Энциклопедия парфюмерии
Шрифт:
Во время официальных торжеств существовал обычаи добавлять духи в воду фонтанов; в 1548 г. город Париж заплатил Жоржу Марго четыре золотых кроны "pour herbes et plantes de senteur pour embaumer les eaux de fontaines publiques lors des derniers esbattements". note 245
В период правления изнеженного Генриха II злоупотребление духами достигло таких размеров, что его нередко клеймили сатирики. Один из них, Николя де Монто, в "Miroir de Francois" (1582) упрекает дам в том, что они злоупотребляют "всевозможными духами, туалетными водами, цибетином, мускусом, амброй и другими ценными благовониями, надушивая свои платья, белье и само тело".
Самая
"Возьми из гнезда птенца ворона и сорок дней откармливай его крутыми яйцами, после чего умертви и дистиллируй вместе с листьями мирта, тальком и миндальным маслом".
Это прекрасный образец того невежества, до которого довели европейских парфюмеров века господства алхимии. Этот рецепт, как читатель может заметить, весьма разительно отличается от приведенных в VIII главе арабских рецептов.
В Англии парфюмерия вошла в повседневное употребление только во времена королевы Елизаветы. В хронике Стоуи сообщается, что она появилась в Англии только на четырнадцатом или пятнадцатом году правления Елизаветы. Достопочтенный сэр Эдуард де Вер, граф Оксфордский, вернувшись из Италии, привез с собой душистые перчатки, пропитанный духами кошелек, надушенный кожаный камзол и другие "приятные вещицы". До тех пор ароматические воды и духи в Англии не употреблялись. В том же году Елизавета получила в подарок душистые перчатки, украшенные рядами кисточек из цветного шелка. Она так радовалась этим перчаткам, что велела изобразить себя с ними, а со временем этот аромат получил название "духи графа Оксфордского". Еще одну пару душистых перчаток Елизавете преподнесли по случаю посещения Кембриджского университета, и королева была так довольна этим подарком, что сейчас же их надела. Также Елизавета носила при себе "помандер" (или pomme d'arbre), то есть небольшие ароматические шарики, приготовленные из амбры, бензоя и других душистых веществ. Королева была весьма довольна, когда ей поднесли "faire gyrdle of pomander"(2) — ожерелье, состоящее из нанизанных на шелковую нить душистых шариков, которое можно было носить на шее. Шарики "помандер" должны были предохранять от заразных болезней, для этого их было принято держать в руке и время от времени вдыхать их запах. Судя по портретам той эпохи, эти шарики весьма часто употреблялись. В одной старинной книге подробно описаны все составляющие этого изделия: "Единственный правильный метод приготовления хороших шариков "помандер" таков: возьми унцию лучшей садовой земли, семь дней промывай и размачивай ее свежей розовой водой; после этого возьми лабданум, бензой, обе разновидности сторакса, амбру, цибетин и мускус наилучших сортов и из этой массы лепи все, что захочешь. Если твой собственный запах не слишком крепок, ты будешь благоухать как комнатная собачка придворной дамы".
О шариках "помандер" упоминает Драйтон в следующих строках "Королевы Цинтии":
Везде, где берега она
Касается ногой,
Торговцы лепят из песка
Помандер дорогой.
Некоторые шарики "помандер" представляли собой наполненные ароматическими веществами круглые футляры с множеством мелких отверстий, сильно напоминающие современные карманные ароматические коробочки. Впервые эти излюбленные туалетные аксессуары были изображены в "Лодках неразумных женщин" note 248— серии из пяти карикатур, выпущенной Йодокусом Бадиусом в 1502 г. Эти карикатуры высмеивали злоупотребления, связанные с каждым из пяти чувств. Приведенная здесь гравюра изображает "Лодку дурацких запахов" note 249, где находятся три дамы, одна из которых держит в руках цветы и одновременно юохает приобретенный у присутствующего там же парфюмера помандер, который подносит ей подруга.
