Enigma
Шрифт:
Получено двадцать три сообщения. В соприкосновение с конвоем вступили семь подлодок. До наступления темноты в Северной Атлантике оставалось два часа.
20.00: девять подводных лодок.
20.46: десять.
За ужином девушки из диспетчерской заняли столик около раздаточного окна. Селия Давенпорт дала всем посмотреть фотографии своего жениха, воевавшего в пустыне, а Антея Ли-Деламер без умолку трещала об охоте в Бичестере. Эстер, не взглянув, передала фотографии дальше. Она не спускала глаз с Дональда
Она умнее его, и он это знает. Она его пугает.
«Привет, Дональд, — мысленно вела она разговор. — Привет, Дональд… О, ничего особенного, разве что это новое правило о явке с ведрами и лопатами после парада по случаю вступления в должность лорд-мэра, голову сломаешь… Послушай, Дональд, есть такая странная маленькая сеть радиосвязи: Конотоп-Пригики-Полтава, на юге Украины. Ничего особо важного, но нам никак не удается ее до конца расколоть, и Арчи — ты, наверное, его знаешь? — Арчи предполагает, что это может быть вариант Грифа… Радиообмен был в феврале и начале марта… Это точно… »
Эстер смотрела, как он в одиночестве ковыряет вилкой. Смотрела, как выслеживающий добычу стервятник. И как только, спустя четверть часа, он поднялся и сгреб оставшиеся на тарелке объедки в помойное ведро, она встала из-за стола и последовала за ним, не обращая внимания на то, что девушки удивленно глядят ей вслед.
Она следовала за ним до самого шестого барака, подождала пять минут, пока он сел на место, и затем вошла в помещение.
В машинном зале царил усыпляющий полумрак, как в сумерках в читальном зале. Эстер легонько тронула его за плечо.
— Привет, Дональд.
Он повернулся и удивленно заморгал.
— А, привет. — Героическое усилие памяти. — Привет, Эстер.
— Там уже почти стемнело, — заметил Кейв, глядя на часы. — Осталось недолго. Сколько у вас?
— Двадцать девять, — ответил Бакстер.
— Кажется, вы сказали, что этого достаточно, мистер Джерихо?
— Погода, — сказал Джерихо, не поднимая глаз. — От конвоя требуется сообщение о погоде. Атмосферное давление, облачность, тип облаков, скорость ветра, температура. До того как стемнеет.
— У них на хвосте десяток подводных лодок, а вы хотите, чтобы они сообщали вам о погоде!
— Да, пожалуйста. И как можно скорее.
Сводка погоды пришла в 21.31.
После 21.40 сообщений о контакте не поступало.
Конвой НХ-229 на 22.00:
Тридцать семь торговых судов водоизмещением от 12000-тонного английского танкера «Сазерн Принцесс» до 3500-тонного американского сухогруза «Маргарет Лайкс», освещаемые полной луной, медленно продвигались по бурному морю курсом пятьдесят пять градусов прямо на Англию. Видимость десять миль — первая такая ночь в Северной Атлантике за много недель. Кораблей сопровождения пять, включая два тихоходных корвета и два потрепанных устаревших эсминца, переданных Америкой Англии в 1940 году в обмен на базы.
— В общем, — закуривая и разглядывая карты, подытожил Кейв, — будет справедливо сказать, что налицо полный бардак.
Первая торпеда попала в цель в 22.01.
В 22.32 Том Джерихо еле слышно произнес:
— Есть.
В трактире «Восемь колокольчиков» на Букингем-роуд время подходило к закрытию, к тому же мисс Джоби и мистер Боннимен по существу исчерпали главную тему нынешнего разговора — «полицейскую облаву» на комнату мистера Джерихо, как драматично выражался Боннимен.
Они услышали подробности от миссис Армстронг. При воспоминании об этом возмутительном вторжении на ее территорию кровь все еще бросалась ей в лицо. Всю вторую половину дня у дверей торчал полицейский в форме («представляете, на виду у всей улицы»), в то время как двое в штатском с ящиком инструментов, размахивая ордером, явились в гостиницу, целых три часа обыскивали заднюю спальню наверху и, уходя, захватили с собой кучу книг. Переворошили постель и гардероб, подняли ковер и доски пола, насыпали кучу сажи из трубы.
— Конец молодому человеку. И всей квартплате, — заявила миссис Армстронг, сложив на груди похожие на окорока руки.
— «И всей квартплате», — в шестой или седьмой раз повторил, уткнувшись в пивную кружку, Боннимен. — Мне это ужасно нравится.
— И такой тихий мужчина, — произнесла мисс Джоби.
За стойкой зазвонил колокольчик и замигал свет.
— Время, джентльмены! Пора, прошу вас! Боннимен допил водянистое горькое пиво, мисс Джоби закончила портвейн с лимоном, и кавалер нетвердыми шагами проводил ее мимо мишени для дротиков и гравюр с охотничьими сценами к выходу.
В этот день, который Джерихо пропустил, обитатели городка впервые ощутили весну. Даже ночью было тепло. Затемнение придавало унылой улице романтический налет. Любители выпить, спотыкаясь, брели в темноте. Боннимен игриво привлек мисс Джоби к себе. Оба чуть отступили к дверям. Она, ожидая поцелуя, раскрыла рот и прижалась к нему Боннимен крепко обнял ее за талию. Если ей недоставало красоты — а как об этом судить в темноте? — то этот недостаток больше чем компенсировался пылкой страстью. Ее крепкий язычок, сладкий от портвейна, проворно шарил по его зубам.
Боннимен, инженер почтового ведомства, был призван в Блетчли, как догадывался Джерихо, для обслуживания дешифровочных машин. Мисс Джоби работала в задней комнате на верхнем этаже особняка, подшивала депеши абвера, шифрованные вручную. В соответствии с правилами они не посвящали друг друга в круг своих обязанностей. В этом благоразумном решении Боннимен пошел еще дальше, умолчав о том, что в Доркинге у него остались жена и двое детишек.
Руки ухажера, скользнув по узким бедрам, принялись задирать юбку.