Энциклопедия лоха

Собчак Ксения Анатольевна

2. Дети - наше будущее. Все лучшее - детям.

Лох очень любит детей и плохо реагирует, когда у него спрашивают, чем же именно так уж хороши дети. Я в принципе тоже не против детей, - я отношусь к ним не хуже, чем к любому среднестатистическому встречному, хотя и немного их побаиваюсь. Но не дай бог об этом проговориться, а то у лоха настанет катарсис. Я как-то брякнула, что не слишком без ума от детей и животных, и надолго приобрела репутацию главного гитлера нашей огромной страны. На таких, как я, смотрят, как на уродов и монстров. Лох уверен, что любовь к детям сама по себе очень хороша и высокоморальна, и даже может искупить другие грехи: «Да, такой-то убил десять человек, но он сделал это ради детей». Не любить детей - адская карма. Если не хотите стать парией и прокаженным, лучше вообще не заводите разговор на эту тему.

3. Надо уважать чувства верующих.

Религия - одно из главных лошиных табу. Сколько раз я замечала, что стоит в эфире «Серебряного дождя» неодобрительно заикнуться о православии, и на студию обрушивается ураган возмущенных звонков.

Иногда звонят люди верующие, их обиду еще можно понять, но большая часть звонков - от лошья широкого профиля. Им не то чтобы есть особое дело до православной церкви, просто им неприятно, когда наезжают на святое. Почтительный интерес к святому - черная метка лоха (о людях, которые им не нравятся, они так и говорят: «У него нет ничего святого»). В этом смысле наша славная РПЦ предоставляет лоху максимальные удобства: можно всю жизнь ставить свечки, брызгаться святой водой, святить куличи, уважать бородатых мужчин в длинных черных одеждах, целовать картинки, изображающие людей с золотыми кругами вокруг голов и вообще полноценно, как говорится, «практиковать», ни на секунду не задумавшись о том, как - и зачем - на самом деле обустроен мир. Иудаизм и мусульманство в этом смысле также неплохи, к тому же дают дополнительный бонус: можно ненавидеть арабов, Израиль или Америку (по вкусу), и вашему богу это будет только приятно. Самый же неотразимый для лоха аргумент состоит в том, что в Бога верили и верят умные люди - царь Соломон, Аврелий Августин, Исаак Ньютон плюс все те, кто изображен на стенах церкви с кругами вокруг голов. Уважая религию, лох надеется таким образом приобщиться к их славе. Религия - восхитительная штука, она просто создана для лохов, и никаких нападок на нее лох не прощает. Тут есть тонкий момент. Вы можете сколько угодно заявлять публично, печатно и в эфире, что мир создан трехголовым крокодилом, и все, кто не верит в означенного крокодила - пропащее чмо: никто на вас не обидится, сочтут за милого оригинала, потому что для лоха чем больше вокруг священного - тем лучше. Все конфессии осуждают астрологию, но когда по радио зачитывают гороскоп, ни одного возмущенного звонка в студию не слышно. А вот сказать, что Бога нет - значит дать лошью всех конфессий повод забросать вас камнями, в лучшем случае - снисходительно пожалеть и по-христиански простить.

Ну ладно, «Бога нет» - это оголтелый атеизм. Возможно, что у нас на него за XX век выработалась аллергия. Давайте попробуем по-другому. Скажите лохам так, чтобы уж точно не облажаться: «Бог - он или есть, или его нет». И поглядим, как он взовьется, будто вы наступили ему на любимую мозоль. Для лоха такое заявление - возмутительный цинизм, прямо-таки плевок в лицо всему святому. Потому что такая постановка вопроса требует от лоха, что называется, непопулярных решений. Если Бога нет, лох - ничтожная песчинка в огромной вселенной, без всякого смысла пролетающая свой краткий путь от небытия к небытию. Такое лоху, ясное дело, не понравится. К тому же полным идиотом выглядит в этом случае страшно-сказать-кто, стоящий на Пасху в ХХС с серьезным лицом и свечкой в руках. Если же Бог есть, дело совсем плохо. Когда такая мысль приходила лучшим представителям человечества - Паскалю, Магомету или Моисею - они едва удерживались на грани безумия, а уж лоху от такого и вовсе полный цугундер. Этот вопиющий, немыслимый факт требует немедленных действий - возможно, требует даже перестать быть лохом. Просто какой-то экстремизм. Лоху хотелось бы, чтобы на вопрос можно было бы ответить посложнее да позаковыристей. «Я верю во что-то такое… в Высший Моральный Закон!» - о, вот это совсем другое дело, тут не грех и свечку запалить за возвращение смертной казни, как это сделала вице-спикер Государственной Думы Любовь Константиновна Слиска. Если никакого Бога нет или если, наоборот, он есть, лох не сможет не почувствовать себя лохом и ничтожеством. С другой стороны, религия помогает лоху чувствовать себя хорошим и значительным, несмотря ни на что - для него это очень важно. Он любит, чтобы его любили. Войдешь к лоху в дом, а там иконка висит, и сразу видно, что живет тут хороший человек, лох и доволен. Не вздумайте выразить свое удивление или неприятие. Это как с фотографиями детей: каждый знает, что когда вам тычут в нос кусок картона со словами: «А это моя Анечка!», полагается визгливо заголосить: «Ой, какие вы молодцы!» - и ни в коем случае не проговориться, что их Анечка - мутант и уродина. Лоху будет приятно, что его похвалили. Так же и с иконами.