Употреблявшиеся в то время ароматические вещества обладали, как правило, весьма сильным запахом. Основу большинства препаратов составляли мускус и цибетин, которые неоднократно упоминаются у Шекспира. В комедии "Много шума из ничего" Педро говорит о Бенедикте: "Чего же более, он натирается цибетином, заметьте теперь, чего ему нужно? Иными словами, славный малый влюблен". А в комедии "Винздорские проказницы" мистрис Квикли говорит, перечисляя подарки, присланные Фальстафом для мистрис Форд: "Письмо за письмом, подарок за подарком, и все так чудесно пахнут мускусом". При всем уважении к бессмертному поэту я сильно сомневаюсь в том, что современный кавалер, прибегнув к подобным средствам для достижения своей цели, смог бы добиться успеха. Ведь запах цибетина и мускуса в чистом виде не слишком приятен и способен поразить не сердце, а голову, то есть вызвать мигрень.
Восточный обычай опрыскивать платье розовой водой, видимо, был широко распространен в ту эпоху. Герой одной из пьес Марстона, юный щеголь, появляется на сцене с флаконом розовой воды в руке и опрыскивается, в другом эпизоде он же говорит: "Это сладостно и чисто, как флакон цирюльника". note 250То же самое туалетное приспособление упоминает Форд в пьесе "Тhе Fairies". (3) Один из персонажей появляется на сцене, опрыскивая лицо и волосы из флакона и разглядывая свое отражение в небольшом зеркале, прикрепленном к поясу.
Полы в комнатах либо устилались шкурами морской выдры(4), либо орошались душистой водой. В старинной пьесе "Доктор Фаустус", принадлежащей перу Кристофера Марло, Прайд(5) выходит на сцену со следующими словами: "Фу, что за вонь здесь стоит! Ни за какие деньги я не скажу больше ни слова, пока не надушат пол". Этот обычай практиковался и в храмах, однако летом полы в церкви не опрыскивали, а посыпали душистыми цветами. В одной из пьес той эпохи под названием "Апий и Вирджиния" этот обычай описывается следующим образом:
Скверный мальчишка, если бы ты сегодня не опоздал,
Ты бы украсил всю церковь
Сладкими примулами, первоцветом и фиалками,
Мятой, календулой и майораном,
А теперь она осталась грязной, и в этом виноват ты один.
Такой обычай до сих пор сохранился в Испании и Португалии, где летом полы в церкви усыпают, как правило, лавандой и розмарином. Ароматические вещества также курились в помещениях и использовались для ароматизации постельного белья. "Холсты на лугах пропитываются фиалкой", — говорит Марстон в комедии "Как вам это понравится". А в комедии "Много шума из ничего" Борачио отвечает на вопрос о том, каким образом он проник во дворец: "Меня приняли за парфюмера, потому что я закурил в душной комнате". Стрип в "Жизнеописании сэра Дж. Чика" упоминает, что тот заказывал ароматическую трубку для своей комнаты. note 251
В "Anatomy of Melancholy"(6) Бартон пишет: "Каждое утро, перед тем как встать, он сжигал у себя в комнате можжевельника на два пенса, чтобы таким образом надушить воздух".
Еще одним приспособлением для создания душистой атмосферы были ароматические мехи, и Ришелье, который был большим любителем роскоши, пользовался ими в своих покоях. Форд так высказывается об этом обычае в одной из своих пьес:
Мое дыханье стало нежным,
Как надушенные мехи
В будуаре знатной дамы.
Душистые перчатки в этот период продавались обыкновенно модистками и мелочными торговками, а аптекари, проживающие в Лондоне преимущественно в районе Баклерсбери, торговали различными душистыми травами. На это указывает характерное шекспировское сравнение: "Благоухает, как Баклерсбери в период сбора трав". Торговля душистыми травами заключалась в сборе и продаже всех употреблявшихся тогда ароматических растений, таких, как розмарин, необходимость в котором возникала как на свадьбе, так и на похоронах, кроме того продавалась различного рода пахучая древесина для окуривания помещений. Об этом писали Бомон и Флетчер в "Wit without Money" note 252: