Энциклопедия творчества Владимира Высоцкого: гражданский аспект, Корман Яков Ильич

Энциклопедия творчества Владимира Высоцкого: гражданский аспект

на обложку

Корман Яков Ильич

Шрифт:

Лидия Любчикова о Ерофееве: «Он в молодости не пьянел совершенно. Как-то при мне выпил литр водки и не изменился ни в чем: глаза чистые, живые, речь та же в интонациях, в занимательности, движения ловкие» [3372] .

Валерий Нисанов о Высоцком: «Он схватил бутылку водки, вылил всю в пол-литровый бокал, открыл рот и отправил ее всю сразу внутрь, не глотая. <.. > Ну, думаю, сейчас начнет выключаться. Смотрю, общается, как ни в чем не бывало. Водку он пил, как воду. Но никогда ее не любил» [3373] [3374] [3375] .

3372

Театр. 1991. № 9.

С. 83.

3373

Кудрявое Б. Страсти по Высоцкому. М.: Алгоритм, 2008. С. 195.

3374

Театр. 1991. № 9. С. 101.

3375

Москва, МИНХ им. Плеханова, март 1980.

По словам Ольги Седаковой, Ерофеев «часто говорил не только о простительности, но о нормальности и даже похвальности малодушия, о том, что человек не должен быть испытан крайними испытаниями. Был ли это бунт против коммунистического стоицизма, против мужества и “безумства храбрых”, за которое пришлось расплатиться не только храбрым и безумным, но миллионам разумных и нехрабрых»54.

У Высоцкого всё иначе. «Крайние испытания» для него являлись критерием настоящего человека: «…для своих песен я стараюсь выбирать людей, которые находятся в самой крайней ситуации, в момент риска, в момент, когда они могут заглянуть в лицо смерти, короче говоря, людей, которые беспокоятся, нервничают в данный момент, а не тех, которые жуют или отдыхают, поэтому я нахожу их чаще в тех временах, в тех сюжетах»55. А ерофеевское малодушие («“Всеобщее малодушие” — да ведь это спасение ото всех бед, это панацея, это предикат величайшего совершенства!») было для него синонимом трусости.

Также и бунт Ерофеева против «безумства храбрых», воспетого Горьким в «Песне о Соколе», вступает в противоречие с позицией Высоцкого, выраженной в «Дельфинах и психах»: «Безумству храбрых поем мы песню. А просто безумству — нет». Но здесь речь идет уже о бунте против советской власти.

Единственное, в чем они сходятся, — это в отрицательном отношении к Зое Космодемьянской и другим героям из коммунистического пантеона.

Для начала сравним запись Ерофеева, сделанную в 1974 году: «В этом, конечно, есть своя правда, но это комсомольская правда»- [3376] [3377] [3378] [3379] , - с репликой Высоцкого на одном из концертов (1979): «Нет, нет, не было такой статьи в газете, а если и была, тогда претензии к “Комсомольской правде”. Значит, они неправду сказали, вот. И не комсомольскую еще к тому же>/7.

3376

Ерофеев В. Из записных книжек // Стрелец. Париж — Нью-Йорк: «Третья волна»; Москва: «Книга», 1991. № 3 (67). С. 12.

3377

Москва, Научно-исследовательский институт электротехники, 03.05.1979 (т. н. «Псевдо-КГБ»).

3378

Театр. 1991. № 9. С. 101.

3379

Златковский М. Беседы во сне и наяву // Старатель. Еще о Высоцком. М.: МГЦ АП, Аргус, 1994. С. 279.

Ольга Седакова говорит, что Ерофееву «нравилось всё антигероическое, все антиподвиги», поэтому он испытывал «ненависть и к героям, и к подвигам. Чемпионом этой ненависти стала у него несчастная Зоя Космодемьянская: за свое поклонение этой Прекрасной Даме он дорого заплатил (говорят, что он был отчислен из Владимирского пединститута за издевательский венок сонетов, посвященный Зое)»58. А Высоцкий однажды сказал Михаилу Златковскому: «Хоть как-то скрасить эту жизнь — вот задача романтизма. А иначе — где “луч света в темном царстве”? Отсюда все эти Данко, Павлики Корчагины, Матросовы. Что? Сказать правду о Зое Космодемьянской? Что не сумела даже сарай с сеном, никому не нужный, поджечь? Нет, страшно будет! Лучше так: “Есть место подвигу!”..»/9 (в последней фразе представлен

усеченный вариант высказывания Горького: «В жизни всегда есть место подвигу», — который высмеивался и Ерофеевым в «Москве — Петушках»: «Я бы согласился жить на земле целую вечность, если прежде мне показали бы уголок, где не всегда есть место подвигам»).

Вместе с тем, в противоположность нелюбви Ерофеева ко всему героическому, Высоцкий и сам был героем, и прославлял в своих песнях героизм: «Мы на роли героев вводили себя» («Баллада о борьбе», 1975). Однако псевдогероизм, или героизм «советской закваски», был ему глубоко чужд: «Герой он! Теперь же смекайте-ка, / Нигде не умеют так больше, — / Чего нам Антарктика с Арктикой / И что нам Албания с Польшей!» («Пока вы здесь в ванночке с кафелем…», 1961).

Ерофеев не участвовал в общественной жизни и долгое время не имел даже постоянной прописки; Высоцкий же не мыслил себя без активной деятельности: «Влечу я в битву звонкую да манкую: / Я не могу, чтоб это — без меня!» («Я скачу позади на полслова…», 1973). Соответственно, пораженческие настроения Ерофеева были противоположны позитивному настрою Высоцкого и его вере в конечную победу: «Я с верой в победу, я с жаждой успеха» («Проделав брешь в затишье…», 1972; АР-2-104).

Но все эти и многие другие различия не должны заслонять для нас главного: конфликта художника и власти, который оба писателя реализуют во многом одинаково. И заканчивается этот конфликт гибелью главного героя.

Веничку убивают четверо «классиков» марксизма-ленинизма, а Гуревич гибнет в сумасшедшем доме от руки медбрата Бореньки по кличке Мордоворот.

Лирический герой Высоцкого также погибает в стихотворениях «В стае диких гусей был второй…» и «Неужто здесь сошелся клином свет…», в «Прерванном полете» и в песне «О поэтах и кликушах»; либо предсказывает для себя такую участь: «Он меня убьет циничным матом» («Честь шахматной короны»; черновик /3; 383/), «Меня ветры добьют» («Баллада о брошенном корабле»), «Думал, до смерти забьют» («Диагноз»; черновик — АР-11-52), «Всё равно там и тут / Непременно убьют» («В стае диких гусей был второй…»), «Сметут когда-нибудь и меня, как всех метут» (из разговора с Геннадием Внуковым, 1968 [3380] ), «Бьют уверенно, наверняка» («Охота на волков»), «.Лихо бьет трехлинейка» («Побег на рывок»), «Только били нас в рост из железных “стрекоз”» («Конец охоты на волков»).

3380

Внуков Г. От ЦБК до ЧК одди шаг! (история оддой встречи) // Третьь сила. Самара. 1991. № 2( Нояб. С. 6.

Таким образом, произведения обоих писателей являются своего рода приговором советской власти.

Именной указатель

Абдулов Всеволод Осипович 16, 55, 56, 79, 163, 180, 182, 430, 466, 467, 501, 543, 589, 831, 990, 1050, 1172,1232, 1239, 1254, 1258,1265, 1304

Абдулова Юлия Всеволодовна 42, 906

Абелюк Евгения Семеновна 210,445,1005

Абрамов Алексей Сергеевич 1219

Абрамов Валерий Владимирович 142, 193, 736, 807

Абрамов Иван Павлович 166

Абрамов Федор Александрович 918, 1290

Абрамова Людмила Владимировна (вторая жена поэта) 17, 48, 56, 57, 62, 63, 68, 69, 73, 77, 78, 86, 93, 106, 107, 138, 144 — 146, 161, 182 — 184, 193, 224, 231, 296, 300, 305, 366, 429, 430, 482, 483, 494, 500, 505, 540, 656, 661, 734, 820, 821, 837, 862, 906, 980 — 982, 992, 993, 995, 1048, 1063, 1107,1146,1232

Абычев (см. Козаровецкий Владимир Абович)

Авдиев Игорь Ярославович 1296, 1299, 1302,1304, 1307

Аверинцев Сергей Сергеевич 544, 1183

Агаханов Р. 1173

Агеев 121

Агеева Любовь 1290

Агранович Евгений Данилович 296

Адельгейм Павел Анатольевич 729

Акимов Борис Спартакович 28,45, 84, 88,126,129,140,178, 215, 273,290, 304, 650, 658,1077 Акимов Владимир Владимирович 57, 59, 65, 82,144, 273, 930

Акимов Геннадий Арсеньевич 1130

Акимов Николай Павлович 1087

Аккуратов Валентин Иванович 14