Э. Борисов-Мусатов. «Призраки». 1903 г. Государственная Третьяковская галерея. Москва
Мусатов, стремившийся воплотить в своих полотнах мир грёз и волшебных фантазий, остро ощущал трагические противоречия своей эпохи, чувствовал приближение роковых перемен; именно это рождало в нём страстную жажду гармонии и нездешней красоты. Творчество Борисова-Мусатова оказало огромное влияние на искусство начала 20 в. в России, в особенности на мастеров «Голубой розы».
БОРОВИКOВСКИЙ Владимир Лукич (1757, Миргород – 1825, Санкт-Петербург), русский живописец, портретист, миниатюрист, иконописец; представитель сентиментализма. Учился у отца Л. И. Боровиковского (Боровика), живописца и иконописца, получившего дворянство. Первые произведения создал в Малороссии. В 1780-е гг. обратил на себя внимание Екатерины II, совершавшей поездку по югу России. По приглашению императрицы переехал в столицу, где совершенствовал своё мастерство под руководством австрийского живописца И. Б. Лампи – видного представителя россики, а также
В. Л. Боровиковский. «Портрет Е. Н. Арсеньевой». 1790-е гг. Государственный Русский музей. Санкт-Петербург
Ранние работы создавались под влиянием сентиментализма. Свой творческий путь в столице начал с небольших портретов и миниатюр («Портрет Г. Р. Державина», 1795; «Торжковская крестьянка Христинья», ок. 1795 г.; «Лизынька и Дашинька», 1794). «Лизынька и Дашинька» – дворовые девушки, жившие в доме Н. А. Львова. Очаровательные головки нежно склонились друг к другу, демонстрируя возвышенно-сладостное чувство дружбы, трогательное согласие сердец. Настроению портрета соответствует нежный, голубовато перламутровый колорит. В «Портрете Екатерины II на прогулке в Царскосельском парке» (1794) государыня представлена в виде пожилой приветливой дамы, совершающей прогулку в сопровождении любимой собачки. На императрице повседневная одежда, её окружает густая зелень парка. Екатерина полна достоинства, её жесты сдержанны и величественны, окружающая природа не менее торжественна и прекрасна, чем самые великолепные залы дворца. Императрица предстаёт перед зрителем как частный человек: созерцатель, философ, предающийся размышлениям на лоне прекрасной природы. Образ Екатерины II, созданный Боровиковским, взял за основу А. С. Пушкин, работая над повестью «Капитанская дочка». За этот портрет художник был признан «назначенным» в академики, а уже через год был удостоен звания академика. С наибольшей полнотой идеал чистой, поэтически возвышенной души, способной на глубокие чувства и переживания, был воплощён художником в «Портрете М. И. Лопухиной» (1797). Мягкая и нежная грусть, томная меланхолия пронизывают всю художественную ткань произведения.
В. Л. Боровиковский. «Портрет М. И. Лопухиной». 1797 г. Государственная Третьяковская галерея. Москва
На рубеже 18-19 вв. меняется изобразительный язык художника: в произведениях начинают преобладать черты ампира («Портрет писательницы Ж. де Сталь, 1812). В „Портрете князя А. Б. Куракина“ (1801-02) гармония крупных цветовых пятен сменяет тонкость нюансировки нежных холодноватых оттенков в портретах 1790-х гг., чёткий рисунок приходит на смену чуть размытым, тающим контурам. Мастер увлечённо передаёт разнообразие фактуры драгоценных материалов: жёсткой золотой парчи, мягких переливов бархата, холодного гладкого мрамора, яркого блеска украшений и орденов. Куракин – вице канцлер, кавалер всех российских орденов, друг детства императора Павла I – изображён в величественной, торжественной позе, как подобает герою парадного портрета.
В. Л. Боровиковский. «Портрет князя А. Б. Куракина». 1801-02 гг. Государственная Третьяковская галерея. Москва
На протяжении всей своей жизни Боровиковский, как и др. мастера 18 в., обращался к религиозной живописи (образа для Борисоглебского собора в Торжке, 1790-92; Иосифского собора в Могилёве, 1793-94; Казанского собора в Санкт-Петербурге, 1800-е гг.). В последние годы основал частную художественную школу у себя дома в Санкт-Петербурге. Учениками художника были А. Г. Венецианов и И. В. Бугаевский-Благодарный – автор прижизненных портретов Боровиковского.
БОСХ (bosch) Хиеронимус (настоящее имя Хиеронимус ван Акен) (ок. 1450-60, Хертогенбос – 1516, там же), великий нидерландский живописец, один из основоположников пейзажной и жанровой живописи. В качестве псевдонима выбрал усечённое название родного города – Хертогенбоса (область Брабант, юг Нидерландов), где прожил всю жизнь. Наследие Босха, творившего на переломе от Средневековья к эпохе Северного Возрождения, загадочно и оригинально. Народные сатирические и нравоучительные мотивы причудливо сочетаются в его картинах с философской притчей, изощрённой средневековой фантастикой и мрачными демоническими образами. Босх щедро черпает своих героев из пословиц, поговорок, притч, площадного театра, поэтому символика его картин, понятная людям 15-16 вв., недоступна для современного зрителя. Учёные безуспешно ищут ключ к разгадке его произведений. В Босхе видят то алхимика, то члена тайной еретической секты, то гениального мыслителя, искавшего вдохновение в трудах мистиков более раннего времени, то объясняют его причудливые образы влиянием галлюциногенов.