Энеида
Шрифт:
Фебов храм я почтил, из старинного строенный камня. 85 "Дай нам собственный дом, Тимбрей, дай стены усталым, Трое дай новый Пергам, дай потомков и град долговечный Нам, что от греков спаслись и от ярости грозной Ахилла. Молви, за кем нам идти? Куда? И где поселиться? Знаменье дай нам, отец, снизойди, вселись в наши души". 90 Только лишь вымолвил я, как все содрогнулось внезапно: Фебово дерево - лавр, пороги, окрестные горы, Дверь распахнулась сама, загремели треножники в храме; Все мы простерлись ниц, и донесся голос до слуха: "Та же земля, где некогда род возник ваш старинный, 95 В щедрое лоно свое, Дардана стойкие внуки, Примет вернувшихся вас. Отыщите древнюю матерь! Будут над всею страной там царить Энея потомки, Дети детей, а за ними и те, кто от них народится". Так вещает нам Феб. Раздаются шумные клики 100 Радости; все, как один, вопрошают, в который же город Феб скитальцев зовет, куда велит он вернуться. Тут, вспоминая отцов преданья древние, молвит Старец Анхиз: "Узнайте, друзья, на что уповать вам: Остров Юпитера - Крит - лежит средь широкого моря, 105 Нашего племени там колыбель, близ Иды высокой. Сто больших городов там стоит,- обильные царства. Если все, что слыхал, я верно помню,- то прибыл Славный предок наш Тевкр оттуда к пашням Ретейским, Место для царства
К нам долетела молва, что покинул отчее царство Изгнанный Идоменей и безлюдны Крита прибрежья: Бросил дома свои враг, и пустыми остались жилища. Гавань Ортигии мы покидаем, по морю мчимся 125 Мимо Наксосских хребтов, оглашаемых воплем вакханок, Мимо зеленых брегов Донусы и белых - Пароса, Путь наш лежит меж Киклад, по пучине разбросанных часто, Крик поднимают гребцы, состязаясь между собою. Спутники их ободряют, спеша на родину предков. 130 Ветер попутный догнал корабли, с кормы налетевший, Так прибываем мы все на старинный берег Куретов. Стены спешу возвести и, назвав Пергамеей желанный Город, народу велю, довольному именем этим, Новых жилищ любить очаги и воздвигнуть твердыню.
135 Быстрые наши суда уж давно стояли на суше, Свадьбы справлять начала молодежь и вспахивать нивы, Я же строил дома и законы давал; но внезапно Мор на пришельцев наслал вредоносный воздух прибрежья: Всходы, деревья и тот год смертоносный зараза губила. 140 Люди один за другим испускали дух иль в недуге Тело влачили без сил, и пашни Сириус выжег, Травы горели в лугах, не давал посев урожая. Плыть в Ортигию вновь мне велит родитель и снова, Море измерив, молить о милости Фебов оракул: 145 Где мытарствам конец и где искать повелит он Помощи в горькой беде? Куда нам путь свой направить? Ночь опустилась, и сон объял на земле все живое; Тут изваянья богов - священных фригийских пенатов, Те, что с собой из огня, из пылавшей Трои унес я, 150 Мне предстали во сне, к изголовью приблизившись ложа: Ясно я видеть их мог, озаренных ярким сияньем Полной луны, что лила свой свет в широкие окна. Так они молвили мне, облегчая заботы словами: "Тот же ответ, что тебе был бы дан в Ортигии Фебом, 155 Здесь ты услышишь от нас, по его явившихся воле. Мы пошли за тобой из сожженного края дарданцев, Мы на твоих кораблях измерили бурное море, Мы потомков твоих грядущих до звезд возвеличим, Городу их даруем мы власть. Но великие стены 160 Ты для великих создай. Не бросай же трудов и скитаний! Должно страну вам сменить. Не об этих краях говорил вам Делий; велел Аполлон не здесь, не на Крите селиться: Место на западе есть, что греки зовут Гесперией, В древней этой стране, плодородной, мощной оружьем, 165 Прежде жили мужи энотры; теперь их потомки Взяли имя вождя и назвали себя "италийцы". Там исконный наш край: там Дардан на свет появился, Там же Иасий рожден, от которых наш род происходит. Встань и радостно ты непреложные наши вещанья 170 Старцу-отцу передай: пусть Корит и Авзонии земли Ищет он. Вам не дает Юпитер пашен Диктейских!" Вещий голос богов и виденья меня поразили: Видел я не во сне пред собою лица пенатов, Облик богов я узнал и кудри в священных повязках. 175 Вмиг все тело мое покрылось потом холодным. С ложа вскочив, я ладонями вверх простираю, ликуя, Руки с мольбой к небесам и вином неразбавленным тотчас Над очагом возлиянье творю. По свершенье обряда Я обо всем рассказал по порядку старцу Анхизу. 180 Вспомнил он тут о рожденье двойном и о двух наших предках, Понял, что, древний наш край назвав, он снова ошибся. Молвит он: "О мой сын, Илиона судьбою гонимый, Мне лишь Кассандра одна предсказала превратности эти; Нашему роду она предрекла грядущее, помню, 185 И называла не раз Гесперию и край Италийский. Кто бы поверил тогда, что придут к берегам Гесперии Тевкры? Кого убедить могли предсказанья Кассандры? Феб указал нам пути - так последуем вещим советам". Так он промолвил, и все подчинились, ликуя, Анхизу. 190 Снова отплыть мы спешим, немногих сограждан оставив, И, паруса распустив, разрезаем килем пучины.
Вышли едва лишь суда в просторы морей, и нигде уж Видно не стало земли - только небо и море повсюду, Как над моей головой сгустились синие тучи 195 Тьму и ненастье суля, и вздыбились волны во мраке, Вырвавшись, ветер взметнул валы высокие в небо, Строй кораблей разбросав, и погнал по широкой пучине. Тучи окутали день, и влажная ночь похищает Небо, и молнии блеск облака разрывает все чаще. 200 Сбившись с пути, в темноте по волнам мы блуждаем вслепую. Сам Палинур говорит, что ни дня, ни ночи не может Он различить в небесах, что средь волн потерял он дорогу. Солнца не видя, три дня мы блуждаем во мгле непроглядной, Столько ж беззвездных ночей по бурному носимся морю. 205 Утром четвертого дня мы видим: земля показалась, Горы встают вдалеке и дым поднимается к небу. Тотчас спустив паруса, мы сильней налегаем на весла, Пену вздымая, гребцы разметают лазурные воды.
Принял нас берег Строфад, когда из пучины я спасся. 210 Страшные те острова, что зовут Строфадами греки, В море великом лежат Ионийском. С ужасной Келено Прочие гарпии там обитают с тех пор, как закрылся Дом Финея для них и столы они бросили в страхе. Нет чудовищ гнусней, чем они, и более страшной 215 Язвы, проклятья богов, из вод не рождалось Стигийских. Птицы с девичьим лицом, крючковатые пальцы на лапах; Все оскверняют они изверженьями мерзкими чрева, Щеки их бледны всегда от голода.
В гавань вошли мы, куда пригнала нас буря,- и видим: 220 Тучное стадо коров на равнине вольно пасется, Мелкий скот по траве гуляет, никем не хранимый. Мы нападаем на них, и Юпитера мы призываем, С ним великих богов, чтобы приняли долю добычи. Начали мы пировать, у залива ложа устроив,225 К ужасу нашему, тут внезапно с гор налетают Гарпии, воздух вокруг наполняя хлопаньем крыльев. С гнусным воплем напав, расхищают чудовища яства, Страшно смердя, оскверняют столы касаньем нечистым. 229 Вновь в углубленье скалы, в укрытье надежном поодаль 231 Ставим столы и снова огонь алтарей зажигаем, Вновь с другой стороны из незримых тайных убежищ Шумная стая
Нот напряг паруса; по волнам пробегаем вспененным, Путь направляем, куда поведут нас ветер и кормчий. 270 Вот появился уже лесистый Закинф средь пучины, Сама, Дулихий за ним и крутые утесы Нерита. Держимся дальше от скал Итаки, Лаэртова царства, Край проклиная, где был рожден Улисс беспощадный. Вот перед нами встают в тумане вершины Левкаты, 275 Виден и Фебов храм, мореходам внушающий трепет, Мчимся, усталые, к ним, заходим в маленький город, С носа летят якоря, корма у берега встала.
К суше надежной приплыв, мы Юпитеру жертвы приносим, И возжигаем алтарь, совершая обряд очищенья, 280 И на Актийской земле илионские игры справляем. Словно в отчизне, друзья меж собой состязаются, масло С тел стекает нагих. На душе становится легче: Путь меж врагов позади, позади твердыни аргивян. Солнце свой круг пролетело меж тем и год завершило, 285 И ледяная зима ураганами волны вздымает. Медный выпуклый шит, Абанта могучего ношу, Вешаю в храме на дверь, стихом приношенье прославив: "Грек-победитель носил, посвятил же Эней побежденный". Место занять на скамьях приказал я и гавань покинуть, 290 Влагу взрыли гребцы, ударяя веслами дружно, Быстро скрылись из глаз поднебесные горы феаков, Вдоль берегов Эпира свой путь в Хаонийскую гавань Мы направляем - и вот подплываем к твердыне Бутрота.
Странные вести молва до нашего слуха доносит: 295 Будто Гелен Приамид городами правит данайцев, Жезл и жену отобрав у Пирра, потомка Эака, Будто бы вновь отдана Андромаха троянскому мужу. Весть поразила меня и зажгла мне сердце желаньем Встретиться с ним и узнать о таких судьбы переменах. 300 Берег покинув и флот, я вышел из гавани в город. Вижу: печальный обряд приношений и тризны надгробной Там, где ложный течет Симоент за городом в роще, Правит, взывая к теням, Андромаха над Гектора прахом И возлиянья творит на кургане пустом, где супругу 305 Два алтаря посвятила она, чтобы плакать чад ними; Чуть лишь завидела нас и узнала доспехи троянцев, Тотчас застыл ее взгляд, и холод тело сковал ей, Наземь упала без сил, испугана страшным виденьем. Долго молчала она и потом лишь промолвила слово: 310 "Подлинно ль вижу твой лик? И правдивую ль весть ты принес мне, Сын богини? Ты жив? Если ж света благого лишен ты, Где же мой Гектор тогда?" - Залилась Андромаха слезами, Воплями лес огласив; но немного ей, исступленной, Мог я сказать: срывался и мой от волнения голос. 315 "Жив я, но вся моя жизнь протекает над гибельной бездной. Да, это я, сомненья отбрось. Что же изведала ты, потерявшая мужа такого? Беды одни или вновь обрела достойную долю? Гектору прежде жена, ты терпишь Пиррово ложе?" 320 Взор опустила она и промолвила, голос понизив: "Всех счастливей одна Приамова дева, которой Жертвою пасть по приказу пришлось на вражьем кургане, Возле Троянской стены. Никому не досталась по жребью И не коснулась она победителей ложа в неволе! 325 Родину нашу спалив, увезли нас по водным равнинам; Сына Ахиллова спесь, надменность юнца я терпела, В рабстве рожая детей. Когда ж он в Спарту уехал, Брачный союз заключить с Гермионой, внучкою Леды, Отдал рабыню свою он Гелену-рабу во владенье. 330 Но, любовью горя к невесте отнятой, мучим Местью фурий, Орест застиг внезапно Пелида И на Ахиллов алтарь его поверг бездыханным. После .смерти его во власть Гелену досталась Царства часть; Хаонийскими он назвал эти земли, 335 Имя Хаонии дал стране в честь троянца Хаона И на высотах воздвиг Пергам - Илиона твердыню. Но какою судьбой или ветром сюда ты заброшен? Бог ли привел тебя к нам, хоть о нас ты прежде не ведал? Где Асканий, твой сын? Он жив ли? Видит ли небо? 340 В Трое был он тебе ................................................ Не позабыл ли еще погибшей матери мальчик? Будит ли мужество в нем и старинную доблесть троянцев Мысль, что Энею он сын и что брат его матери - Гектор?"
Так говорила она и долго рыдала, не в силах 345 Слезы унять; но от стен городских уже приближался К нам Гелен Приамид, окруженный густою толпою; Тотчас узнал он друзей и увел, ликуя, к воротам, Слезы обильные льет, произносит бессвязные речи. С ним я иду и гляжу на подобие Трои великой 350 Малый Пергам и на скудный ручей, именуемый Ксанфом, Новых Скейских ворот порог и створы целую. Радостно в город друзей со мною тевкры вступают, Царь принимает нас всех в своих палатах обширных: Мы средь чертогов творим возлиянье Вакховой влагой, 355 Чаши подняв и держа золотые с яствами блюда.
День пролетел, а за ним и другой, и легкие ветры В путь зовут нас, и Австр полотно парусов наполняет. С просьбой такой к прорицателю я тогда обратился: "Трои сын, глашатай богов! Ты Фебову волю 360 Видишь в движенье светил, в треножниках, в лаврах кларийских, Птиц ты знаешь язык и приметы проворных пернатых. Все святыни рекли, что путь мой будет удачным, Волю- являя свою, все боги меня убеждали Плыть к Италийской земле и счастье пытать на чужбине. 365 Гарпия только одна Келено (мерзко промолвить) Горе сулит, предсказав небывалое чудо и кару, Голод гнусный. Скажи, каких опасностей должно Мне избегать и как превозмочь грозящие беды?"