Энергия жизни (Звенящие кедры России - 7)
Шрифт:
Директор сначала стал объяснять, что все дети их детского дома должны выехать на лечение и отдых в летний лагерь на море. Что они такой возможности давно добивались и вот теперь едут, благодаря спонсорам. Я что-то сказал директору по-мужски, но он не обиделся, ответил мне тоже резко. И тут же добавил: "дайте телефон шофёру, а завтра я сам приеду".
Я выбежал, дал телефон шофёру, а сам говорю ему:
– Давай, друг, быстренько уезжай.
Водитель уехал. А подошедшая Соня спрашивает:
– Дядя Коля, это за
А я чего-то сильно разволновался от переговоров с директором, закуриваю, руки дрожат, говорю ей:
– Ну прямо так и за тобой. Приезжал так просто, спросить, не нужны ли тебе продукты или ещё чего, а я ему сказал, что обойдёмся.
Она внимательно посмотрела на меня, казалось, она что-то поняла, тихо сказала:
– Спасибо, дядя Коля, - и сначала пошла, а потом быстро побежала на свою землю.
Директор детского дома приехал утром, но я уже поджидал его. Только он не ко мне, а сразу к палатке направился. Не успел я ему сказать, чтобы не переступал без приглашения через верёвочку. Но он, молодец, сам догадался и ещё молодец он, явно, чтоб не травмировать ребёнка, сразу сказал, как девочка к нему навстречу вышла:
– Добрый день, Соня, я заехал только чтоб спросить, мы к морю выезжаем, ты как: здесь останешься или с нами на море?
– Здесь, - не сказала, а выкрикнула Соня.
– Я так и думал, - ответил директор, - потому и привез тебе в качестве сухого пайка...
– Не надо беспокоиться, время тратить. Мне ничего не надо.
– Не надо? А как мне быть прикажешь? Государство на каждого воспитанника деньги отпускает. А ты тут сама воспитываться будешь, сама питаться. Как мне прикажешь в такой ситуации за государственные деньги отчитываться? Нет, ты уж прими, будь добра. Давай, Алексеич, выгружай. Разреши нам войти, Соня. Может, ты покажешь своё хозяйство?
Соня некоторое время смотрела на директора, до конца осмысливая ситуацию. Потом увидела, как водитель микроавтобуса выгружает какие-то тяжёлые сумки, и окончательно поняв, что она остаётся на своей земле до конца каникул, радостно воскликнула:
– Ой, что ж это я... Входите, вот же калиточка, здесь верёвочки нет. Заходите в гости. Я покажу вам своё хозяйство. И вы, дядя Коля, входите.
Она подвела нас к своей палатке и сразу предложила попить воды из стоящего у палатки ведёрка:
– Вот вода, я её из родника беру, она вкусная, лучше, чем из крана. Попейте, пожалуйста.
– Не откажусь, - ответил директор, и, зачерпнув полкружки, с удовольствием выпил, - хороша.
И я попил, и водитель, и хвалили мы воду Сони к великому её удовольствию. Наверное, впервые в своей жизни Соня обладала чем-то своим. Пусть просто водой, но своей и это своё она впервые могла давать взрослым. Соня начинала чувствовать свою причастность к миру. Потом мы часа полтора, а то и два слушали увлечённый рассказ Сони о том, что она уже посадила, что собирается посадить. И показывала рисунки будущего своего родового поместья. Только домика в её планах-рисунках не было.
– Нам пора, - сказал директор Соне, - ты тут уж сама вещи распакуй. Там я и фонарь тебе на аккумуляторах привёз. Им вдаль светить можно, а если переключить на лампу дневного света, то и читать можно. А читать тебе теперь будет что. Я тебе и по дизайну участка журналы привёз, и книги по выращиванию всего, и по народной медицине.
– Ой, что же это я опять забыла, - всплеснула ручками Соня.
– Я сейчас.
Она отогнула полог палатки, и мы увидели пучки разных трав, висящих на натянутой в палатке верёвочке. Она сняла несколько пучков и протянула их директору:
– Это чистотел. Травка такая. Это для Кати из нашей группы, ей надо заварить и пить. Она болеет часто. Я прочитала в брошюрке, которую вы мне давали... Насушила.
– Спасибо...
В общем, хороший человек этот директор и детей любит. Потом я с ним разговаривал, он меня о поведении Сони расспрашивал, кое-что дельное советовал.
А Соня так всё лето и прожила в палатке на гектаре своей земли. Расцвела в центре прекрасными цветами её клумба. Взошли на грядках лук, и редиска, и другое.
Вечерами, когда дни стали короче, часто можно было наблюдать, как мерцает в палатке под берёзкой свет фонаря. Каждый вечер читала Соня книжки по народной медицине да всё рисовала в своём альбоме будущее своей земли.
Когда в конце лета приехал за ней старенький детдомовский микроавтобус, я грузить помогал Сонины припасы. И грузить было чего. Одних трав она насушила пучков двести. Мешок картошки, три тыквы, в общем, загрузили микроавтобус. Я спросил у Сони:
– Ну ты как на следующий год? Палатку твою сохранять?
– Я обязательно приеду на следующие каникулы. В первый же день приеду на свою землю. Вы хороший сосед, дядя Коля. Спасибо вам за хорошее соседство!
И руку мне подала по-взрослому, окрепшая это была рука. Да и сама Соня за лето не только загорела, но и окрепла, увереннее в себе стала.
Она приехала на следующий год с саженцами плодовых деревьев, какой-то рассадой и сразу же взялась за дело.
Люди нашего посёлка на собрании решили построить Соне маленький домик.
А Зина, жена предпринимателя, что самый большой коттедж строил, стала настаивать, чтобы не маленький.
– Стыдно людям в глаза смотреть. Все в посёлке дома закладывают как дворцы, а один единственный ребёнок в палатке живет. Гости приезжают, думают про нас невесть что.
Зная нрав девочки, её болезненное отношение ко всякого рода подношениям, переговоры с ней по поводу строительства дома поручено было мне провести.
Я пришёл к ней и говорю: Соня, люди в посёлке на собрании решили построить тебе небольшой домик, ты только место укажи, где его поставить. А она меня как-то насторожённо спрашивает: