Энциклопедия купеческих родов. 1000 лет русского предпринимательства

Коллектив авторов

В том же 1844 году была куплена у Василия Михайловича Сорокованова лавка № 24 в холщовом ряду, в которой издавна торговал М. Я. Рябушинский. За «каменную лавку на белой земли с находящеюся над нею палаткою» уплачена Сорокованову тысяча рублей. Лавка эта имела «длиннику по правую и левую сторонам по 3 сажени, поперечнику в переднем и заднем концах по 1 сажени». В 1849 году у наследников Нечаевых удалось купить и соседние лавки, которые Михаил Яковлевич много лет арендовал. Михаил Яковлевич купил лавки за № 20, 21, 22, 23 за четыре тысячи двадцать пять рублей. Эта покупка обошлась Рябушинскому

значительно дороже первой, так как лавки эти занимали площадь 8? аршин на 9 аршин 3 вершка.

В губернском Архиве старых дел имеется об этих лавках судебный процесс Сорокованова с соседом Меньшовым. Из этого дела видно, что все эти лавки принадлежали в начале столетия чиновнику Маркелу Демидову Мещанинову, в доме которого потом много лет жила семья М. Я. Рябушинского. Этот Мещанинов сдавал свои лавки в аренду по 18 рублей, а в одной держал сидельца, т. е. приказчика на отчете. Очень может быть, что и Рябушинский до 1812 года, когда был еще Михаилом Яковлевым, начинал свои первые шаги по торговле холщовым товаром в лавке Мещанинова или в купленной у него в 1802 году М. П. Сороковановым. Делая это предположение, можно объяснить, почему в воспоминаниях Павла Михайловича Рябушинского сохранилось, что его отец торговал в своих лавках раньше нашествия французов.

Все эти пять лавок, как видно из вышеуказанного процесса, были в общих каменных стенах, со сводами, и постройка была настолько прочна, что вполне уцелела от пожара 1812 года.

Этими пятью лавками Рябушинские владели до 1871 года, когда Василий Михайлович их продал купцу В. И. Меньшову.

Шерстяной и полушелковый товар готовила Московская фабрика в Голутвинском переулке с 1846 года, а также, по всем вероятиям, он доставлялся калужскими кустарями, так как раздача материала на ручные станки по деревням практиковалась в больших размерах.

По сообщению А. Тихомовича, кроме миткаля, медынские кустари «работают бурса, альпака, фай». «Работают саржу, камлот, русинет, кашемир»; в 12 деревнях (в том числе Насонове) «выделывают бумажные, шерстяные и шелковые материи».

В описании Калужской губернии М. Попроцкий сообщает, что «ткачество здесь имеет характер кустарный. Оно производится в крестьянских избах по деревням Медынского, Боровского, Малоярославского и Тарусского уездов. Несколько иногородних и местных купцов и богатейшие крестьяне (мастерки) имеют здесь конторы для раздачи работающим крестьянам привозимой из Москвы бумажной пряжи, приемки от них миткаля и доставки его в Москву. Главным из производителей считают московского купца Рябушинского; из его контор в течение уже нескольких лет раздается работа на 3 000 станков». В том же сочинении в таблицах имеются сведения о существовании в Насонове Медынского уезда, бумаготкацкой фабрики купца Рябушинского на 600 станков при 650 рабочих с ценностью производства в 150 тысяч рублей.

Кроме того, по годовому отчету торговли М. Я. Рябушинского за 1856 год поставлен расход на постройку фабрики 45 500 рублей. По-видимому, это относится к Чуриковской фабрике, так как М. Попроцкий, собиравший материалы для своей, книги в 1857 году, указывает, что «Московский купец Рябушинский построил фабрику близ Малого Ярославца на 200 станков с паровым двигателем в 45 сил;

станки выписаны из заведения Гика в Манчестере». Впрочем, имеются также данные, что в 1856 году перестраивалась московская фабрика, а местные жители Чурикова утверждают, что их фабрика строилась в 1854 году.

Изготовляемый товар продавался не только в розницу, но и оптом, так как по вексельным записям видно, что Михаил Яковлевич имел с 20-х годов довольно обширные торговые дела с евреями из Западного края, которым он доставлял товар, изготовляемый кустарями.

Годовые отчеты начали составляться с 1835 года. Они составлялись Павлом Михайловичем, которому было тогда 15 лет. Год заканчивался к Пасхе, и отчет озаглавливался:

Христос Воскресе. Господи, благослови, Христос.

Счет капитала и палатки московского купца Михаилы Рябушинского.

Первые годы долговые обязательства вписывались общей цифрой, по указанию отца, причем отмечалось: «из старой еврейской книги», «по новой еврейской», «по русской книге» и «по дневной книге». Позднее все должники и кредиторы вписывались в отчет рукою Павла Михайловича. Должниками в значительной части состояли торговцы мануфактурой. Многие из этих должников в период перехода денежных расчетов с ассигнаций на серебро оказывались неплатежеспособными, и с 1838 года по 1849 год пришлось списать со счетов 80 тысяч рублей таких долгов.

При примитивном счетоводстве, при котором запись велась только товару и долгам, сумма которых, за выключением собственных долгов, определяла размер накопленного капитала, на вычислении прибыли очень значительно отзывались как списанные долги, так и затраты на приобретение имуществ и на постройки, которые, подобно всем вообще расходам, в учет не входили.

Ко времени кончины Михаила Яковлевича, в середине 1858 года, его капитал уже превысил 2 миллиона рублей ассигнациями, так как счет на серебро вошел в торговые обычаи только в начале 60-х годов.

В пятидесятых годах Михаил Яковлевич заметно чувствовал утомление своей долгой трудовой жизнью; прежнее недоверие к окружающим сменилось полной верой в то, что его работа не пропадет и перейдет в дельные руки. Его сын Павел Михайлович проявлял кипучую деятельность по организации фабрик и расширению торговли, а Василий Михайлович был всецело поглощен техникой торгового дела. Общее руководство делом, конечно, оставалось за стариком, но оно уже не требовало, при новых условиях, прежней энергии, которая заметно стала угасать после кончины жены Евфимии Степановны, последовавшей 29 декабря 1853 года.

На следующий год по каким-то соображениям Михаил Яковлевич записался на два года во вторую гильдию и был выбран в Московскую торговую депутацию в 1855 году. Это была единственная общественная служба, которую он нес в своей жизни.

Со смертью жены кончилась сила их взаимного завещания, утвержденного в 1830 году, и потому теперь, в 1855 году, Михаил Яковлевич снова приступает к составлению завещания, обеспечивающего продолжение созданного им дела. В этом завещании он не забывает никого из лиц, кровно с ним связанных, но размер созданного им дела оставляет прикрытым торговой тайной и передает его нераздельно двум младшим сыновьям Павлу и Василию.