4. Мать - это святое. Ребенку нужна мать.

У лоха за что ни хватишься - все святое. Говорят, так было у наших первобытнообщинных предков. Они коротали свои дни за охотой и собирательством, и у них просто не было времени думать об отвлеченных предметах. А значит, имело смысл объявить все, о чем лучше не думать, святым и заняться практическими вопросами. У нынешнего лоха времени достаточно, просто он не любит заморачиваться. К тому же аргументы разума часто оборачиваются против лоха, а потому ему прямой смысл объявить что-нибудь святым и упрямо держаться своей позиции. В результате объединенными усилиями лохов девочка Сандра уезжает из солнечной Португалии в российскую деревню к матери-алкоголичке, а лох вздыхает, качает головой, но упрямо твердит, что мать - это святое. И родина, кстати, тоже святое (см. ниже).

5. Мужчина должен быть добрым и сильным, а женщина - нежной и верной. Нельзя поднимать руку на женщину.

Все вроде правильные слова, но когда увидишь, как лохи с серьезным видом кивают и поддакивают, хочется сказать: «Нет, мне нравятся дядьки хилые, но злобные, а женщина должна быть конченой сукой. И вообще баб надо п**дить нещадно». А потом наблюдать за реакцией. Но нельзя. Потому что существуют лошиные ценности, и не мне ставить их под сомнение.

Я-то как-нибудь сама разберусь, кто каким должен быть, но обсуждать это вслух - увольте.

б. Надо любить свою Родину.

«Когда государству от вас что-то нужно, оно называет себя Родиной» - автор этого афоризма отлично знал, как позлить лошье. Лох всегда любит свою родину. Патриотизм - неотъемлемая часть лошиной культуры. Лохам свойственно считать, что свои всегда правы, он, как ребенок, всегда будет защищать своих от чужих (более зрелым людям свойственно защищать чужих от своих, - например, чужую кошку от своего ребенка, потому что за безобразия своих ему всегда более стыдно, но лоху это объяснять бесполезно). Я тоже люблю свою родину, и когда мне приходится уезжать надолго за границу, я немного скучаю по родным местам. Скучала бы я, наверное, и в Петропавловске-Камчатском. Конечно, если взорвется вулкан Ключевская сопка, я расстроюсь сильнее, чем если жахнет Попокатепетль в Мексике, потому что мне ближе интересы людей, говорящих со мной на одном языке. Независимо от того, где они ставят ударение в слове «свекла»… ну почти независимо. Однако лошиный трепет по поводу всего-всего, окруженного полосатыми столбами с табличкой «Россия», мне категорически непонятен. Я стараюсь пореже говорить об этом: боюсь, что лох рассердится.

Я вообще побаиваюсь, что за эту книжку меня назовут русофобкой. Когда я пишу «лох», им почему-то мерещится «русский». Мы тут с вами действительно исследуем в основном российского лоха, поскольку именно среди них мы живем. Мне кажется, лох у нас многообразнее, жирнее и экстерьернее, чем где-либо в мире. Возможно, это субъективное мнение: если подольше пожить за границей, начнешь разбираться и в тамошних разновидностях. Но возможно, наш лох и объективно лучше. Вот, скажем, пальмы растут везде, где тепло, но самые лучшие пальмы - на Сейшелах, благодаря особо благоприятному климату. А лох лучше у нас. А тараканы - в Мексике, у нас они несравненно мельче, и если бы я исследовала тараканов, быть мне мексиканофобкой. Что ж, надо нести свой крест.

ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

ЛОХ И ВЫЗОВЫ XXI ВЕКА

Вы все ждете, когда я расскажу вам, как нормальному человеку выжить среди лохов? Вопрос поставлен некорректно.

Представьте себе, что нашу цивилизацию захватили сумасшедшие. В руках шизоидных маньяков и параноиков оказались телеграф, телефон, телевизор и банкомат. Сможет ли нормальный человек выжить в таких условиях? Не надо притворяться идиотами, о мои любознательные друзья: это абсолютно невозможно. Что вы предлагаете? Уйти в подполье? Мимикрировать под лохомир? Или усыпить бдительность безумцев, а потом нанести неожиданный удар пятой колонной в тыл? Не такая уж я дура, чтобы вынашивать подобные планы, а тем более призывать к этому читателей. В конце концов, до этого места наша книга не давала экспертам-филологам никаких поводов для обвинений в экстремизме, и почему бы это вдруг под конец я должна оступиться? Нет, нет, и не провоцируйте меня. Нормальному человеку выжить в лохомире нереально, и это плохая новость. Хорошая новость: перед тобой, о мой доверчивый читатель, такая задача и не стоит. Сейчас узнаешь почему; только, чур, не обижаться. Вот я тут специально для пущей ясности перечислила «черные метки» лоха, по которым я легко узнаю моего героя. Только не врите мне, будто ни одной из них вы не обнаружили у себя. Я так уверенно это утверждаю, потому что интерес к книге бесподобной Ксюши Собчак о лохах, который вы в эту секунду проявляете - сам по себе черная метка. Как эта книга вообще попала к вам в руки?! Вы купили ее в магазине за деньги? Может быть, я вам ее подарила? Интересно, на что я хотела этим намекнуть. Если в вас нет ни капли лошизма, у вас просто не может быть свободного времени на подобную литературу, и вообще, я не с вами разговариваю. Моя аудитория - люди, в большей или меньшей степени подверженные бацилле лоховства. Именно они, я уверена, будут по преимуществу читать эту книжку, цитировать ее в своих блогах, придираться к моим словам, обличать меня в хамстве, цинизме и невежестве, и вообще получат от моего скромного труда максимум удовольствия. Приятного аппетита, мои маленькие друзья.

Таким образом, мы с моими читателями решаем проблему попроще: как выжить среди лохов, если и сам немножечко того? Другими словами, как вообще жить в наше нелегкое время? Это мир лоха, и чем дальше развивается цивилизация, тем в большей степени мир будет принадлежать ему. Те индивидуумы, кто пока чуть-чуть отстает от тренда всеобщей лошизации, постепенно будут подтягиваться - подобно тому, как при китайской оккупации хочешь - не хочешь, а научишься правильно кланяться и есть палочками. Но вы удивитесь (а может, уже удивляетесь), насколько легко вам это дается. Почему - я уже объяснила. Поэтому в последней части я возьму выше, шире и глубже. Я назову ее «Лох и вызовы XXI века». Оцените красоту замысла: лох - центральный герой повествования, к которому обращены все эти вызовы. Кроме того, главный из вызовов - опять же сам лох, вернее, его повсеместное засилье. Лоху ведь и самому нелегко от того, что их развелась такая фигова уймища, надо как-то с этим жить. Наконец, лох тот, кто сейчас об этом читает. Представляете? Полное единение субъекта и объекта на всех уровнях! Впрочем, о том, что я гений философского дискурса, вы узнали с первых же страниц книги.

Бессмысленное круженье лошья создает все те коллизии, с которыми нам с вами предстоит столкнуться в ближайшем столетии, - если, конечно, всех героев, читателей и автора этой книги еще раньше не прихлопнет какой-нибудь гигантской космической мухобойкой, вроде астероида 2006 HZ51. Кризисы, катастрофы, культурная деградация, генетическое вырождение, глобализм, консумеризм, истощение запасов углеводородов, исламизация, подростковые беременности и бунт машин - в корне всех этих бед, если хорошенько разгрести теплую и влажную почву, наверняка можно найти копошащегося лоха. Это все из-за него.